Нет сил? Ну так ползи! Болят ноги? Помогай себе руками!
Не будь у меня Кирюши, я бы, наверное, не послушалась Рейтара, не побежала в незнакомый лес, петляя, как заяц, удирающий от лисы. Даже сейчас мне нестерпимо хотелось спрятать дракошку и повернуть обратно, но это говорил голос сердца – не разума. Разум же вопил, что ребенка одного в лесу оставлять никак нельзя. Да я и сражаться-то особо не умела, и трофей из меня тоже был так себе, а значит, жизнь моя долгой не будет.
Вот счастливой – это да: нервы я умела трепать профессионально, отчего получала истинное удовольствие, но долго с дырой в теле, как известно, не поязвишь. Это дракона стрелы почему-то не брали, а я такой живучестью, к сожалению, похвастаться не могла.
Я лишь чудом успела заметить, что земля впереди обрывается. Затормозив, скользнув ногами по траве, я упала, больно ударившись тем самым, что безошибочно почти ежедневно находило приключения.
Вот так всегда! Помогаешь другим, а страдает гордость.
Глянув себе за спину, погони я не увидела, но очень скоро все могло измениться, так что времени мы не теряли.
– Кирюша умница, Кирюша не будет капризничать, – приговаривала я, осторожно спускаясь в своеобразную глубокую яму, напоминающую ров.
Ров этот, края которого заканчивались вне поля моего зрения, образовался здесь из-за речушки, которая больше походила на лужу. Она текла средь мелких камушков, так что на ту сторону мы могли попасть, едва-едва замочив подошвы моих сапог.
Но вскарабкаться наверх мы не успели.
Услышав треск ломаемых веток где-то у себя за спиной, я оглянулась, но увидеть ничего не смогла. Обрыв был слишком большим, высота превышала мой собственный рост, что пока не позволяло наемникам нас заметить.
Карабкаться наверх сейчас было чистым самоубийством. Если бежать направо или налево – шансов на спасение тоже оставалось мало. Одна-единственная стрела меня запросто могла обезвредить, а потому выход у нас был только один.
Качнувшись к противоположной стене, я что было сил вжалась в нее спиной и тут же провалилась в чью-то берлогу. Порода осыпалась, вездесущие корни царапнули по лицу. Времени обдумывать произошедшее не было – пришлось срочно приподниматься и втягивать ноги, которые сейчас так и торчали снаружи.
Толстые, тонкие, разветвленные, длинные и короткие. Пока я старалась даже не дышать, отчетливо ощущая, как кто-то ползет по моей руке, Кирюша подпрыгивал у меня на коленях, игрался с корнями растений, пытаясь цапнуть их своими зубами.
Эти корни сейчас были нашей единственной защитой, потому что кинжал валялся где-то подо мной, выпав из моей руки в тот момент, когда я провалилась.
– Тихо, – прошептала я, приложив палец к губам. – Сейчас нужно молчать.
Я очень сильно боялась, что он меня не понимает, но малыш больше не дергался. Только трясся в моих руках то ли от страха, то ли от холода, пока я его успокаивающе баюкала.
– Куда могла сбежать эта ящерица? – послышался сверху совсем не голос Рейтара, а мое сердце пропустило удар.
– Не знаю, но тут…
Это многообещающее “тут” вдруг резко оборвалось. Тонкий свист едва коснулся ушей, а вниз в убегающую речушку свалились окровавленные мешки размером с человеческие головы.
Реакция моя долго ждать не заставила. Я и дракошке глаза закрыла, и сама на всякий случай зажмурилась, одной рукой на ощупь пытаясь отыскать кинжал.
Чисто теоретически я готова была убивать, если понадобится. Законы этого мира разительно отличались от тех, которые существовали в том, из которого я попала сюда. Здесь за свою жизнь боролись не словом, а наточенным лезвием – возмутительное средневековье! Но на практике даже мысль о чужой смерти страшила меня.
Я не была убийцей. И даже была не уверена, что смогу причинить кому-нибудь реальный вред, защищая свою жизнь. Просто потому, что жизнь – это самое ценное, что мы получаем. Ни власть, ни деньги, ни статус – ничего из этого не имеет значения, если тебя лишили главного – жизни.
