— Вы даже лучше, чем я ожидал, герцогиня.
Он остановился рядом. Дея не смела поднять глаза на него, но чувствовала его взгляд. Задумчивый, изучающий. Он скользил по ее макушке, с игривых локонов на изгиб шеи, вдоль обнаженных плеч, на таинственно мерцающие бриллианты…
Пальцы Венария коснулись ее подбородка. Они были сухими, мозолистыми — пальцы мужчины, что привык обращаться с мечом. Легким нажатием он заставил ее вскинуть голову.
Черные глаза Деи утонули в зеленых, как болотная ряска, глазах императора.
С минуту он рассматривал ее лицо. Так ювелир рассматривает чистейший алмаз, решая, какая огранка лучше всего оттенит его прелесть.
Потом произнес:
— Тебе повезло, мой друг. Твоя супруга прекраснейшая из женщин.
— Спасибо, монсир.
В бесцветном голосе Йеванна не проскользнуло ни страха, ни подобострастия. Казалось, его совершенно не трогает то, что происходит.
И в то же время Дея чувствовала, что это не так. Чувствовала, как его пальцы сжались сильнее у нее на плече, когда Венарий коснулся ее подбородка.
Она стояла, склонившись, между двумя сильными, наделенными властью мужчинами, и ощущала исходящую от них мощь. Будто между двух каменных стен, что медленно, но неумолимо сжимались…
Напряжение постепенно росло, угрожая вылиться в бурю. Казалось, еще чуть-чуть — ауры Йеванна и Венария схлестнутся над ее головой. Прозвучит громовой раскат.
Но ничего не случилось.
Император сделал шаг в сторону и, не оглядываясь, прошел к столу, где лежали кипы деловых бумаг.
— Поднимитесь, герцогиня, — бросил он холодно. — Нам предстоит серьезный разговор.
Жестом Венарий указал на свободное кресло перед столом, сам же занял другое.
Дея с тревогой оглянулась на Йеванна. В этой комнате он был единственным, кому она доверяла. Он был меньшим злом, знакомым злом.
Тот ответил едва заметным движением бровей: иди!
* * *
Венарий ждал, нетерпеливо постукивая по столу золотым самописным пером. Следил за гостьей, как коршун.
Вот она несмело приблизилась, присела на краешек кресла, выпрямила спину и сложила руки на коленях. Ни дать ни взять — воспитанница монастырской школы.
Что ж, тем меньше возни.
Венарий был хорошим правителем, искусным воином и дипломатом. Но в том, что касается женщин — полным профаном. Еще будучи кронпринцем, он ни в чем не знал отказа. Любые красавицы были к его услугам. Ему не нужно было их завоевывать и ублажать. Они выстраивались в очередь к его спальне, в тайне лелея надежду стать официальной фавориткой.
Должность фаворитки кронпринца дорого стоила. Она открывала любые двери. Но еще выше ценилась должность официальной фаворитки императора.
Когда Венарий взошел на престол, сановники напомнили ему про женитьбу. Пришлось перебрать всех известных принцесс брачного возраста, которые годились в жены императору Иллурии. Выбор был остановлен на Делейне — принцессе Гвадарса — маленького королевства, готового на все ради союза с сильным соседом.
Тонкокостная, высокая, бледная, с толстой русой косой, уложенной венцом вокруг чела. В белоснежных горностаевых мехах. С гордым и неприступным лицом. Такой он увидел ее впервые — свою будущую жену.
Ее вздернутый нос вызвал у него только усмешку. Он не хотел тратить время на разговоры и уж точно не имел желания знакомиться ближе, чем того требовало таинство зачатия.
Их обвенчали в главном храме столицы. Жрец Праматери благословил венценосную чету. Придворные дамы проводили новобрачную в императорские покои, а сам Венарий остался на шумном пиру. Он не любил девственниц, его привлекали опытные дамы, знающие, что нужно мужчине.
Когда он ввалился в спальню, было уже далеко за полночь. Новобрачная не спала. Она стояла у кровати, нервно сжимая ворот сорочки, и смотрела на него с плохо скрываемым страхом.
Венарий чувствовал страх так же, как хищники чувствуют свежую кровь. Вид бледной и перепуганной невесты пришелся ему по вкусу.
