Не знаю, может быть, мое раздраженное состояние сказалось, но съемки неожиданно пошли быстро. Я на полную катушку включил правителя. Разговаривал с Аленой максимально высокомерно и добился своего: она вдруг опустила глаза и стала вести себя настоящей леди.
А я мысленно неожиданно вернулся домой. Казалось, что вот-вот войдет в зал Гербад и скажет:
— Мой повелитель, пора готовиться ко сну.
А за ним вбегут слуги, внесут лохань для купания и горячую воду, усыпанную ароматными лепестками. Я погружусь в нее с головой, а потом вынырну, закрою глаза и буду слушать доклад распорядителя замка о дневных происшествиях — рядовое завершение дня правителя Хиллы.
От этих воспоминаний защемило сердце, а в груди разлилась такая тоска, хоть вой. Что я делаю в этом мире? Зачем сюда проник? Хотел спасти Виолетту, потом передумал, решил ее вернуть, но провалился сам. Так и повис между небом и землей: любимая меня не помнит, и домой не знаю, как попасть.
— Браво! Отлично поработали! — голос режиссера вырвал меня из моего отчаяния.
Яркий свет внезапно погас, и я зажмурился от неожиданности. Когда открыл глаза, вокруг стояли люди и хлопали в ладоши.
— Берт, ты просто молоток! С таким актером работать одно удовольствие, — ко мне подошел мужчина, сидевший за стационарной камерой и протянул руку. Я пожал ее. — Держи визитку. Могу я тебя порекомендовать знакомому режиссеру?
Я растерялся. Что это? Я был собой, а меня за это хвалят?
— Бери, бери, ткнул меня в бок Михаил и шепнул на ухо: — Хватит уже в дворниках ходить.
Да, друг был прав. На том уровне жизни, на котором я находился сейчас, Виолетта на меня даже не посмотрит. Я нашел ее глазами. Она стояла в стороне и разговаривала с блондинкой. Та постоянно оглядывалась на нас с Михаилом. Я ушел переодеваться, а когда вернулся, девушка стояла уже рядом с другом.
— Режиссер приглашает съемочную группу на ужин. Он хочет отблагодарить всех за хорошую работу.
— Отлично. Мы уже идем.
— Я не хочу.
— Идиот, прошипел Мишка, — а как ты узнаешь, где живет твоя Виолетта? И вообще, твоя она или нет.
Скрепя сердце я согласился. Нас привезли в какой-то ресторан, где был уже накрыт большой стол. Режиссер взял Виолетту за руку и посадил рядом с собой, всем видом демонстрируя, что это его женщина. Я приподнялся, но Мишка дернул меня за джинсы:
— Сиди и не рыпайся. Молчи! Есть приборами умеешь?
Я опустил глаза: возле большой тарелки с разных сторон лежало несколько наборов ножей и вилок. В Хилле в основном ели руками или ложкой. Попав в этот мир, я научился пользоваться вилкой, но все вместе видел первый раз.
— Нет.
— Смотри на меня и не волнуйся. С каждым новым блюдом бери крайние от тарелки приборы. А режиссер — козел. Специально выбрал дорогой ресторан, чтобы показать, Виолетте, какой ты деревенщина.
— Я тогда есть не буду, — буркнул я и встал.
— Альберт, куда же вы? Посидите с нами немного, — сладко пропел режиссер, но его глаза смотрели презрительно и зло.
— Спасибо, я не голоден.
— Михаил, не отпускай своего друга. Давайте выпьем за удачное завершение съемок. Налейте Берту виски. Полный стакан, от души. Он буквально спас сегодня всю работу.
Слуга, стоявший за моим стулом, плеснул в сверкающий гранями тяжелый, но прозрачный сосуд золотистую жидкость и кинул несколько больших кубиков льда.
— Больше не надо, — остановил его Михаил.
— Нет, я сказал, полный стакан! — крикнул режиссер.
— Роман Викторович, перестаньте! — вступилась за меня Виолетта.
Этого я простить не мог. Правитель Хиллы не привык отступать перед трудностями, а еще больше не привык подвергаться унижению. Я вырвал у слуги бутылку и поднес ее к губам.
— Берт, стой! Не сходи с ума!
Не отрывая взгляда от режиссера, который меня бесил неимоверно, я опрокинул в рот напиток, сделал несколько глотков на автомате и чуть не захлебнулся. Горло опалило жаром. Он потек расплавленным железом по моим жилам, ударил в голову, отчего там зашумело, сделал ватными ноги. Я, как подкошенный, рухнул на стул. Никогда прежде я не пробовал такой крепкий напиток.
