плохо выгляжу? Да, тушь немного размазалась. Я кое-как стерла ее пальцем. И лоб так блестит! Вот кошмар, надо припудриться. Инспектор наблюдал за мной с интересом, словно в его машине женщины редко поправляют макияж, и мое сердце накрыла та же теплая волна, как в тот день, когда он пришел в салон. Я убрала пудреницу и торопливо вылезла из машины, но замялась, так и не закрыв дверцу. Наклонилась к нему. Он глянул вопросительно, но мне просто хотелось еще разок посмотреть на него, прежде чем уйти.
– Я уже не выгляжу как человек, который никогда не бывал в баре?
– Вы выглядите как человек, который только что вышел из бара. Спокойной ночи, предсказательница. Выпейте побольше воды.
Я дошла до дома, внимательно слушая тихий хруст гравия под ногами, чтобы на чем-нибудь сосредоточиться и не обернуться. А потом все-таки обернулась. Он не уезжал – сидел в машине, пока я не повернула в двери ключ и не скользнула внутрь, в тепло и тишину дома.
Заснула я мгновенно, даже не успела поразмыслить над своей печальной судьбой, а проснулась с желанием никогда не вылезать из постели от стыда за прошлый вечер.
Но мама не дала моим планам сбыться. Я лежала в похмельном полусне и жалела себя, когда раздался ее энергичный стук в дверь.
– Юн Хи, почему еще спишь? Выходи быстрее!
Я вскочила, путаясь в одеяле. Если мама меня сейчас увидит, сразу поймет, что вечер я провела неизвестно где: косметику не смыла, мятую рубашку не сняла. Но до ванной добежать я не успела – мама раздвинула двери в комнату и уставилась на меня.
Молчание было тяжелым.
– Юн Хи! – От этого ледяного тона я с детства цепенела. – Так вот как ты гуляла по центру. Это ведь не то, о чем я подумала? Ты ни с кем не связалась?
– Нет, – промямлила я и бросилась в ванную.
Меня хотя бы не тошнило, уже неплохо. Пять минут спустя я вышла в халате, с полотенцем на голове и чистейшими зубами. Мама, увы, не ушла: сидела за столом и сверлила меня взглядом.
– К тебе курьер, – сухо сказала она. – Он отказался оставить мне твой заказ, я поэтому и зашла. Сходи к нему, а потом нам надо поговорить.
Есть ли на свете хоть кто-то, кого не продирает мороз от слов «Нам надо поговорить»? Я поплелась вниз, судорожно пытаясь вспомнить, что же заказала. Сандалии из Китая вроде бы должны прийти через неделю, с чего такая быстрая доставка?
Но это были не сандалии. На ступеньке крыльца расслабленно сидел инспектор Чан, одетый в клетчатую рубашку и черные джинсы.
– Я привез ваш заказ, – сказал он, взглядом показывая на моего отца, который ухаживал за своими драгоценными растениями.
Мой гудящий мозг пытался одновременно понять, что инспектор тут делает и как не выдать себя перед папой, но все перекрывало чувство неловкости за вчерашнее. Это, видимо, отразилось у меня на лице, потому что Чан Чон Мин махнул рукой, будто принимал мои извинения, и продолжил:
– В заказе сушеные гусеницы, три черепахи и бумага для принтера. Заказ в машине, сходим за ним вместе, черепахи тяжелые.
Я, как загипнотизированная, последовала за ним, думая о том, как странно он, со своей расхлябанной походкой, смотрится в идеальном саду моих родителей.
– Вы что тут делаете? – шепотом спросила я.
– Есть новая инфа. Поехали. – Я осмотрела себя: халат, тапочки, полотенце на голове. – А, да. Оденьтесь и скажите родителям, что вам нужно отвезти ценный заказ в салон.
Все это так удобно избавляло меня от разговора с мамой, что я бегом бросилась в дом, влетела в комнату и натянула первую попавшуюся одежду. Мама следовала за мной по пятам, как охранник за арестованным.
– Юн Хи! Что происходит?
– Мам, я потом объясню, ладно? У меня все хорошо, мне срочно нужно в салон! Там… Там важный клиент, я готовлюсь.
Этот аргумент маму немного успокоил: ей всегда хотелось, чтобы у меня были важные клиенты. Я воспользовалась секундной заминкой и выбежала из дома. На улице, неподалеку от въезда в наш сад, стояла знакомая серая машина. Я бросилась к ней и упала на сиденье так, будто меня преследовали.
– Зачем вы назвались курьером? – спросила я, когда инспектор вырулил на дорогу.
– Хотел проверить, правда ли ваша мать такая мощная предсказательница, как вы утверждали. Думал, она сразу скажет: «Вы врете, я вижу, кто вы на самом деле». Но ее флажки и монеты, похоже, работают неважно.
Я еще ни разу не видела Чана Чон Мина в таком хорошем настроении. После моего вчерашнего фиаско это было странно, и на секундочку я понадеялась, что поход в бар мне приснился.
– Дал вам подольше отоспаться, – сказал инспектор, разбив мои надежды. – Голова не болит?
– Прошу прощения за вчерашний вечер, – выдавила я.
– Не за что. Я впечатлен. Вы обычно такая важная, а тут…
Он изобразил пьяную улыбку и вытянул губы трубочкой, как будто собирался кого-то поцеловать. Я вспыхнула до корней волос. Как можно себя так вести? Если уж видел девушку в таком состоянии, хотя бы не упоминай об этом!
– Кофе хотите? – как ни в чем не бывало спросил он. – Мне надо, чтобы вы соображали, а вид у вас, конечно…
Пределов обиды я уже достигла, поэтому эти слова ничего к ней не добавили, а вот от приглашения я неожиданно растаяла.
– Хочу, – с вызовом ответила я.
В конце концов, это приглашение ничего не значит, он просто купит нам кофе навынос.
Как ни странно, мы пошли в кафе. Уютное, с романтичным названием «Ветка лаванды». Белоснежные стены, стулья из бамбука, виды европейских городов на стенах. Вот тут он, видимо, и сидит со своим латте, глядя в окно. Я выбрала себе капучино с печеньем и навострила уши: что он закажет? Думала, это будет что-нибудь брутальное типа тройного эспрессо, а он взял чай матча. Интересно все же, кто он по гороскопу? Почему мне сразу не пришло в голову спросить?
– Когда вы родились? – легким тоном спросила я.
Он издал короткий, сухой смешок.
– Мне было даже интересно, как вы замаскируете этот вопрос, предсказательница Ли, но вы что-то разочаровываете. – Я обиженно отхлебнула кофе, но он продолжил насмехаться: – Могли бы хоть, не знаю… завернуть что-то вроде «Я поспорила с подругой, что вам не меньше сорока, покажите мне документы, а то я проиграю сто тысяч вон». Ладно, давайте к делу: в участок позвонил жених О Су Джи – тот, с хризантемой. Узнавал, как продвигается расследование. Сказал, что
