Музыка смолкла, я сделала реверанс склонившемуся в поклоне Раулю, и он повел меня к тетушкиному диванчику. Несса и Нэйнн отправились вместе со своими партнерами в том же направлении — графиня, одетая в траур, черным пятном выделялась среди многоцветья нарядов как раз рядом с тюрбаном баронессы, служившим отличным ориентиром. У самых диванчиков случилась заминка, и мы с Ликой ненадолго оказались вне общего круга. Я тронула бывшую одногрупницу за руку.
— Лика! Это ты?! Как ты здесь оказалась?!
Та обернулась, оглядела меня с надменным прищуром.
— Дама Анжелика Фейрфакс, жена баронета Нортвуд — процедила она сквозь зубы, — к Вашим услугам.
В это время старичок, что был партнером Нессы во время танцев, присоединился к нашей беседе.
— Дорогая, — завладел он рукой Лики, — не представишь ли ты меня своей знакомой?
Лика, то ли не сумевшая, то ли не захотевшая освоить этикет, скривилась так, будто съела лимонную дольку, но отказать не посмела.
— Дорогой, позволь мне представить мою бывшую одногрупницу, Амели…
— Дюбо, дочь виконта Сен-Мар, — улыбнулась я, перехватывая инициативу. Отчасти — в попытке исправить ситуацию с представлением, отчасти — стараясь не дать прозвучать в этом зале фамилии «Лисицина».
— Сэр Рональд Фейрфакс, баронет Нортвуд. А Вы, стало быть, внучатая племянница Винсента? О! Мы были так близки в молодости, нас называли тремя мушкетерами! А графиня была нашим д’Артаньяном.
— Простите, а кто был третьим? — Осторожно спросила я.
— Конечно же Пентеркост! Правда тогда он был еще Вульфриком Мидстоуном, вторым сыном графа! Впрочем, не буду утомлять Ваши прелестные ушки воспоминаниями впадающего в деменции старика, тем более что начинается танец, и чей-то кавалер в нетерпении переминается с ноги на ногу.
Я обернулась, увидела мистера Биллингейм и поспешила подать ему руку.
Уходя, я слышала голос баронета:
— Мистер Файн, Вы же не откажете в просьбе своему старенькому профессору? Миссис Фейрфакс так любит танцевать, но, увы, я не могу составить ей компанию.
Вот так мы и оказались в одной четверке. Мистер Биллингейм и я напротив мистера Файна и дамы Ферфакс, которая теперь, нарушая все правила приличия, сверлила меня оценивающим и не слишком дружелюбным взглядом. Меня это мало беспокоило, я собиралась получить удовольствие от легкой игривости кадрили, от перемены мест и смены партнеров, от поворотов и подскоков.
Всю первую фигуру я невольно разглядывала своего партнера. Мистер Биллингейм был безупречен — его прическа не растрепалась ни на волосок, одежда сидела как влитая; мистер Биллингейм был галантен — он не позволял себе лишних или двусмысленных прикосновений, отлично вел в танце и успевал мило пошутить или сказать что-либо приятное за те несколько тактов, на которых нас сводил танец, а еще мистер Биллингейм танцевал с такой грацией, что смотреть на него было одно удовольствие. Я знала, что стоит только позволить себе легкий намек на благосклонность, немного поощрить мистера Биллингейма — и колесо закрутится. Утренний визит после бала; нижайше испрошенное у тетушки, в отсутствии папы и Ксава, позволение ухаживать; комплименты, цветы, прогулки по парку… Все будет весьма уместно, красиво, благопристойно и… и до зевоты скучно. Спору нет, в глазах Мейферского общества мы будем отличной парой — оба молоды, с небольшой разницей в возрасте, брак наш не будет мезальянсом, да и пара блондин-брюнетка будет смотреться эффектно. А то, что у мистера Биллингейма нет ко мне никаких чувств, кроме целесообразности — так ведь это такие мелочи при заключении брака, что и говорить про них не стоит. Зато он не будет испытывать ко мне неприязни, не будет обременять своим присутствием ни моей спальни, ни гостиной, будет щедро оплачивать счета от Мадам, а свои визиты к любовнице будет обставлять по всем правилам конспирации.
К счастью, первая фигура кадрилизакончилась, не позволив мне во всех красках представить красивую, пластиковую, бутафорскую жизнь в рамках договорного брака.
