затих. Представив ее в своей ванне, окруженной горячей водой и пеной, он лишился способности говорить.
— Она запирается?
— Ванная да, дверь в мою комнату нет. Но обещаю, никто не войдет внутрь, пока ты там.
Урсула на мгновение задумалась.
— Ладно.
На двери спальни не оказалось замка: по крайней мере, это означало, что ее не могли закрыть внутри. А поскольку ванная запиралась, Урсула могла побыть несколько минут наедине.
Она вздохнула от облегчения.
— Я покажу тебе свою комнату, — предложил Оливер.
Блейк мгновенно вмешался, бросив на него взгляд.
— Мы оба покажем.
Она еле удержалась, чтобы не закатить глаза из-за их демонстрации избытка тестостерона.
Комната Оливера находилась на третьем этаже огромного особняка. Большая дубовая лестница вела наверх. Урсула оглядела обстановку. Когда Оливер открыл дверь в свою комнату и вошел внутрь, она последовала за ним. Блейк замыкал их процессию.
Для дома времен Эдуардов, комната оказалась большой. И немного неопрятная.
Оливер подхватил с пола пару трусов и спрятал их за спину.
— Прости, — он тихо извинился. Затем указал на один из углов комнаты. — Там ванная комната. Свежие полотенца в шкафу, и, если захочешь сменить футболку, там лежат чистые, можешь взять одну.
Урсула посмотрела на себя и заметила на одежде пятна крови. Но действительно ли она хотела надеть одну из его футболок? Почему он старался быть таким милым с ней? Внушал ложное чувство безопасности? Она пообещала себе не поддаваться.
Кивнув, она огляделась. Медленно подошла к окну и выглянула наружу. Тут не было пожарной лестницы. Урсула медленно повернулась.
— Милая комната. Вы живете здесь вдвоем?
Если они решат, что она ведет милую беседу, то ошибутся. Урсула хотела знать, появится ли кто-то еще в доме, чтобы нарушить ее планы.
Оливер улыбнулся.
— Дом принадлежит нашим родителям, Куину и Роуз. Но сейчас у них медовый месяц в Англии.
Англий? Достаточно далеко, чтобы не вернуться внезапно. Но что-то еще в его ответе не имело смысла.
— Медовый месяц?
Если у них двое взрослых сыновей, почему они только сейчас отправились в отпуск.
— Да, это немного сложно, — произнес Оливер.
Блейк усмехнулся.
— Я объясню, если захочешь.
Она пожала плечами. Чем больше она узнает, с кем или чем имеет дело, тем лучше. Хотя в принципе, ее нисколько не интересовали их семейные обстоятельства.
«Верно».
Явно взволнованный тем, что ему есть о чем поговорить, Блейк пустился в объяснения.
— На самом деле, я их единственный кровный родственник и…
— Если собираешься рассказывать историю, — прервал его Оливер, — тогда, пожалуйста, излагай факты верно. Во мне течет кровь Куина, так что я такой же его кровный родственник, как и ты.
Урсула перевела взгляд на него, находя странным то, что он расстроился из-за слов Блейка. Словно хотел убедиться, что его не оставят в стороне.
— Ну, ладно, я использовал неправильные слова, подумаешь! Итак. — Блейк повернулся к ней. — Куин и Роуз мои четырежды прадедушка и прабабушка. Они поссорились двести лет назад и помирились только недавно.
Это объясняло одну вещь: Роуз и Куин вампиры. Однако, кое-что в истории Блейка не могло быть правдой.
— Вампиры не могут иметь детей. Я подслушала, как охранники говорили об этом.
Это знание каким-то образом дарило ей удовлетворение: по крайней мере, вампиры не могли размножаться как люди, поэтому один из способов пополнения их рядов закрыт.
— Не совсем верно, — вставил Оливер. — Вампиры мужчины могут стать отцами детей от своих человеческих партнерш. Но случай Куина и Роуз совсем другой: она оба были людьми, когда родили ребенка.
Блейк нетерпеливо кивнул.
— Да, я потомок как раз этой линии. — Затем указал на Оливера. — Оливер связан только с Куином, но не с Роуз.
Оливер пристально на него посмотрел.
— Это не значит, что я не член семьи. — Затем он расслабился. — Куин мой родитель. Я работаю в «Службе Личной Охраны» три года. Тогда я был человеком, но знал кто они, когда Самсон, владелец, взял меня под свое крыло. Я был его правой рукой, глазами и ушами в течение дня, когда он уязвим.
Урсула не могла не заметить гордость в глазах, когда он говорил о своем боссе.
— Я был с ними по собственной воле. Пока…
Он заколебался и уставился на свою обувь.
Она ничего не сказала, просто с тревогой ожидала продолжения. Как он стал вампиром? Выбрал это сам? Или ему навязали?
— Неважно. Я уверен, что тебе здесь будет удобно.
Затем его взгляд метнулся мимо нее к кровати. Что бы он там ни увидел, это заставило его приблизиться. Урсула затаила дыхание, гадая, не нападет ли он на нее внезапно. Однако, он прошел мимо, заставив обернуться.
Потянувшись за чем-то на тумбочке, он пробормотал:
— Просто предосторожность.
Именно тогда она увидела, что он сделала: отключил маленький черный телефон, который сливался с цветом мебели. Черт возьми! Она не сразу заметила это, войдя в комнату, но заметила бы, как только более тщательно оценила обстановку, оставшись одна. Слишком поздно. Ее шансы позвонить родителям только что уменьшились.
Он проглотила свое разочарование и встретилась с взглядом Оливера. В его голубых глазах промелькнуло что-то похожее на сожаление. Она отогнала эту мысль. Нет, вампирам не знакомо это чувство. Возможно, она просто слишком измучена, чтобы ясно мыслить.
Будто почувствовав ее разочарование, он сказал:
— Мне действительно жаль, но мы не можем позволить тебе кому-нибудь позвонить. Это может подвергнуть опасности не только нас, но и тебя. Знаю, ты хочешь поговорить с родителями, но вдруг тот, кто похитил тебя, наблюдает за ними после твоего побега? Они должны понимать, что ты попытаешься с ними связаться. Это тебя выдаст.
Скрепя сердце, Урсула была вынуждена признать его правоту. Ее кровь слишком ценна, чтобы её потерять. Они попытаются вернуть её и используют все средства. Но Оливер этого не знал.
Следующие слова непроизвольно слетели с ее губ.
— Так ты мне веришь?
Казалось, он обдумывал ответ, пока окидывал долгим взглядом ее тело, от которого, как ни странно, Урсулу бросила в жар.
— Мое чутье подсказывает, что ты говоришь правду, но я не всегда могу доверять своей интуиции. Мне нужны доказательства, потому что слишком многое лишено смысла.
— Например, что? — возразила она.
— Почему они держат тебя в плену ради крови, хотя могут свободно получить ее на улицах.
Ее кровь нельзя получить свободно на улицах, как он только что выразился, но она не могла ему это сказать. Узнав о свойствах ее крови, Оливер тоже захочет попробовать. Увидит возможность заработать много денег, продавая её другим
