Но Винтер решил не придавать этому значения: мало ли что натворил мальчишка, может ненароком оскорбил члена семьи императора или устроил протест? В Дартонийский дворец иногда приводили таких несознательных графских сынков, правда, обычно отпускали после долгих суровых разговоров с ними и их родителями.
Подростка подтолкнули в сторону узенького коридора, и Ричарда повели туда же? Совпадение? Даже если и так, дело становилось все интереснее и интереснее. Безмолвные лакеи открывали бесшумно двери одни за другими, а конвоиры все вели и вели своих подопечных. Или пленников. Хотя, чем дальше это продолжалось, тем сильнее казалось Ричарду, что их просто охраняют от чего-либо.
Время покажет.
Он до последнего ожидал скорой встречи с императором, но жестоко ошибся.
Через пару десятков шагов конвоиры завели обоих в небольшую комнату с двумя кроватями и одним комодом. В углу виднелась светлая дверь: ванная комната или комната для чаепития? В любом случае это был самый неожиданный поворот из всех, на которые была сильна фантазия Ричарда.
− Император пожелал, чтобы вы оставались здесь, − любезно сказал один из полицейских. — Завтра он сможет вас принять.
Подросток снял с себя повязку и окинул присутствующих пронзительным голубым взглядом. Подумать только, почти лазерный луч. Но на злословие и насмешки у Ричарда почти не осталось сил.
− Я надеюсь, нам объяснят, что это было, − сказал он негромко, но четко.
Полицейский не ответил и быстро покинул комнату, в замке повернулся ключ. Замечательно. Самый теплый прием отца сыном из всех.
− Ладно… − произнес Ричард задумчиво. Окинув долгим взглядом стены с мрачноватыми темно-красными обоями, он остановил взгляд на побледневшем лице неизвестного парня. — Кто вы?
− Мейт Брен, − ответил тот хриплым, ломающимся голосом. — Маг Огня. Первый курс имперской академии.
− И за что удостоились такой чести?
− Понятия не имею, − буркнул мальчишка обиженно, с нотками страха. — А вы…
Отвечать не хотелось — слишком тяжело и гадко стало на душе при воспоминании о том, что его просто выкинули из дворца, как ненужный мусор в бак переработки. И все же он собрался с духом и с остатками сил.
− Ричард Винтер. Незаконнорожденный сын императора, − даже если это и чья-то злая шутка, надо брать от насмешливой судьбы все. — Маг Воды. Рад знакомству.
Мальчишка вздрогнул и, подумав, несмело протянул ему руку.
Глава 12. Решающий разговор
Лита Бреон старалась никогда ничего не бояться. На родной планете Вирит нет особого выбора: проявишь страх и слабость — мигом окажешься мертвой или плененной или изгнанной. Для принцессы эти чувства были слишком дорогой роскошью, но шпионка могла дрожать от тревоги столько, сколько пожелает. Ей завязали глаза — спасибо, что не заковали в кандалы — и долго везли в машине неведомо куда. Спрашивать девушка не решилась, полагая, что ее похитители разозлятся. Кто знает, чего ждать от них?
Хорошо то, что они не назвали ее настоящего имени, не увидели в ней женщину. Плохо то, что Лита не имела представления о том, что ее ждет. Даже в ситуации с Витольдом Кианто все было понятно и просто, но тут, судя по мрачному молчанию похитителей, ею заинтересовался кто-то очень важный. Возможно даже сам император, Его Величество Доминик Виорин, но Лита надеялась, что ситуация не настолько безнадежна.
Потом ее некоторое время куда-то вели, придерживая под руки и подталкивая в спину, но повязку с глаз не убрали. По ощущениям с ней находились два человека, значит, остальные продолжали сидеть в машине или вовсе уехали. Разницы нет, но эти наблюдения смогут стать важными деталями потом. И когда, наконец, Лите разрешили снять повязку, она обнаружила себя в просто обставленной комнате. Это помещение с двумя кроватями и комодом не напоминало тюремную камеру или что-то вроде того, скорее комнатушку для слуг. Так себе, но обнадеживает.
Высокий худой юноша в сером брючном костюме без галстука смотрел перед собой настороженно и почти зло. Черноволосый, сероглазый и аристократично бледный, он, видимо, был дворянином. Жаль, что это почти ничего не объясняло.
Полицейский вышел из комнаты и запер дверь. Наступила напряженная неудобная тишина. Страх понемногу отступал, но Лита все еще не знала, где находится и что происходит. Судя по озадаченному лицу юноши, тот тоже не имел ни малейшего понятия.
