ту ночь, когда я сидела на кровати, готовясь уже заснуть, дверь в комнату отворилась. И тогда впервые моя мать переступила порог моей спальни. Это я так думала. Но как выяснилось из ее рассказа, она часто приходила ко мне, пока я спала. Она не смела проявлять ко мне любовь, опасаясь, что барон отошлет меня, чтобы причинить ей боль. Но в десять лет я уже была достаточно взрослой, чтобы выслушать ее рассказ. Тогда я и узнала правду о своем рождении. Ну почти всю правду, остальную я выяснила уже по возвращению в замок. А тогда она сказала, что так будет даже лучше. Что я начну новую жизнь, и настоятельница обители позаботится обо мне.
Но она ошибалась, я тогда была ребенком. Глупым, и даже в чем-то злым ребенком. Слова срывались с моих уст без раздумий, они причиняли ей боль, но я не могла остановиться, не могла перестать говорить ей гадости, ведь я видела, как она бледнела, испуганно отступая от меня.
— Надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня.
Вот и все что она сказала мне, прежде чем покинуть комнату. А я так ненавидела ее в тот момент, что не удержала ее и не призналась в том, что я засыпала каждую ночь, мечтая о ее любви и ее ласке. Но они доставались только Уоррену и Катрин. А я была помехой, грехом, который умело скрыли, но не полюбили.
Сейчас я понимаю, что она была во всем права. Ее показное равнодушие подарило мне десять лет вольной жизни, но тогда… тогда я уезжала из замка, желая никогда больше не увидеть барона, единоутробных брата и сестру. И я не желала видеть ее, ту, что подарила мне жизнь, но так и не стала мне настоящей матерью. Хотя вины ее в том не было.
И вот мое желание спустя десять лет сбылось. Никого из них я больше не увижу.
Барон умер, сражаясь во славу короля в чужих землях.
Катрин умерла, разродившись мертвым младенцем. А ее первенца унесла болезнь раньше, нежели ему исполнился год.
А Уоррен погиб два месяца назад. Мне сказали, что это был несчастный случай на охоте.
А мать, она погибла еще ранее. Она угасла через год после моего изгнания. И после десятка писем, ни одно из которых я так и не распечатала при ее жизни. Не прочла я их и после того, как ее не стало. Я хранила их в маленькой резной шкатулке немым укором, что если бы я ответила хотя бы на одно послание, возможно, ее тоска развеялась бы, и она нашла причину жить. А если смерти ей было не избежать, то по крайней мере она умерла бы, получив мое прощение. Впрочем, с годами я поняла, что и прощать мне ее было не за что.
Скорее это мне было за что повиниться перед ней. Но этой возможности я была лишена.
Род барона прервался. У него оставались дальние родственники, но по прямой линии только я была его наследницей.
И сейчас барон и впрямь переворачивался в саркофаге, ведь я стала баронессой де Крейс. Хотя во мне не было ни капли крови его рода.
Глава 2
Я не хотела возвращаться в замок, ведь я знала, что не имею права на этот титул и наследство. Но настоятельница сказала поезжай. И я не могла нарушить ее пожелание. Десять лет я провела в обители, я была готова уже принести клятвы и связать свою жизнь с другими дочерьми Трех Отцов, но в замке были люди, чья судьба, так уж сложилось, зависела только от меня.
И вот месяц назад я вернулась в поместье.
На мне все еще была одежда сестер. Сопровождал меня кучер и пара слуг. И хотя в нашем королевстве все было неспокойно, я надеялась, что моя одежда и принадлежность к сестрам позволят мне безопасно проделать неблизкий путь. Так и случилось. Может, это было везение, может, Великие Отцы и впрямь защищали меня, но я добралась в замок без приключений и столкновений с разбойниками.
И тут я столкнулась со сворой тех, кто желал наложить лапы на замок и растащить все — земли, угодья, леса…Познакомилась я и со своей свояченицей.
Я знала, что брат женился три года назад. Я слышала и о том, что он пленился красотой будущей жены, когда ей было только четырнадцать лет. Но браки в нашем королевстве были разрешены только с шестнадцати лет. Так что он ждал два года, чтобы сделать Лауру своей.
Трубадуры, которые порой приходили и в нашу обитель, они пели о любви юного наследника барона и красавицы Лауры. Но за красивыми песнями я могла уже видеть и другую правду. И тогда мне казалось, что сын повторил историю отца. Выбрал ту, которая приглянулась ему, не спрашивая ее согласия на брак. Но проверить свою догадку я не могла. Ведь Уоррен и Катрин забыли обо мне сразу же, как меня выслали из дома. Но королевство наше было не так велико, чтобы слухи обошли меня стороной. А у странников, порой, можно было вызнать обо всем, что происходило в каждом уголке королевства.
Борьба баронов за власть уже завершилась. Указ короля запрещал открытое нападение на соседей. Но двадцатилетняя девушка, ставшая волею судьбы наследницей обширных земель, была слишком легкой добычей. Это я слишком хорошо понимала, как и то, что король находится в столице. Конечно, я могла отправить ему жалобу, но пока она дойдет до столицы, и король рассмотрит ее, я уже потеряю или жизнь, или же стану женой Феракса.
Женихи прознали о моем возвращении в тот же день, как я вступила в замок. Их не смущала моя серая одежда, сменившаяся затем траурным черным одеянием. Они жаждали опередить соседа и заполучить новые земли посредством брака. Но когда через неделю в замок явился Феракс принести мне свои соболезнования, остальные женихи исчезли. С ним никто не желал вступать в схватку. Слишком он был опасным противником.
Барон Феракс не сразу перешел к угрозам. О нет! Он был мил и очарователен, надеясь вскружить голову глупой девочки из обители, которая, как
