Вот теперь его сердце замерло, боясь даже пошевелиться, дабы не спугнуть момент. Но что-то всё же было не так, и вскоре Хейден понял, что именно.
Лаура была обнажена. Целиком и полностью. Вот так. Стройная, точёная фигурка, упругие бугорки соблазнительной груди и ничем не прикрытый холмик снизу. Виляя бёдрами как несравненная дива, она приближалась, и Хейден, до того момента ни разу не видевший сводную сестру обнажённой даже частично, боялся, что челюсть не удержит на месте. И всё же не отводил от неё жадного и восхищённого взгляда.
Она приближалась…
Хрупкая, как лепестки роз, страстная, необыкновенная. ... Она смотрела так, словно не узнавала его, но всеми силами старалась понравиться, удержать взгляд, привязать к себе покрепче, желательно, навсегда…
- Лаура… - от накатившего возбуждения голос охрип. – Что ты творишь…
Это был не вопрос, но и ответа не последовало. Его ладони легли на невидимую стену, её – соединились с ними по ту сторону прозрачной преграды, которая в тот же миг пошла трещинами, раздался звон разбивающегося стекла, и…
- Хейден! – голос Марисоль вывел его из транса.
От неожиданности и смущения он обернулся, чтобы получить вполне заслуженные упрёки и, возможно, оплеухи, но лицо знахарки, склонившейся над ним, было скорее усталым и беспокойным.
- Хейден, рассвет уже. Нам пора…
Парень схватился за голову, едва не грохнувшись со стола, на котором он так неудачно прикорнул.
- Это лишь сон, сон…
Досада, мгновенно поглотившая его, вернула с небес на землю.
Он поднялся на ноги, отыскал свою куртку, и вышел вслед за ожидавшей его знахаркой в светлеющий, но ещё тёмный лес, окутанный молочным туманом…
Глава двадцать пятая. Гаспар.
Каково же было удивление Лауры, когда в гардеробной, сокрытой небольшой пожелтевшей ширмой, обнаружилась пара десятков различных платьев самого различного фасона из прошлого века и ничего, абсолютно ничего подходящего для неё самой. Нет, размер был точно её. Но не брюк, ни какой бы то ни было походящей на спортивную форму, одежды здесь не нашлось.
Мари охала и ахала перебирая маленькими ручонками всю эту страшно неудобную красоту, а Лаура едва не ревела и напрочь отказывалась мерить эти наряды, оказавшиеся чуть ли не бальными платьями.
Нет, были здесь платья и попроще, без шнуровки, с более скромными вырезами декольте, без неудобных корсетов и совершенно бесполезных рюшек и украшений.
- Я не буду это одевать! – заявила она в очередной раз настырной девчонке. – Это непригодно для носки!
- Ну почему же? – дула губки очаровашка Мари. – Смотри, какие они красивые!
- Они не практичные! – стояла на своём Лаура. – Как в этом ходить?! Я же упаду через все эти юбки! Боже…
Через полчаса уговоров девушка всё же сдалась. И теперь взирала на себя в зеркалах трельяжа с некоторым недовольством, правда, не без удовольствия отмечая, как ей идут эти старинные наряды, особенно вот это красное платье из материала, напоминающего тонкий бархат, с открытыми плечами. Любуясь на себя, она даже подобрала свои роскошные тёмные локоны, заколов их шпилькой на затылке.
Мари теперь только одобрительно вскрикивала, когда Лаура появлялась из-за ширмы в очередном платье, и каждый раз касалась своих круглых щёк ладошками в знак полнейшего восхищения.
Надо ведь, Лаура раньше и не думала, что одежда может быть произведением искусства. Что сейчас? Футболки, джинсы, топы, юбки, больше похожие на матерчатые сумки. Легко и просто.
Но глядя на все эти великолепные наряды, девушка осознавала, какого труда стоило мастерице сшить хотя бы один из них. Кринолины, турнюры, корсеты, несколько слоёв нижних юбок – попробуй-ка, изготовь всё это, когда у тебя нет швейной машинки. Лаура и при её наличии не смогла бы сотворить подобную красоту, совершенно не испытывая тяги к швейному делу. Но искренне восхищаясь талантом и трудом тех, кто мог это сделать.
