– Калеб!
Я с улыбкой обернулся.
– Привет, Лапа.
Мэгги усмехнулась:
– Это Лапа?
– Это моя Лапа, – пошутил я и позволил управляющей себя поцеловать.
Пожилая женщина засмеялась.
– Ох, не хулигань, Калеб.
– Как у вас дела? – спросил я.
Дети ответили мне хором, прыгая и пытаясь привлечь к себе внимание. И тут один голосок прозвучал громче остальных:
– А кто она такая?
Я улыбнулся, и Мэгги смущенно улыбнулась мне в ответ. Я вопросительно изогнул бровь.
«Ребятишки тебя смущают?»
«Их так много».
«Сегодня их только восемь, детка».
«У них такой вид, словно они убить меня готовы за то, что я тебя украла».
Я покачал головой.
– Ребята, это Мэгги. Да, меня давно не было, и я не знаю, что сказала вам миссис Лапа, но мы с Мэгги женимся!
– Фу-у-у! – заверещали дети.
Мэгги засмеялась. Я тоже засмеялся и притянул ее к себе.
– Совсем не «фу».
– Значит, ты больше нас учить не будешь? – поинтересовался Уилл.
– Ну… – Я покосился на Мэгги. Время пришло. – Вообще-то я никуда не собираюсь.
Мои слова привлекли ее внимание. Я ждал разочарования, беспокойства… или чего-то еще. Да, она знала, что я желаю быть учителем; знала, что мечтаю уехать в Аризону и открыть там учебный центр; знала, что я не хочу работать с отцом. Но ей и в голову не приходило, что я и вправду поступлю ему наперекор.
Мэгги никогда не загадывала наперед и не размышляла, где мы будем работать и как жить. У моей семьи множество традиций, и сам я очень не хочу их нарушать, но должен при этом оставаться главой нашего клана, мужем Провидицы и самим собой. Должен принимать собственные решения, жить своей жизнью. И работа в компании Джейкобсонов в мои планы не входит.
«Прости, что не сказал раньше. Я хотел сначала все это тебе показать, чтобы ты поняла, в чем дело. – Я посмотрел на детей вокруг. – У большинства из этих ребятишек никого нет. Нет семей, которые о них бы заботились и оберегали бы от неприятностей. У одних вообще нет ничего, а у других – просто трудности с математикой. И я могу им помочь. Я хочу…»
«Ты шутишь?»
Я уставился на Мэгги. У нее хорошо получалось опустошать свое сознание, укрывать от меня свои мысли, держать их в тайне.
«Прости. Нужно было давно тебе рассказать, но…»
«Думаешь, я хочу, чтоб ты работал на отца?»
Я резко выпрямился.
«А не хочешь?»
«Я хочу, чтобы ты занимался тем, что делает тебя счастливым».
«Но с этой работой мне… мне придется ездить по всему штату, а может, если все получится, то и по всей стране. И не будет никакого постоянства в доходе и распорядке рабочего дня… Работа переменчивая: иногда дела идут хорошо, иногда плохо. Все может вообще провалиться… Я…»
– Ну что, соскучились по Калебу? – спросила Мэгги, не сводя с меня взгляда.
– АГА! – заголосили дети.
– Хотите, чтобы он перестал к вам ездить? Чтобы перестал помогать?
– НЕТ!
«Я пойду за тобой хоть на край света, Калеб Джейкобсон, пора бы уже это понять».
«Детка, если ты не перестанешь быть такой чудесной, я тебя расцелую перед всей этой ребятней».
«Они тебя обожают».
Мэгги улыбнулась и взяла со стола краски.
– А кто это раскрасил?
– Я! – заулыбалась Молли. – Вам нравится?
– Да, очень! – кивнула Мэгги. Она села за один из столов и взяла зеленый фломастер. – Зеленый – мой любимый цвет, поэтому здорово, что ты раскрасила расписание зеленым.
Молли и несколько других детей сели рядом с Мэгги. Она сразу им понравилась. Я стоял у нее за спиной и смотрел, как она общается с моей ребятней. У меня словно гора с плеч упала. Я не сомневался, что Мэгги желает мне счастья, но опасался, что она попросит меня не нарушать традиций и не расстраивать родных. Думал, предложит взяться за оба дела и нанять кого-нибудь руководителем в учебный центр (но ведь это мои ребята, и я ничем другим заниматься не хотел).
Мог бы догадаться, что Мэгги меня поймет.
– Значит, пропадаешь где-то неделями, а потом возвращаешься обрученный? – Лапа уперла руки в бока.
– Все совсем не так, Лапа, – воспротивился я. – Мэгги классная…
– Я тоже не промах, но меня ты чего-то под венец тащить не торопишься!
– Я с удовольствием – только свистни! – засмеялся я.
Она шлепнула меня по руке и смерила укоряющим взглядом.
– Да что ты, карапуз, знаешь о семейной жизни? У самого-то еще молоко на губах не обсохло.
– Я знаю, что буду делать все необходимое. Не такой уж я и пацан, Лапа. И я люблю ее, потому и попросил за меня выйти. Я справлюсь.
Лапа поджала губы:
– У нее там часом не пирожок ли в печке?
Я усмехнулся:
– Нет.
– А что твоя мамка об этом думает?
– Ждет не дождется, – мягко ответил я. – А папа – особенно. Они полюбили ее с первого взгляда.
Лапа вздохнула:
– Значится, ты все уже и решил, так, что ли?
– Да, мэм.
– Ну, все ясно. А что с нами теперь будет? – Она вопросительно на меня посмотрела. – Искать мне новую работу?
– Нет, мэм. Никто вас не тронет. Кстати, а где все?
– Верно, опаздывают немного, – ответила Лапа. – Сегодня смена у Сейджа и Виолетты. Они готовят малышне математическую пиньяту.
Я рассмеялся:
– Боюсь представить, что это.
Виолетта и Сейдж пришли несколько минут спустя, нагруженные сумками со всякой всячиной. Виолетта, моя ровесница, славилась не только красивым именем, но и своими необычными волосами. Каждую неделю она красила их в новый цвет. А Сейдж, ее парень, сам по себе был яркой личностью, под стать ее волосам.
Нелегко, конечно, запомнить всех детей и работников, но здесь, в главном корпусе, я проводил большую часть времени, потому и знал их.
Я представил Виолетте и Сейджу Мэгги – но мы не успели и глазом моргнуть, как пролетели три часа. Я не хотел уходить, потому что Мэгги веселилась от души, но знал: не приди мы сегодня – завтра бабуля задаст мне трепку.
Когда я открыл дверь, пропуская Мэгги вперед, она пихнула меня в живот и спустилась по лестнице.
– Джейкобсон, у тебя большие неприятности.
– Я так и понял, – подходя к ней, шутливо согласился я. Потом посмотрел ей в лицо и заметил, что она еле сдерживает улыбку. – Полагаю, тебе мои дети понравились.
– Безумно, – призналась Мэгги, теребя подол моей футболки. – Я знаю, ты беспокоишься о том, что скажет Питер…
– Это моя беда. – Я поцеловал ее в кончик носа.
На стоянку опустился полумрак, и я огляделся, проверяя, не подстерегает ли нас кто-нибудь.