Все прошло очень быстро. Разорванная сорочка осталась лежать на полу. Раздавленная и униженная невеста — на ложе.
Венарий, удовлетворив свою похоть, молча поднялся. По-военному быстро оделся. Глянул на бедра жены, измазанные девственной кровью, и произнес:
— Позовите служанок. Они приведут вас в порядок.
— Монсир… — слабо пролепетала она, глядя, как он уходит, — разве вы не останетесь до утра?
— Пока мне здесь нечего делать. Если лекарка скажет, что вы не зачали, я снова приду.
Насвистывая, он вышел из спальни. Сбежал по лестнице в зал, где продолжалось гулянье. К нему тут же прильнула Самия — знойная смуглокожая шафирратка.
Южные женщины знают толк в плотской любви…
И вот теперь, глядя на черноглазую ворожею, он вдруг ощутил давно забытое чувство. Чувство новизны.
Венарий учуял ее страх. Она его хорошо скрывала, но не так хорошо, чтобы он не смог его уловить. Страх вызывал азарт. Будоражил воображение. Страх провоцировал и привлекал.
Страх будил в нем охотника.
Полные губы императора раздвинула задумчивая усмешка.
Супруга его дознавателя потрясающе хороша. Кажется, ему будет чем поразвлечься.
* * *
Император откинулся на спинку кресла и без тени усмешки глянул на Йеванна, потом перевел взгляд на Дею.
— Итак, завтра состоится ваше венчание. Все уже готово: зал украшен, обряд оплачен. Поскольку у Йеванна нет близких родственников, я, как устроитель этого союза, взял на себя право провести все без гостей. Но если вы хотите видеть на свадьбе кого-то особенного, назовите его имя. Мои люди найдут этого человека и приведут.
Дея опустила глаза и сжала под столом кулачки.
На что намекает Венарий? Чье имя она должна назвать?
Девушка на минуту задумалась.
Матери и отца давно нет. Но она до сих пор помнит родителей, как и обстоятельства их смерти. Ей было пять лет, когда вбежавший в дом запыхавшийся грум и объявил, что лорд и леди Вейлисс обвиняются в государственной измене. Тайхи арестовали их прямо у порога дома, на глазах у слуг и тринадцатилетнего Рейвена — старшего брата Деи.
Дея помнила, что Рейвен пытался им помешать. Вывернувшись из рук няньки, она подбежала к окну. Картина, что предстала перед ее детским взором, навсегда врезалась в память.
Во дворе разыгралась трагедия. Мать и отец, стреноженные магическими кандалами, оказались беспомощны. Но Рейвен, как маленький дикий зверек, раз за разом бросался на вооруженных мужчин. Любой из тайхов был сильнее его в несколько раз. К тому же с ними был дознаватель — Черная Смерть. Безликий, безмолвный, распространяющий вокруг себя волны стылого ужаса. Для него мальчуган был всего лишь досадливой помехой, как зудящая муха.
На глазах Деи дознаватель небрежно взмахнул рукой в черной перчатке. Отец пытался остановить его, но тайхи не дали ему этого сделать. Они повисли на нем, как легавые на медведе.
Брата снесло в сторону воздушной волной. Он ударился о ствол дуба, что рос во дворе, упал и затих.
Дея видела, как мать, надрывно крича, рухнула на колени. Как отец боролся с тайхами, пытаясь скинуть их с себя. Как его повалили на землю и били мечами в ножнах, пока он не затих, а потом затолкали в экипаж без окон.
Как дознаватель поднял ее мать и что-то сказал.
Дея не слышала, что. Оконное стекло было слишком толстым. Но она видела, как леди Вейлисс вскинула голову и плюнула в лицо, скрытое маской. И как дознаватель ударил ее по щеке…
Родителей забрали. Через несколько дней состоялся суд с вынесением смертного приговора. Лорд и леди Вейлисс, а с ними и еще несколько сильных магов, обвинялись в тайном сговоре против императора. Их всех публично казнили.
К этому времени все имущество Вейлиссов было уже описано и отторгнуто в пользу казны. Дею забрали монахини из приюта Праматери, Рейвена подлечили и отправили в военную школу для мальчиков.
Но он туда не попал. Сбежал по дороге.
За все эти годы Дея ни разу и не слышала о брате. И вот сейчас, после слов императора, ее горло сжалось.