— Мейт Брен. Маг Огня. Первый курс имперской академии.
— Ричард Винтер. Незаконнорожденный сын императора. Маг Воды. Рад знакомству.
Короткие рубленые фразы сначала вызвали у Литы растерянность, и она отступила на шаг, непонимающе глядя на него. Затем внутри вспыхнул жаркий огонь слепой уверенности в себе. Странное дело: в родной Нордении и даже на Вирите она вела себя спокойно и прохладно, как подобает северной принцессе, но здесь с каждым днем родовая стихия вспыхивала в ней все сильнее с каждым днем.
Но надо вспомнить о привычном спокойствии и холодном здравом рассудке. Как мужчины приветствуют друг друга?
Помедлив, Лита решительно протянула дрожащую бледную ладонь. Ричард, недолго думая, пожал ее. Значит, не усомнился в том, что перед ним мужчина.
— Вы не знаете, зачем вас привезли сюда? — спросил Ричард.
— Нет. Меня подняли с постели полицейские и велели идти с ними.
— С имперской стражей шутки плохи… Что же, предлагаю лечь спать. Утро все прояснит.
Голос нового знакомого звучал задумчиво, а слова были разумны. И Лита, убедившись, что никто не шагает к двери комнаты, чтобы освободить узников, улеглась под одеяло. Она уже ничего не понимала и мысли цеплялись лишь за одну спасительную ниточку: если перед ней действительно сын императора, это может значительно облегчить поиски секретных данных о воинствах и магических артефактах планеты Энират. Придется втереться к нему в доверие. Без этого ничего не получится.
Теряясь в догадках, кому Ричард Винтер доверится больше, другу или женщине, Лита подождала, пока он уляжется в постель сам и засопит, погрузившись в сон, а потом смогла позволить себе уснуть. Шпионкам нельзя действовать иначе. Хоть на планете Энират и процветает куда большее благополучие, нежели на ее родном Вирите, здесь так же могут зарезать во сне или лишить невинности. Лучше бы в эту ночь не засыпать и вовсе, но перед грядущей неизвестностью следовало подкрепить силы.
Проснулась девушка, будто от толчка, и резко села, дрожа от неясной тревоги. К ее огромному облегчению Ричард лежал на соседней кровати, сонно глядя в белый потолок. Тонкие лучи осеннего солнца несмело заглядывали в свободное от отодвинутой занавески пространство, и этот свет придал бодрости. Лита потерла глаза.
— Доброе утро, — сказала она низким голосом, которому долго и старательно учил Ламонт.
— Если оно доброе, то, разумеется… — пробормотал юноша и прикрыл рот ладонью, скрывая невольный зевок. — Мы с вами еще взаперти.
— Правда?
— Истинная. Я проверял.
Лита пожала плечами.
Гадать, дрожать от страха или дергать дверную ручку бесполезно, лучше просто сидеть и ждать. И надеяться, что Ричард Винтер будет умнее, чем младшие сыновья норденийских графов, отправившихся с ними в путь и очень нелепо расставшихся с жизнями.
Впрочем, долго ждать не пришлось. Очень скоро отперли снаружи дверь и в комнату вошли два приветливо улыбающихся лакея в красно-черных ливреях.
− Господа, Его Величество приглашает вас к себе… − заискивающе пробормотал тот, кто стоял слева.
Второй промолчал и опустил глаза. На лице Ричарда промелькнуло ехидство.
− Вчера мы не заметили такого уважения, − промолвил он, усмехнувшись. — Пойдемте, Мейт.
Спеша поскорее оставить надоевшую комнату, Лита сделала вывод, что быть приятелем Ричарда выгоднее, чем женщиной. Более того, она видела изнанку королевской жизни.
Принцы и принцессы обычно общаются с противоположным полом только на балах и светских приемах. Специально для нее собрали свиту из двух юных герцогинь и двух юных графинь, перед тем, как Лита отправилась служить в личной охране императрицы. Валенсия и Нильсен остались с ней, а бедняжки Люция и Марит погибли — одна во время покушения на Ее Величество, вторая от лихорадки. Память об этом оказалась болезненной, Лита предпочитала держать дурные воспоминания подальше от себя, но сейчас они всплыли на поверхность сознания. А когда Нордении угрожала опасность, к ней приставили самых безнадежных и неопытных мальчишек в виде исключения.