— На, закуси быстро.
Мишка поднес к моему рту кусочек мяса на вилке, но я перехватил его руку и отобрал вилку.
— О, да у нас есть гордость! Пить, значит, умеем, — хлопнул в ладоши режиссер, но его не поддержали сотрудники.
Они сидели притихшие и смотрели на нас, ожидая развязки поединка.
— Роман, хватит, — тихо сказал мужчина, давший мне визитку. — Не порти всем ужин.
— Коллеги, простите. Немного перестарался, — расплылся в широкой улыбке режиссер. — Берт, я пошутил. Не воспринимай мои слова всерьез.
Но я почувствовал в его голосе ядовитую насмешку и сжал в руке вилку. Едва сдерживался, чтобы не запустить ею прямо в наглую рожу, а метатель я знатный, с двадцати шагов попадаю точно в цель. Михаил схватил меня за запястье.
— Успокойся. Думай о Виолетте.
Но я не мог здраво рассуждать. Перед моими глазами этот наглый тип наклонился к девушке и что-то ей прошептал на ухо. Она покраснела, бросила вокруг испуганный взгляд, даже хотела вскочить с места, но этот гад ее удержал.
И тут я сорвался. Размахнулся и запустил вилку.
Она попала точно в цель: по пальцам режиссера, протянувшимся к Виолетте. Белецкий взвизгнул и завопил:
— Ну, все, Альбертик! Ты труп! Вызовите полицию!
— Роман Викторович, не надо, — взмолилась Виолетта. — Берт просто пьян. Полбутылки виски одним махом выпил.
— Что такое полбутылки для мужика его комплекции? Хам, он и есть хам!
— Но вы сами его спровоцировали.
— А он дурак? Виолетта, как ты можешь защищать незнакомца? Или ты знаешь его?
Между режиссером
и моей женщиной назревал скандал. Это было весело.
— Кто хам? Я? Ничего подобного! — покачал я головой, а вместе со мной закачались и люди, наблюдавшие за представлением, а ресторан медленно поплыл по кругу. — Как ты смеешь, раб, непочтительно обращаться к правителю Хиллы?
— Господи! Еще один! Молчите уже! — прикрикнула на меня Виолетта. — Наказание сплошное!
Расплавленное железо в моей крови сменилось на теплое блаженство. В груди словно лопнул надувшийся гневом рыбий пузырь, и сразу стало хорошо. Мир вдруг окрасился во все цвета радуги и стал невероятно привлекательным. Я стукнул кулаком по столу, а из горла вырвался торжествующий клич:
— Виолетта, иди к своему мужчине!
— Алик, выпей лучше со мной на брудершафт, — игриво предложила Алена: она и ее подруга увязались за съемочной группой.
Она протянула мне стакан, и я тут же опрокинул его содержимое в рот.
— Алик, не так надо пить! Иди ко мне!
Я встал, но покачнулся. Стол стремительно приблизился к моему носу. Еле успел повернуть голову, зато приложился щекой. Тарелка, на которую я упал, звякнула и свалилась на пол, оросив содержимым мои джинсы.
— Берт, сиди уже! — Мишка попытался поднять меня, но я сам резко выпрямился, отшвырнул его, как котенка, и пошел к режиссеру.
— Ты зачем ручонки тянешь к моей женщине?
— Кто-нибудь, удержите этого безумца.
Режиссер вскочил и стал пятиться, а его глаза лихорадочно застреляли по сторонам, выискивая охрану.
— Алик, иди ко мне, — уцепилась за рукав Алена, но я видел впереди цель и шел к ней напролом. Сейчас никакие препятствия не могли меня задержать.
— Повторяю вопрос: ты зачем ручонки тянешь к моей женщине?
— Она не твоя. Виолетта, ты откуда знаешь этого орангутанга?
— Первый раз сегодня увидела, — в голосе чужестранки звенели слезы. — Берт, остановитесь уже!
Но отказываться от желаемого я не привык. Виолетта была уже рядом, поэтому я просто подхватил ее на руки и пошел к выходу. И пусть меня только остановят!
— Пошли со мной, я сказал!
Чужестранка заколотила меня по груди.
— Берт, не сходи с ума. Люди смотрят. Давай поговорим. Поставь меня на пол, пожалуйста! Меня могут уволить с работы.