– Амелия, выходите, – устало произнес знакомый голос. – Я чувствую вас.
Встрепенувшись, распахнув веки, выбираться из нашего надежного убежища я тем не менее не торопилась. Потому что страх – он такой. Не исключено, что от отчаяния и глюки бывают. Только лучше бы нам с Кирюшей привиделась еда, потому что есть мы, судя по всему, хотели оба.
Крайне несчастный ребенок пытался жевать такой же несчастный корень какого-то несчастного растения. А я просто всегда есть хотела, когда мне было страшно. Когда ты жуешь что-то вкусное, вроде как и бояться уже неудобно.
Где-то сверху послышался тяжкий вздох. Еще через мгновение Рейтар спрыгнул вниз вместе со своим окровавленным мечом и легко приземлился на ноги. А я вот не знала, друг он нам с Кирюшей или враг – не определилась пока.
– Испугалась? – протянул он мне руку, за которую хвататься я не спешила.
– Вас? – спросила с подозрением.
Ответ прозвучал очень многообещающе:
– Меня точно не стоит пугаться. По крайней мере, пока. Пойдем, нам нужно вернуться.
Я была полностью согласна. Не в том, что нам с Кирюшей не стоит бояться Рейтара, а в том, что нам следовало вернуться. Где-то там впереди осталась Илона, бравые воины, превратившиеся в статуи, лошади, сумки и даже карета, в которой не было подходящей для меня одежды.
Беготня по лесу превратила мой плащ из нового в очень грязный и рваный, но свои плюсы тоже имелись. Мы были целыми, в отличие от наших оппонентов, что просто не могло не радовать. Будь у меня сейчас бутылочка шампанского, я бы ее обязательно разбила – на удачу, но не исключено, что об чью-нибудь голову.
Просто поверженные наемники попадались мне на глаза тут и там. Не сказать, чтобы они подавали признаки жизни, но всегда существовало вездесущее: “А вдруг?” С бутылочкой чего-нибудь я бы чувствовала себя в большей безопасности.
– Так что случилось с моей сестрой? – спросила я, с опаской следуя по пятам за мужчиной.
Причина, по которой я шла исключительно по его следам, была проста и логична. Во-первых, оказалось, что в этом лесу есть болото: чьи-то ноги прямо сейчас виртуозно засасывало в трясину совсем недалеко от нас.
А во-вторых, путь обратно оказался гораздо легче, учитывая, что от колючих кустов и коварных веток, так и норовящих уцепиться за одежду или волосы, Рейтар избавлялся при помощи своего меча. Вот и шла я за ним, придерживая люльку с дракошкой, которому не забывала закрывать обзор на особо некрасивые пейзажи.
– Наконечники стрел были смазаны ядом, – произнес мужчина словно нехотя и, пока я еще не успела окончательно испугаться, добавил: – Этот яд вредит только драконам, а в твоей сестре есть капля черной драконьей крови. Попадая в организм, он быстро распространяется, а драконы впадают... в долгий сон, покрываясь отличительными знаками своего дара.
– Именно в сон? Он не убивает? – уточнила я, заметив паузу, которую он сделал.
– Не убивает: покупателям нужны ослабленные, но живые драконы. Но и обычным сном этот процесс тоже трудно назвать. Находясь в коконах из собственной магии, драконы все слышат, все понимают, но ничего не могут сделать. Образуясь, кокон вытягивает всю их магию до крупицы, а на восстановление истощенного резерва могут уйти годы, учитывая, что в этот момент постепенно истощаются и их тела.
– Моя сестра похожа на застывшую лаву, – поделилась я своими умозаключениями, разглядывая красное пятно на чужой белой рубашке.
Со спины это было именно пятно, даже пятнышко, а вот спереди рубашка мужчины вся пропиталась кровью. Я вообще не понимала, как у него нашлись силы не только на сражение, но и на победу в неравном бою. Нет, я, конечно, знала про повышенную регенерацию: у Илоны кожа быстро зарастала новой чешуйкой, когда лорд Гаргат собирал свой урожай, но потеря такого количества крови однозначно должна была сказаться на мужчине.
