однако попробовав встать из-за стола, Амитоло чуть было не упал, так сильно его повело в сторону. Старик подхватил короля под левый локоть и довел до кровати. На удивление пожилой селянин был крепок и силен.
— Как звать тебя, старик?
— Рольм Руга, милостивый господин.
— Ты староста в этой деревне?
— Все верно господин.
— Хорошо, хорошо…
Даллан сидел на кровать, голова сама по себе клонилась к подушке, которая уже не казалась ммужчине неудобной. Хотелось спать.
— Рольм я посплю, но если вдруг приедут из города, разбуди меня не мешкая, даже если это будет ночь. Понял меня?
— Конечно господин. Я пойду, оставлю вас, чтобы не мешать. Утром приду.
Старик кланяясь пятился к двери, поведение старосты противоречило всем требованиям этикета, он то раболепствовал перед королем, то вел себя излишне просто. Но Даллану не досуг было задумываться над этим, глаза сами собой закрывались, и король погрузился в глубокий, без сновидений сон.
С Каверно приехали только к обеду следующего дня, мэр города и десяток стражников. С собой они привели пустые, комфортные сани, скорее всего принадлежащие самому мэру, так как никто городских или сельских жителей не мог позволить себе столь дорогое средство передвижения. Даллан Амитоло забрался в сани и его укрыли теплым одеялом и овчинным тулупом. До города доехали на удивление быстро. Мэр и стражники лошадей не жалели, гнали во весь опор. Сани легко скользили по накатанной заснеженной дороге. Даллан укаченный мерным, но быстрым ходом саней пару раз засыпал в дороге. Он чувствовал себя разбитым и уставшим, так, словно после долгой болезни, но понять причину своего состояния не мог, вероятно ответ крылся в тех трех месяцах, что выпали из его памяти.
Каверно был маленьким, провинциальным городком. Улицы городка были вычищены от снега, и сани, после заснеженного тракта, натужно скрипели продираясь по проступавшим то тут то там камням, которыми была вымощена городская дорога. Домики были преимущественно двух этажными, сложенными их красного кирпича, видимо недалеко от городка были залежи красной глины. Амитоло вяло поглядывая из саней по сторонам все же не мог не отметить, что город несмотря на свою удаленность от столицы, процветает. Следов запустения король не увидел, дома были аккуратными и чистенькими, а горожане одеты в добротную одежду. Нищих или попрошаек, которых было достаточно в столице, в Каверно не было.
Даллан категорически отказался от пышных приемов, и обедов. У короля не было желания представать перед почтеннейшей публикой провинциального городка в таком состоянии. Амитоло чувствовал себя слепым котенком, и не знал как отвечать на вопросы мэра. А вопросов у того было не мало. Как король оказался в их краях и почему без свиты, почему он так угрюм и молчалив и не хочет встречаться с представителями дворянства Каверно. Да и в конце концов почему король одного из крупнейших королевств мира Лареграндо — Серединного королевства, выглядит как грузчик из порта, после попойки. Лицо разбито, а на голове шишка. Но король молчал, и у мэра не было желания навязываться властителю, или как то того огорчать. Два дня Даллан Амитоло провел один, заперевшись в комнате, услужливо предоставленной королю мэром в своем доме. На третий день, немного придя в себя, король велел готовить сани и не смотря на то, что уже приближался вечер отправился в путь. Его сопровождали те самые стражники, что приехали вместе с мэром в деревню. Мужчины были суровы и молчаливы, что устраивало короля, ибо последнее, что хотел Амитоло это разговаривать с кем-либо. Ночью процессия остановилась только раз, и то на час, не больше, после чего снова двинулась в путь. На встречу из столицы уже была отправлена королевская стража. На следующий день, примерно на середине пути из Каверно до Бонеги, столицы Серединного королевства на тракте их встретила процессия с придворными и личной стражей короля. Переместившись в удобные крытые сани, представляющие собой комфортабельную карету поставленную на полозья, Даллан выбросил за дверь надоевший овчинный тулуп, который напоминал о деревне, и о чем-то еще неуловимо витающем в голове короля. О чем-то, что Амитоло никак не мог ухватить за хвост, мысль то и дело ускользала. В санях сидел Юстас Деай, который выглядел не лучше короля. Мужчина был осунувшимся и под глазами залегли тени. Оглядев Даллана, Юстас, чеканя слог, спросил:
— Где ты был Даллан? Почти два месяца, где ты был?
Амитоло с раздражением передернул плечами и ответил:
— Этот вопрос я хотел задать вам, друзья мои, где был Ваш король и что вы делали, чтобы найти его!
Юстас не ответил, он отвернулся к окну и надолго замолчал. За окном мелькали уже привычные зимние пейзажи. Незаметно для себя Даллан начал дремать, но сон был прерван словами Юстаса:
— Что последнее ты помнишь?
— Попойку в честь твоего дня рождения, мы пошли в публичный дом «У мамочки», верно?
— Верно, — протянул Юстас пораженно, — то есть есть ты не помнишь не только, последние два месяца, но и некоторое время до твоей пропажи.
— Как я пропал?
— Мы были на охоте, тебе вздумалось поехать на охоту, по-дальше… — Юстас цедил слова сквозь зубы, видимо до злополучной охоты между королем и его друзьями произошла ссора, друзья короля не горели желанием ехать на охоту туда, куда предложил им король.
— Что ты пыхтишь, — разозлился Даллан, — объясни толком!
— Ты потащил нас в Куронский лес! Спорил, что завалишь в одиночку оленя или даже медведя! А потом ты пропал, мы потеряли тебя из виду, ты вырвался вперед и…
Юстас внезапно замолчал, словно вспомнил события двухмесячной давности, и то что он вспомнил пугало его. Мужчина помрачнел, но продолжил рассказывать:
— Мы искали тебя, но только все дальше и дальше уходили в лес, заплутали.
