ладонью по ее мягким длинным волосам, пропуская золотистые пряди между пальцами. Крепко ухватившись за затылок, я подтолкнул ее голову, проскальзывая глубже в горло. Китти сверкнула зелеными глазами, но покорно расслабила мышцы, позволяя мне полностью войти в ее глотку. Ее лицо покраснело, а в уголках глаз появились слезы, но я знал ее слабости. Я знал, что заставляет ее терять голову и весь тот рассудок, что у нее еще оставался. Китти опустила одну руку и ввела внутрь себя два пальца, продолжая сосать мой член. Ее стоны смешались с моим хриплым дыханием, и я понимал, что долго не продержусь.
— Китти, — процедил я сквозь зубы, чувствуя, как покалывание начинает распространяться от поясницы к моим ногам. Китти втянула щеки и щелкнула языком по моей головке, крепче сдавливая основание ладонью. Я чувствовал ее возбуждение в воздухе, пока она трахала себя рукой. Вцепившись в ее волосы, я оторвал голову Китти от своего члена, оттягивая ее назад.
— Сейчас я кончу в твое горло, котенок, и ты проглотишь все до последней ебаной капли, ты поняла меня?
Зрачки Китти расширились, поглощая зеленую радужку глаз. Румянец на щеках стал ярче, а дыхание — прерывистым. В тишине пещеры был слышен хлюпающий звук, когда она яростно вонзала пальцы внутрь своей киски.
— Я чувствую, как ты течешь, Китти, — хрипло прошептал я, удерживая ее взгляд, — твои пальцы скользкие от того, как ты сосала мой член. И я хочу, чтобы ты просунула их глубже внутрь своей тугой киски, пока я трахаю твой рот своим членом.
Легкая дрожь пробежала по телу Китти, а глаза стали закатываться. Я выпрямился и сунул свой член в ее рот, делая быстрые глубокие толчки. Тело Китти застыло неподвижно, после чего она кончила с громким криком, выгнув шею. Я кончил следом, оставаясь похороненным глубоко в ее горле. Лицо Китти расслабилось, а руки обессиленно упали по бокам. Крепко сжав ее челюсть рукой, я вытащил член и провел большим пальцем по ее распухшим губам.
— Все, до последней капли, — произнес я, подбирая несколько капель спермы, которая просочилась через уголки ее губ. Китти высунула язык и слизала их с моего пальца. Я отстранился и заправил член обратно в штаны, мысленно отсчитывая время, когда снова его вытащу, чтобы трахнуть узкую киску Китти.
— Теперь ты будешь не таким хмурым? — Китти встала на ноги и натянула шорты, застегивая пуговицу.
— Я бы не сказал, что я был хмурым, — приподняв бровь, я обвел глазами ее расслабленное тело, — скорее, взволнованным, потому что ты притащила нас в чертовы пещеры.
— Брось, — поморщилась она, начиная двигаться в сторону большого пролома в стене, — город всего в нескольких минутах ходьбы, не думаю, что твари заберутся настолько близко.
Я чувствовал, как в моем животе осела свинцовая тяжесть, и не понимал причину этого ощущения. Мы действительно были на вершине холмов, с высоты которых граница под нашими ногами была видна, как на ладони. Холмы регулярно зачищались отрядами, поэтому крупных гнезд здесь не может быть, но отдельные особи могут повстречаться. Я беспокоился не за себя, я беспокоился за Китти. Мы потеряли привилегию свободно расхаживать по планете в тот момент, когда она решила устроить нам чертов апокалипсис. Многочисленные землетрясения, цунами, вулканы, сдвиги литосферных плит и, на десерт, новый вид выживших тварей, которые жрут всех подряд. Если кто-то наверху хотел наказать нас за все преступления перед природой, что ж, у кого-то это отлично получилось. Теперь нас осталась жалкая горстка людей, которые ежедневно борются за свое место под этим палящим солнцем. Те, кто живет в поселениях, находятся в большей безопасности, чем, скажем, мы, живущие на самой границе. Люди отстроили заново города, научились использовать энергию солнца, провели воду, наладили производство, половина из которых находится во Втором центре. Так же у нас есть Главный центр, который координирует роботу остальных четырех поселений. Я никогда не интересовался политикой, поэтому мне поебать, кто там лидер, пока меня лично это не касается. Мой брат-близнец, Кристофер, гораздо лучше меня разбирается во всем этом дерьме, поэтому я полностью прислушиваюсь к голосу его разума. Единственное, что меня волнует, это как убить тварей, которые только и ждут возможности прорваться дальше и устроить себе праздник живота. Чудовищная ошибка природы, породившая бесчувственных, жестоких монстров, вынуждает нас всех спать в пол глаза и никуда не выходить без оружия. Граница — это единственное, что не дает тварям пройти дальше. И так уж получилось, что именно граница является моим домом, который я буду защищать, если, конечно, мы вернемся с этих холмов живыми.
— Ты опять хмуришься, — Китти расстелила небольшое одеяло на каменном выступе и теперь сидела, вытянув длинные ноги. Я медленно приблизился к ней, остановившись в шаге от пролома в стене.
— Я хмурюсь, потому что садится солнце, а мы с тобой в пещерах, в которых любят гнездится твари.
— Пол, — она приподняла светлую бровь и похлопала ладонью по одеялу, — иди сюда. Я хочу, чтобы ты увидел нечто прекрасное в своей жизни.
— Я смотрюсь в зеркало каждый день, так что готов поспорить, самое прекрасное я уже видел.
Я сел около ее ног и откинулся спиной на каменный выступ, расстегнув наплечную кобуру. Китти засмеялась тихим смехом и переползла на мою половину, втиснувшись между моими ногами. Я обхватил ее руками и уткнулся носом в ее золотистые волосы. Мы сидели на вершине холмов, практически свесив ноги в пропасть. Солнце перед нами медленно садилось за горизонт, окрашивая пустыню багряным золотом.
— Видишь? — прошептала Китти. Я молча кивнул головой, оглядывая границу в высоты. В городе, скрытом двадцати метровыми стенами, я никогда не обращал внимание на закат или рассвет, но тут, на вершине, видеть, как солнце целует край земли, медленно опускаясь за горизонт, было удивительно. Я пожалел, что не взял брата с собой. Честно говоря, я вообще никому не сказал, куда мы направились, потому что в городе действовали строгие правила, не покидать стены в темное время суток. Ночь — время монстров в пустыне. Но Китти не из тех, кто подчиняется правилам. Она ворвалась в мою жизнь каких-то пять месяцев назад, но мне казалось, что я знаю ее целую жизнь. Она приехала с родителями на границу, понятия не имея, кто такие монстры. Ее отец отвечал за прокладку нового водопровода,
