Очень неуверенно она провела пальцами по его щеке. Ей хотелось передать, как она сожалеет о том, что с ним случилось. Хотела сказать, насколько сильным считала его за все, что он пережил.
Она смогла только прохрипеть:
– Эрик.
Словно его имя было спусковым крючком, Эрик взорвался в действии, рванулся прочь от нее и от кровати.
– Заткнись. – Он отступал назад пока не врезался в комод.
– Все в порядке Эрик. – Лимос села на постели, свесив ноги с кровати. – Ты в безопасности.
– В безопасности? – недоверчиво спросил он. – Безопасности? Да я в аду, глупый ты демон.
Ладно, Лимос ожидала, что он будет зол из-за того, что с ним случилось, но "глупый демон"? Она неловко схватилась за свою рубашку.
– Послушай меня...
– Кто ты?
Лимос моргнула. Он не узнал ее? Он только что обрызгал ее своим семенем и даже не знал кто был под ним?
Унижение окрасило ее щеки, когда она вытирала уже холодное семя со своего живота простыней. Потом резко накинула рубашку:
– Это я, Лимос.
– Ложь. Убирайся из моей головы. – Его глаза стали дикими, он начал часто дышать, и сквозь опьяняющий запах секса она чувствовала его злость и замешательство. – Пошла вон, немедленно!
Она изменила тембр голоса, стараясь его успокоить:
– Эй, просто объясни, что происходит.
Он посмотрел на нее так, будто это она была сумасшедшей:
– Ты меня не обманешь. – Взмахнув рукой, он снес вазу со свежими цветами с ее тумбочки у кровати. Стекло разбилось о стену, а вода и изломанные стебли упали на пол из темного дерева. – Все это дерьмо – ложь. Я знаю, я в своей камере, а ты – какой-нибудь уродливый демон, притворяющийся …ею.
– Притворяющийся мною? Лимос?
– Ты не заставишь меня сказать ее имя, так что прекращай этот цирк. – Он осмотрел себя сверху вниз. – Господи, ну и глюк я словил, у меня даже нет одежды.
Черт. Он и вправду думал, что демоны пробрались ему в голову и заставляли видеть вещи, которых на самом деле не было.
– Эрик, постарайся вспомнить. – Лимос присела, стараясь не спугнуть его. Он напоминал дикое животное, раненное и загнанное в угол, но опасное своими непредсказуемыми поступками. – Ты был в плену более месяца. Я не знаю, как тебе удалось выбраться из заточения, но я нашла тебя у Врат Ада около Эрта Але. Ты был без сознания. Я принесла тебя сюда, на Гавайи, а Призрак и Тень исцелили тебя.
– Заткнись. – Он сжал голову обеими руками, будто стараясь не дать ей слететь с шеи. – Ради Бога, заткнись!
Лимос медленно выдохнула, не уверенная в том, как ей со всем этим справиться. Но было ясно, что ее присутствие раздражало его.
– Я принесу тебе что-нибудь из одежды и еды, хорошо? Почему бы тебе не привести себя в порядок? Устроиться поудобнее. В ванной есть новые зубные щетки и паста, и мыло. – Она показала на дверь, ведущую на улицу. – Можешь выйти на веранду, но снизу будут охранники. Ты не заключенный, но пока не поправишься, я не могу разрешить тебе уйти.
Он сердито на нее уставился:
– И почему же невозможность покинуть здание, не делает меня пленным?
– Потому что я так сказала.
О, это было очень по-взрослому. Черт побери, Эрик умел выводить ее из себя и сбивать с толку. Ей нужно собраться с мыслями. Причем быстро.
С сердцем, бьющимся, как будто она пробежала марафон, она буквально вышвырнула себя из спальни и пулей полетела вниз через холл и в кухню, где быстренько набросала Танатосу сообщение, чтобы он принес кое-какую одежду.
Лимос начала заниматься единственной вещью, по ее мнению способной помочь Эрику – накормить его.
Она сделала многослойный сандвич с индейкой, отрезала кусок бананового пирога и взяла бутылку воды из холодильника.
Звуки чьих-то шагов заставили ее замереть на месте, не успела она сделать и трех шагов от стола.
Ресеф.
Она узнала бы его походку в любом месте в любое время. Только, он больше не был Рэсэфом, и хотя на девяносто девять и девять процентов она была уверенна в этом факте, иногда червь сомнения точил ее изнутри. В голове всплывали воспоминания о вещах, очень знакомых и близких, как, например, когда он ураганом носился по ее дому, устраивая вечеринку, или надоедал просьбами сходить в кино.
– Приветик, сестренка, – сказал он, растягивая слова. Мор устроился в проеме двери, внимательно всё осматривая, его большое, закованное в броню тело преградило путь в комнату Эрика:
– Не хочешь поблагодарить меня за спасение твоего жалкого человеческого питомца?
– Он сбежал, ты, лжец.
– Он выбрался из камеры, – возмутился Мор, – я же доставил его к Адским Вратам до того, как демоны схватили его. Правда, я оставил его в худшем состоянии, чем нашел, но ведь за все нужно платить, не так ли?
– Так это ты, – зарычала она, – ты – тот, кто его избил.
Он безразлично передернул плечами, один из шипов на его наплечнике прорезал глубокую впадину на белой краске косяка ее двери:
– Я не сделал ничего, чего не сделали его похитители. Или сделали бы, если бы ты не добралась до него раньше, чем парни Сартаэля.
– Я тебя презираю.
Мор в притворной обиде схватился за грудь:
– Ты меня ранила.
О, она хотела бы его ранить, но мечем:
– Чего ты хочешь? Я сделала все, о чем ты просил, так что можешь убираться из моего дома к чертовой матери.
Ее брат провел пальцем по выгравированному, на латном нарукавнике, символе лука и стрелы. Правильное прикосновение призовет реальное оружие в его руки, и Лимос надеялась, что он не собирался всадить стрелу ей между глаз.
– Я пришел сказать, что у тебя хороший вкус, – произнёс он, останавливая движения пальцев.
Она уставилась на него:
– Да не уже ли?
– Да. – Удовлетворение засияло в его глазах постепенно превращаясь в хищный блеск, а губы приоткрыли клыки, длинной в ее мизинец. – Я кормился от твоего паренька, он очень мягкий на вкус. Впрочем, ты сама убедишься, когда твоя Печать сломается.
Бешенство от осознания того, что он запустил свои клыки в Эрика, бушующим пламенем разлилось по ее венам. Ее брат жестоко обошелся с Эриком, причинил ему боль и использовал, но кроме этого, к злости примешивалось чувство ревности.
Мор испытал с ним нечто личное... и, хотя, это было больное и вывернутое на изнанку понимание личного, но несомненно, кормлению присуща некая навязанная близость, интимность проникновения под кожу. И она ни чуточку не сомневалась, что ее брат получил огромное удовольствие от того, что сделал.
Лимос очень хотела запустить ножом для мяса в голову Мора, но она не подарит брату такого удовольствия.
