После того как своими глазами увидела смерть жениха, чувства словно покинули меня. Осталась только боль. Безысходность. Страх. Странное оцепенение и безразличие ко всему. Остались инстинкты, и они понуждали меня выживать и защищать свою честь. Ими я руководствовалась, когда сбегала. И первый, и второй раз. Но жила я, ничего не чувствуя.
А тут, как-то неожиданно для меня, чувства вернулись. Ощущения…
Мир наполнился красками, звуками, запахами.
Можно было списать это на то, что, мол, время лечит.
Но если бы кто-то сказал мне об этом, боюсь, рассмеялась бы ему в лицо.
Я точно знала, что меня излечило не время.
Кое-что другое.
Защита. Безопасность. Забота. Почтение, с каким обращались со мной его люди, то есть волки. Это стало как-то неважно. А еще… Вступая в противоборство с церковниками, он показал, что готов умереть за меня.
И это было внове.
А еще тот поцелуй. Короткий. Словно приснившийся. Нежный. Я не знала, что Зверь может быть способен на такую нежность.
Но сразу после поцелуя он исчез. А я осталась. И начала чувствовать.
И первое чувство, которое ко мне пришло, — страх. На этот раз не за себя. За него.
Представляя, что он где-то там… Преследует Альбину, чтобы вывести ее на чистую воду, а может, даже убить. Стоило мне вспомнить, как он зарычал, когда сказала ему, что именно Альбина помогла мне бежать и завела в ловушку к церковникам, где он нашел меня, распластанную на земле, избитую, почти обесчещенную… Стоило вспомнить, какой яростью, какой ненавистью загорелись его глаза, становилось понятно — убьет. За меня — убьет!
Если бы не Эльза и не Джейси, которые всегда были рядом. Если бы не Адела, не старый волк-садовник Скиф, я бы с ума сошла от беспокойства.
Стоило вспомнить его рассказ об этой Альбине… Волосы шевелиться начинали. В голову лезли самые страшные картинки. Я помнила, что один раз ей уже удалось обмануть его. И почти удалось убить. Кто даст гарантию, что в этот раз не удастся?
— А может, это с самого начала был ее план? — повторяла я, а про себя думала: или план Церкви. Ведь Альбина — всего лишь исполняет поручения церковников, по крайней мере, она так говорила, говорила, что ее заставили. — Может, в этом и заключалась новая ловушка: выманить его из замка, чтобы… чтобы…
Я была не в силах договорить.
Эльза и Джейси хмурили лбы, и глаза у обеих волчиц были на мокром месте.
Адела, которая была более сдержанна, молчала, так плотно сжимая губы, что они превращались в одну линию.
Мы сидели в беседке, обессиленные после работы в саду. Мой энтузиазм и познания в садоводстве воодушевили всех. Скиф не мог нарадоваться на новые аккуратные клумбы, на деревца, которые теперь приживались, на кустарник, который после того, как я показала, как правильно подстригать, стал зеленее и гуще.
Общее дело сблизило нас. А общее беспокойство почти сделало семьей.
— Ты преувеличиваешь, Эя, — хлюпнув носом, сказала Джейси.
— Ага, — поддержала кузину Эльза. — Теперь, когда наш альфа стал прежним…
— И еще более осторожным!
— Да! И более осторожным! А еще — сильным…
— Он эту мерзавку и близко к себе не подпустит.
— Главное, чтобы не подпустил церковников, — сказала я, и волчицы тревожно переглянулись.
Должно быть, чтобы отвлечь нас, Адела стала рассказывать, как те члены стаи, которые не приняли нового вожака и не захотели присоединяться ни к одной из образовавшихся после раскола стай, ушли вслед за альфой в этот замок.
— Он закончил рассказ на том, что церковники чуть не убили его, — вспомнила я. — А что было потом?
Волчицы переглянулись. Видно было, что и Джейси, и Эльзу буквально распирает, так хочется рассказать мне о том, что было дальше. Но Адела посмотрела на них строго и процедила:
— Ты узнаешь это от вожака.
И таким тоном это сказала, что у меня сомнений не осталось: ни от одного волка в замке я правды не добьюсь. Только от хозяина. От Зверя.
Я вздохнула.