Устав, Лаура опустилась на краешек кровати – она даже умудрилась вспотеть, устраивая показ мод своей юной новоявленной подружке. И вдруг ей пришла в голову одна немного смутившая её мысль.
- Мари, а чьи это наряды? Кому они принадлежали до меня?
Девочка привычно пожала плечами.
- Я не знаю. Откуда мне это знать?
- Но ты родилась и выросла в этом поместье, разве не так?
Та сразу насупилась, помрачнев.
- Я ничего не знаю. Ни-че-го.
- Ладно. – примирительно отмахнулась Лаура. – Но теперь-то ты довольна?
Девочка согласно качнула головой и тут же вскочила на ноги.
- Ой! Меня же мама, наверное, ищет!
Она бросилась к выходу, на самом пороге обернувшись:
- Я приду позже, хорошо?
Девушка, улыбнувшись, кивнула. И маленькой егозы как не бывало.
Окинув взглядом гору перемеренных платьев, Лаура скисла: всё это надлежало вернуть на вешалки, в гардеробную, но на неё накатила такая усталость, что захотелось спать.
Она прилегла, совсем ненадолго, прикрыла глаза. «Подремлю минут десять» - решила Лаура, а потом всё уберу.
Сон сморил её быстро. Но долго поспать ей просто не дали.
***
Настойчивый стук в дверь заставил девушку подскочить на кровати, и она не сразу сообразила, где находится и почему спит.
Подняться сразу оказалось слишком тяжело, голова закружилась от резкого пробуждения, и Лаура какое-то время просто сидела, опустив её не шевелясь.
Но стук повторился.
- Войдите! – пригласила девушка навязчивого посетителя, но никто не отозвался и не вошёл.
Но стучать при этом не перестали.
- Чёрт… - тихо выругалась Лаура.
Ей всё же пришлось подняться и подойти, чтобы открыть самой.
Но какого же было удивление девушки, когда за дверью она не обнаружила ничего и никого, кроме пустоты…
Тревога тут же взвыла внутри пожарной сиреной. Она хотела было вернуться в комнату, чтобы, закрывшись, дождаться прихода месье Бертрана, но дверь не послушалась её, вырвалась из слабых рук, начав хлопать с неистовой силой.
- Зачем ты пришла сюда?!
Услышала Лаура шипящий голос из пустоты.
- Зачем ты вернулась?!
Девушка, сообразив, что ничего хорошего ждать ей не приходится, кинулась было по направлению к лестнице, но её сбила с ног волна жуткой ненависти и холода. Она закричала, от боли и страха, но злобное нечто не собиралось её отпускать.
- Убирайся прочь! Прочь отсюда! Он мой, только мой! – прозвенел в голове сотней ледяных колокольчиков голос пустоты, и на миг, всего лишь на малюсенький миг, Лауре показалось, что она видит в бушующей пустоте искажённое яростью лицо женщины.
И тут же на неё посыпался град ударов.
Зажмурившись, закрывая лицо руками, сжавшись в комок, девушка вдруг поняла, что живой ей отсюда не уйти.
Что-то вспыхнуло в памяти, знакомое, смутное, до боли понятное, и она закричала что есть силы:
- Гаспар! Гаспааааааааар! …..
Что-то щёлкнуло в мозгу, словно поворачивая невидимые шестерёнки времени, боль от ударов ещё сочилась ядом ненависти, но предчувствие чего-то очень важного настигло девушку, и она проснулась, распахнув глаза, полные слёз и обиды.
А месье Бертран, откуда-то взявшийся здесь, осторожно коснулся её плеча, проведя по нему сверху вниз ободряюще, успокаивающе, и произнёс:
- Всё хорошо, Лаура, всё хорошо… Это просто сон.
Сон. Сон…
Глава двадцать шестая. Предназначение.
