— Не думаю, что это хорошая идея.
— Почему? — удивилась Селина. — Обычно так не делается, и тот, кто крадёт невинность, остаётся инкогнито, но у нас исключительный случай, и поэтому…
— Я не хочу знать его имени, — перебила я. — Если это кто-то из нежеланных драконов — только заранее расстроюсь. А желанных для меня пока нет. Большинство из них я даже в лицо не знаю.
Сваха пожала плечами и опустила руку.
— Твоё право. Дракон уже ждёт.
— Пусть ждёт, — спокойно ответила одна из жриц, принимая из рук горничной голубоватое платье из тонкого струящегося материала. — Ожидание делает встречу ярче.
— Всё будет хорошо, — Селина сжала мою ладонь и ободряюще улыбнулась. — Главное — не бойся. Страх и напряжение могут принести боль, не повторяй моих ошибок.
Я неловко кивнула. Уж мне-то, выросшей в век информационных технологий, было известно предостаточно о том, что именно сейчас произойдёт, но слова свахи вместо того, чтобы утешить, наоборот, только разбудили во мне страх, который с таким упорством усыпляли жрицы.
Сумрак скрылся в тени за углом, и я не сразу отыскала его взглядом, но когда меня облачили в платье, вышел из своего укрытия.
— Я провожу, — вызвался он, хотя иначе не могло произойти.
Селина медленно вскинула бровь.
— Не ожидала увидеть в этом месте мужчину.
Никто ей не ответил. Жрица взяла в руки полоску ткани, похожую на тонкий шарф, сложила вдвое по длинной стороне и, аккуратно растянув в ладонях, встала с нею передо мной.
— Если вы хотите что-то сказать или сделать, то сейчас — ваш последний шанс. Как только эта повязка ляжет вам на глаза, пути обратно уже не будет.
— Покончим с этим, — чуть хрипло ответила я и тихо прочистила пересохшее горло.
Жрицу не пришлось упрашивать. Она аккуратно повязала ткань так, что веки мои плотно сомкнулись, и зафиксировала повязку заколками на волосах.
— Теперь наш путь идёт в Алое Крыло, — раздался вкрадчивый голос жрицы у меня прямо над ухом, а её мягкие ладони легли мне на плечи. — Во время ритуала говорить может только дракон. Молчите. Подчиняйтесь. Будьте ведомой — и он приведёт вас туда, куда желает попасть ваше лоно.
Она вела меня, а рядом слышались шаги. Время от времени мы останавливались, и перед нами открывались двери, но я не имела ни малейшего представления о направлении нашего пути.
— Думайте только о нём, о похитителе, о том, кто украдёт вас и вернёт обновлённой. Обряд превратится для вас в один короткий миг, и в этот миг пусть во всём мире останетесь только вы вдвоём — и больше никого.
Наконец, она остановилась и опустила руки.
— Здесь я вас оставлю, — шепнула жрица — и через мгновение всё стихло.
Я осталась растерянно стоять, не имея ни малейшего представления о том, могу ли хотя бы куда-то присесть. Несмотря на полдень, в помещении было темно, это чувствовалось даже сквозь опущенные веки и повязку на глазах, откуда-то поддувал лёгкий ветерок, добавляя свежесть в аромат каких-то цветов и покрывая кожу мурашками.
Мне не было даже известно, рядом ли Сумрак.
Шаги приблизившегося ко мне человека были почти бесшумны: как и я, он был без обуви. Как и я, он молчал. Прикоснулся осторожно к моим пальцам, чуть приподняв их, и провёл на моей ладони несколько линий. Возможно, это был какой-то известный местным знак. Или буква. Но я не знала, как реагировать — и просто осталась стоять.
Лёгкий шелест одежд: он развернулся и, нежно придерживая меня за пальцы, потянул за собой.
Я повиновалась. Шаг, другой — и уткнулась ногами во что-то мягкое и невысокое, чуть ниже колена. Дракон настойчиво тянул за собой. Осторожно, боясь потерять равновесие, я наступила на пружинящую поверхность, напоминающую подушку дивана. Потом ещё несколько шагов. Удерживать равновесие было не так-то просто, но дракон придерживал меня, и по движениям его руки я чувствовала, когда надо остановиться, а когда — смело шагать вперёд.