А еще подумала, это хорошо, что Адела прекратила говорить мне вы и к месту и не к месту приседать в книксене. Ко мне больше не обращались «госпожа», чаще называли по имени, но было в этом что-то такое, отчего я понимала: это настоящее уважение. Не навязанное, не фальшивое, а какое-то правильное. Это было выше моего понимания, но почему-то после двух попыток побега меня приняли за свою. А может… дело было во вновь вернувшихся чувствах? Хотя нет, вряд ли. Ну чувства и чувства. При чем тут они вообще…
— А все же хорошо, что объявилась эта гадина Альбина, — мечтательно сказала Эльза.
Мы втроем посмотрели на волчицу, как на умалишенную. А Адела даже принюхалась с сосредоточенным видом и пощупала племяннице лоб.
— Лихорадки нет, — недоуменно сказала она.
Эльза хихикнула.
— Что ты такое говоришь? — возмутилась Джейси, но Эльза только отмахнулась от кузины.
— Если бы всего этого не случилось, Лирей бы не поняла, что любит альфу, — сказала Эльза.
После чего они с Джейси захихикали, и даже Адела хмыкнула, скрывая усмешку.
А я только и могла, что открывать и закрывать рот.
— Что? — пролепетала я, когда дар речи наконец вернулся ко мне. — Что ты такое говоришь?
— А что такого? — пожала плечами Эльза. — Наш альфа самый сильный волк во всех Заповедных землях.
— А еще умный и красивый, — подтвердила Джейси. — Хоть для нас, волков, это не так важно, как для людей.
— Но ты человек, — тут же вставила Эльза.
— Тем более, — согласилась с кузиной Джейси.
— Нашего вожака нельзя не полюбить.
У меня щеки заалели как маков цвет, и волчицы, увидев это, снова захихикали.
— Отстаньте от нее! — заступилась за меня Адела. — Волчицы, а ведете себя как вороны!
Я благодарно кивнула ей. Чтобы перевести тему (весьма щекотливую!) беседы, я спросила Аделу:
— Трудно было начать жить так, как живут люди?
— О чем ты? — не сразу поняла она.
— Я была на территории Лирой стаи, — пояснила я. — Видела, как там живут. Встречалась с тилатинами, красными, элсмирцами и другими кланами, то есть стаями. Видела дома на деревьях. Даже ночевала в них! Хоть для меня это все было внове, и я шугалась от каждого куста, не говоря уже о ваших самцах, — тут девушки опять захихикали, а Адела сжала губы, чтобы не последовать их примеру, — все же помню, как там… необычно, — подобрала я нужное слово. — Свободно! Да, пожалуй, свободно! Не зря вы так себя называете. Каждый ваш закон, каждая традиция… сначала я не понимала этого, но сейчас вижу: понятия жизни и свободы для вас, волков, неразделимы.
Адела кивнула. Видно было, что ей понравились мои слова.
— Но вы последовали за своим вожаком, — напомнила я тихим голосом. — Сюда, в замок. И стали жить, как обычные люди. Я же вижу, вы старались. Вели хозяйство почти как люди и даже пробовали ухаживать за садом. И многого добились. Но после того, что видела в Заповедных землях… Луна! Ведь даже когда для священных боев собирались немногие, очень немногие жили в шатрах. В основном все предпочитали звериную ипостась, особенно по ночам.
— Мы не прекратили оборачиваться, — уклончиво ответила Адела.
Я улыбнулась. Так просто меня с толку не собьешь.
— Ты поняла, о чем я.
Адела скупо усмехнулась и вздохнула.
— Ты наблюдательна, Эя, — сказала она. А потом взяла меня за руку и улыбнулась: — Это хорошо. Ты в самом деле нужна нам. Очень нужна.
Прежде чем я успела что-то ответить, Адела продолжила:
— Нам и вправду приходилось нелегко, особенно поначалу. Девчонкам, — она кивнула головой в сторону кузин, — сейчас проще. Они могут учиться у нас, как, что, почему. Нам учиться было не у кого. И вместе с этим мы не могли по-другому.
— Потому что… — начала я.
— Да, — просто ответила Адела, которая прекрасно поняла мой вопрос. — Потому что он наш альфа. Потому что он наш вожак. И неважно, что мы все думали, что он утратил волка. От этого он не перестал быть нашим вожаком. Потому что нет зверя преданней, чем волк.