А вот во время второй фигуры, которую начинал Рауль, как первый кавалер, и я, как вторая дама, у меня появился новый повод для размышления. И это была миссис Фейрфакс, еще недавно откликавшаяся на «Лику». Выполняя команды распорядителя бала, я все пыталась понять — чем именно я не угодила своей бывшей одногруппнице, почему она продолжает смотреть на меня волком с самого начала танца.
traverse
Я все никак не могла заставить себя называть Лику «миссис Фейрфакс», потому что в памяти тут же всплывала экономка из «Джейн Эйр», я тут же мысленно обряжала Лику в черное платье и чепец экономки и пыталась не захихикать. Так вот, Лика обиженно задрала свой хорошенький носик и предпочла оставшиеся фигуры игнорировать Рауля, что весьма способствовало восстановлению хорошего расположения его духа. Правда, когда кадриль кончилась, к тетушке я отправилась в сопровождении Крошки Билли-Билли. Дежурный комплимент, произнесенный им, как ни странно, не вызвал такой же острой неприязни, как в случае с Раулем, и я вполне сердечно улыбнулась в ответ. Мистер Биллингейм склонился над моей рукой и отбыл, прекрасно поняв намек и не настаивая на еще одном танце, а меня перехватил муж Лики, баронет Нортвуд, с тем, чтобы представить даме, с которой открывал бал Нэйнн. И это была очередная приятная неожиданность — миссис Уилкс оказалась не только крестной матерью Нессы, но и легендарной директрисой не менее легендарной Императорской Библиотеки. Той самой директрисой, которая в скором будущем собиралась оставить свой пост.
Я пристроилась с ней рядом, искренне порадовавшись, что следующий танец у меня свободен. Если честно, у меня были заполнены всего две строчки из оставшихся шести танцев до ужина, так что, наверное, мне надо было расстраиваться по этому поводу. Я же совсем небыла огорчена, нацелившись на разговор с миссис Уилкс, которая и сама была не прочь побыть моей собеседницей. Увы, разговора не получилось, и по самой неожиданной причине.
— «Каприз императрицы Жозефины»! — Зычно объявил распорядитель бала, и тут же на зрительских местах началось волнение, а из дверей в зал, где стояли карточные столы потянулись весьма солидные и годами, и фигурами мужчины. Перед миссис Уилкс остановился невысокий, округлый джентльмен с залысинами в серебрящихся сединой волосах.
— Миссис Уилкс? — Протянул он директрисе руку.
— Мистер Уилкс, — улыбнулась она ему в ответ.
— Мелани, дорогая, окажите мне честь, подарив мне этот мэггот.
Миссис Уилкс легко поднялась навстречу мужу и позволила вывести себя на паркет, где уже выстраивались далеко не юные пары. Я беспомощно повернулась к Нессе, которая как раз вернулась, поприветствовав очередных припозднившихся гостей.
— Да-да, Мелани Уилкс, ты не ослышалась, — улыбнулась та, — говорят, что она выбрала милого чудака Уилкса именно из-за того, как будет звучать ее имя после замужества. Впрочем, весь его внешний вид опровергает подобное утверждение — выйти замуж за него можно было только по большой любви!
Наверное, скажи об этом кто-либо другой, я бы услышала в этой фразе сарказм или легкое небрежение, но в устах Нессы эти слова прозвучали как гимн любви, перед которой все равны.
— Думаю, удивление мисс Дюбо вызвано отнюдь не супружеской четой Уилксов, — отозвался стоящий рядом с Нессой жених, — «Каприз императрицы» — типичное Мейферское нововведение. Его танцую только супружеские и объявившие о помолвке пары. Говорят, что его появлению мы обязаны Жозефине, жене первого императора, которая очень любила танцевать. Когда возраст не позволил ей более конкурировать на равных с молодыми красотками, которые жаждали внимания её мужа, она нашла способ оставить за собой как минимум еще один танец в его обществе. Сначала «Каприз императрицы» могли танцевать только супружеские пары и лишь в день помолвки средней дочери Фердинанда I, Анны, к танцу позволили присоединиться официально обрученным парам. А Мейфер — это Мейфер — никакие традиции не чтутся так рьяно и не сохраняются так бережно, как появившиеся случайно, или возникшие из монаршьей прихоти. Так что к «Капризу императрицы» на паркете оказываются все пары, которые имеют на это право и могут еще сделать несколько шагов без посторонней помощи.