Складывалось впечтление, что мы взбираемся в гору из огромных диванных подушек, и чем выше мы поднимались, тем свежее был воздух, а когда мы, наконец, остановились, сквозь тонкую ткань повязки я ощутила слабый свет.
Вдохнула, желая спросить, где мы, но вспомнила, что должна молчать, и выдохнула как раз в тот момент, когда дракон бережно, словно котёнка, взял меня на руки и положил на возвышение. Я провела руками по вороху одеял и подушек вокруг себя.
Что теперь? Мы так долго поднимались, что теперь, должно быть, где-то высоко под потолком огромного зала. От картины, представшей перед моим мысленным взором, стало немного боязно.
Дракон не стал спешить. Мне казалось, всё должно кончиться быстро, но вместо того, чтобы приступить к делу, он нежно провёл кончиками пальцев по моему лицу, по шее и ключицам. Приложил пальцы к моим губам — и я отвернулась, побоявшись, что он захочет целовать меня.
Он не стал. Осторожно подхватив одной рукой под затылок, второй надавил на плечо, укладывая меня в мягкий капкан, а потом встал надо мной на колени, расставив их по обе стороны от моего тела. Я неловко прижала руки к груди. Дракон обратил на это внимание: вложил пальцы промеж моих и прижал ладони по обеим сторонам от моей головы, вдавив их своим весом в подушки.
Я оказалась в ловушке. Руки крепко зафиксированы, сверху — его тело, мне не удавалось даже толком подтянуть к себе ноги.
Сердце тревожно, взволнованно застучало — и снова не случилось ничего страшного. Опустившись надо мной, дракон медленно провёл носом по моей коже. Его дыхание, медленное, ровное, чувствовалось на щеках, на губах, на шее и ушах, а потом он коротким движением головы заставил меня отвернуться в сторону — и выдохнул на кожу за ухом, отчего волны мурашек одна за другой прокатились по всему телу.
На несколько мгновений у меня перехватило дыхание.
Дракон приподнял мои руки над головой, чтобы одной широкой ладонью прижать к поверхности оба моих запястья, а второй рукой потянул за шнурок платья, который тянулся от ворота почти до пояса. Я почувствовала, как ткань ослабела, лёгкий щелчок застёжки бюстгальтера, а потом — тёплое прикосновение. Он нежно, и в то же время с ощутимой силой гладил меня от шеи до пупка, словно убирая с меня песок, огибая грудь. Дыхание моё становилось тяжелее, и я сама не заметила, как начала желать, чтобы он не избегал её, а когда дождалась, то забыла дышать от острого блаженства.
Некоторое время он просто поглаживал то одну грудь, то вторую, пока ощущения не притупились, а после этого склонился и вобрал в рот сосок, вырвав из меня томный стон. Я думала, что это будет неприятно. Ожидала почувствовать шершавый язык и твёрдые зубы, но вместо этого утонула в неожиданном наслаждении, выгнулась в спине, словно если буду ближе к этому человеку, то удовольствие продлится дольше и будет сильнее…
С негромким звуком он оторвался от меня, и я разочарованно упала на ложе. Сердце билось где-то внизу живота, заставляло тело резонировать тонкой, едва ощутимой дрожью.
А потом всё повторилось вновь, но уже с другой стороны, а первый сосок дракон сжал пальцами, сильно и уверенно. Мне хотелось плакать. Бить руками по подушкам, сучить ногами, — но в то же время, чтобы он не прерывался ни на мгновение. Это было одновременно сладко и мучительно, жгучая смесь, сводящая с ума.
Когда он отпрянул, высвободив мои руки, я выдохнула, с облегчением и в то же время — разочарованием, но тут же замерла: крупная ладонь скользнула по внутренней стороне бедра, прошлась по промежности, остановилась на нижней части живота, мягко массируя и поддерживая жар внутреннего пламени. Мои бёдра задвигались в нетерпении, в жажде чего-то большего, чего-то… совершенного. Дракон не слушал их зов. Продолжал мягко массировать, поглаживая ноги, пробегаясь по вульве, легко задерживаясь в самом центре, заставляя меня тянуться к нему.
— Тише, тише, — прошептал незнакомый голос. — Не торопись так, Избранная.
Он провёл пальцами между складочек, и одним из них осторожно, совсем неглубоко, вошёл внутрь. Я застонала, сама не зная от чего. Совершенно незнакомые чувства помутили моё сознание.
