между прочим спросил Мэтью, когда мы садились ужинать.
— Я приказала выбросить их на помойку, они такие страшные…
К моему огромному удивлению Мэтью расхохотался и едва не разлил вино.
— Что такое? — я ничего не понимала.
— Этим украшениям было больше ста лет, их привез в замок мой прадед, — Мэтью едва выговорил это сквозь смех, а я не поверила своим ушам и ощутила жуткий стыд.
— То есть я выбросила семейную реликвию? — упавшим голосом сказала я.
— Ну в некотором роде да, — отозвался Мэтью и, заметив выражение моего лица, добавил. — Не переживай, Мэри, это всего лишь вещи.
Я покачала головой.
— Мэтью, прости, я должна была подумать. И миссис Бинс спрашивала уверена ли я, а я не стала ее слушать…
— Эй, все нормально. Ты хозяйка этого дома и можешь делать тут все, что хочешь, — Мэтью подвинулся ко мне и по его глазам я поняла, что он действительно не злится. — Главное, не рассказывай этого Вайолет, а не то ее хватит удар.
Я постаралась улыбнуться, но на самом деле все еще была расстроена. Впрочем, мне стало немного легче после того, как Гвен по секрету шепнула мне, что миссис Бинс все же ослушалась моего приказа и спрятала старые игрушки в дальней кладовой. Я сто раз мысленно поблагодарила экономку за ее дальновидность.
— Мэри, — осторожно позвал меня Мэтью через несколько часов, когда мы уже собирались спать. — Ты не будешь против, если один подарок я вручу тебе еще до Рождества?
— Не думаю, что после сегодняшнего я в принципе заслуживаю подарков, — честно ответила я.
Мэтью покачал головой.
— Всегда заслуживаешь, — и с этими словами он подал мне довольно большую коробку из серого, плотного картона. — Открой.
Я сняла крышку и мои глаза расширились от изумления: внутри лежала форма медсестры.
— Мэтью, зачем? Я ведь не смогла поехать на учебу и скорее всего никогда уже не смогу.
— Но ты ведь не оставила идею работать со мной? — муж внимательно смотрел на меня. — Ты все еще хочешь?
— Конечно, — я смотрела на коробку словно ребенок, которому подарили потрясающую игрушку, несмотря на то, что он ужасно себя вел. Я не чувствовала, что достойна этого.
— Вот и славно, значит, мы с сестрой Кингсли сами всему тебя научим. Конечно, жаль, что ты не попала на курсы, но мы справимся.
— Мэтью, ты хорошо подумал? Ты и так ничего не успеваешь, а тут еще я.
— Вот обучу тебя и будешь моим полноценным помощником, — Мэтью смотрел на меня с улыбкой и мне казалось, что он верит в меня гораздо больше, чем я сама. — Ну что, вы готовы завтра выйти на свою первую смену, сестра Флэминг? Мы начинаем в восемь утра, никаких опозданий.
— Готова, — кивнула я, беря в руки форму.
«Я тебя не подведу», — мысленно добавила я. Я сделаю все, чтобы оправдать доверие Мэтью.
Моя учеба началась на следующее утро. Пожилая сестра Кингсли, которая должна была все мне показать и объяснить, как ухаживать за пациентами, даже не скрывала своего скептического отношения. Она ничего не говорила, но по взгляду и презрительному тону голоса было все ясно. Кингсли не верила в то, что молодая леди вроде меня может стать медсестрой. Она была уверена, что я сбегу из больницы при первых же трудностях. Кингсли язвительно комментировала каждый мой промах и указывала на малейшие ошибки. Поначалу меня обижало такое отношение, но потом я собралась с мыслями и напомнила самой себе, что окружающие люди вовсе не обязаны любить меня. Ничего страшного, я еще покажу, чего на самом деле стою.
Гораздо больше мне нравилось заниматься с Мэтью, он в основном рассказывал мне о лекарствах, снадобьях и способах их применения. Я старалась запомнить, как можно больше и не выглядеть совсем уж глупой в его глазах. Глядя на мужа, мне хотелось самой стать лучше, ведь Мэтью был прекрасным примером человека на своем месте и врачом от бога. В отличие от сестры Кингсли, он не давил на меня и хвалил даже в случаях, когда я едва ли заслуживала похвалы, но это мотивировало меня стараться еще больше.
Так прошла неделя и я сама не заметила, как наступил сочельник. Мы решили провести это Рождество тихо, но все же в замок на праздник были приглашены мои родители, с которыми я не виделась со дня свадьбы; лучшие друзья Мэтью Генри Макмилан и Джордж Спенсер, и, разумеется, Вайолет. М-да, вечерок обещает быть занятным.
— Мэри, — голос Мэтью вывел меня из полудремы. Сегодня Кингсли заставила меня перемывать хирургические инструменты пять раз и под конец дня я просто падала от усталости. Я почувствовала, как теплая рука Мэтью легонько коснулась моих волос. — Пора переодеваться к Рождественскому ужину.
— Я… Да, сейчас, — не открывая глаз, я нашла колокольчик на туалетном столике и позвонила. — Гвен придет через минуту.
Мэтью кивнул.
— Хорошо, я оденусь в гардеробной. Эй, с тобой все в порядке? — кажется, муж заметил мое состояние. — Кингсли совсем тебя замучила?
Я слегка усмехнулась.
— Видимо, она считает, что учебный процесс и страдания неотделимы друг от друга. Все нормально, если мне тяжело, значит, я становлюсь лучше.
— Просто скажи, если станет слишком тяжело, — Мэтью ласково погладил меня по волосам, а мне стало немного лучше от этой простой ласки.
В этот момент на пороге появилась Гвен, и Мэтью вышел, так и не дождавшись моего ответа. Я смотрела вслед мужу, размышляя о том, что ни за что не пожалуюсь ему. Мэтью так верит в меня, я просто не могу сдаться и подвести его.
— Кажется, вы слишком много работаете, миледи, — Гвен бережно расчесывала мои волосы, глядя на меня через зеркало. — Вы выглядите такой уставшей.
— Думаю, дело в моем положении, — я постаралась улыбнуться и прогнать с лица измученное выражение.
— Вы будете делать сегодня объявление?
— Наверное, придется, — я тяжело вздохнула. О моей беременности все еще никто не знал, кроме слуг, Мэтью и Вайолет.
— Думаю, ваши родители будут счастливы, — заметила Гвен.
— Мне кажется, им все равно. Я получаю одно письмо в неделю от матери, а отец написал мне всего лишь трижды. Знаешь, Гвен, они всегда воспринимали меня как красивую куклу, которую нужно удачно выдать замуж и убрать с глаз долой. Ты ведь сами видела, какое отношение было ко мне и какое к моим братьям…
— И вы ни капли не скучаете по жизни до замужества? — Гвен закрепляла шпильками мою замысловатую прическу.
— До замужества у меня не было жизни. Ее подарил мне Мэтью.
— Я счастлива за вас, миледи, — мне
