тебя, Альжбета, — пообещал тот. — Мне отрадно это.
— Вы спасли мне жизнь, Дер Бернхард, — тихо говорила Ишмерай, а господин Майахоф переводил. — У меня не получается выразить, как благодарна я вам. Я всю жизнь буду благодарить вас, Дер Бернхард. Мне было так страшно, но теперь, зная, что вы не дадите меня в обиду, я буду надеяться на то, что смогу выжить. Благодаря вам. И господину Майахофу.
Глаза Дер Бернхарда сияли все ярче, пока он не улыбнулся, неуверенно и скованно, но Ишмерай тотчас осознала, что слова ее нашли тёплый отклик в его душе.
— Хорошо, Альжбета, — ответил он. — Я рад…
Дальше он говорил на своём языке, и господин Майахоф переводил:
— Дер Бег`нхард желает, чтобы вы, наконец, узнали его имя: Адлар Бег`нхард.
— Адлар?! — воскликнула Ишмерай, и на бледном избитом лице ее появилось трогательнейшее выражение изумления. — Но разве не «Дер» его имя?
Господин Майахоф засмеялся, Дер Бег`нхард понял все без перевода и тихо засмеялся вместе со священником.
— Нет, дорогая Альжбета! — возразил господин Майахоф, все еще смеясь. — «Дер» — это господин. Это обращение.
— Ах, обращение!.. — протянула девушка, смешавшись.
Перестав смеяться, Рупрехт Бернхард все еще глядел на Ишмерай, а потом что-то сказал господину Майахофу. Тот перевёл:
— Сейчас Дер Бег`нхард вынужден покинуть нас, Альжбета. Он придёт завтра, а через два дня уедет в Аннаб, оставив нам своих людей для охраны.
— Аннаб? — спросила Ишмерай. — Что это такое?
— Это один из самых древних городов, — последовал ответ. — Он большой, многолюдный, красивый. Я очень люблю Аннаб. И когда-нибудь мы туда съездим.
«Большой и многолюдный, — смекнула Ишмерай. — Должно быть, там я смогу разузнать что-то об Атанаис или Атаргате. Хоть что-то я должна там узнать…»
— Выздоравливай, Альжбета, — перевёл господин Майахоф слова Адлара Бернхарда. — И отдыхай.
— Я была очень рада вам, Дер Бернхард, — мягко произнесла Ишмерай. — Благодарю вас.
Адлар Бернхард слегка склонился и вышел из комнаты. Господин Майахоф вышел вслед за ним.
Ишмерай прилегла на кровать и тяжело вздохнула.
«Зеесдорф… Аннаб, — думала девушка, с трудом фокусируясь на мыслях. — Зачем мне туда ехать?.. — она задумчиво поглядела на кольцо, которое до сих пор умудрилась не потерять, и прижала его к губам. — То ли родилась заново, то ли сдохла, и родился кто-то другой. Даже имя дали чужое. Теперь я Альжбета. Без прошлого и будущего. Я — никто, и больше не хочу жить. Я не вернусь домой. Начну новую жизнь. Где-то в Кабрии…»
В этот день Альжбете все же удалось подняться с постели, сделать целых три шага и подойти к окну.
Глава 29. Хранитель Атии
Улицы Тиры были столь многолюдны, что одинокой крытой карете беспрепятственно проехать по дороге не представлялось возможности. Близилась война, и город гудел всё громче с каждым днём. Два дня назад из западных границ пришли тревожные известия: Кунабулу сильно трясло, и в соседской Керберре рухнуло несколько домов. В Акидии, рядом с Керберрой и в землях полнхольдского Мернхольда видели кунабульских демонов. Сомнений не оставалось — Иркалла просыпался, как и было предсказано Провидицей.
Весть о гибели принца Марка и исчезновении двух герцогских дочерей разнеслась по Карнеоласу подобно грому. Одна за другой. Королева Альвария слегла в горячке. У короля отнялась речь, и кронпринц Дарон взвалил на себя нелёгкую ношу отца. Он почти не спал и не выезжал из дворца, без устали занимаясь делами государственной важности.
Люди уже не стеснялись утверждать во весь голос, что отряд, отправленный в Заземелье за загадочными и никому не нужными фавнами, потерпел поражение. Поговаривали, что все младшие Рианоры погибли. Вся надежда возлагалась на старших и на мощные армии Карнеоласа, Понхольда и Нодрима.
Акме Алистер ехала в простой крытой карете по забитым улицам Тиры, стиснув пальцы, сложив руки на груди, мрачно глядя перед собой. Несколько дней назад к ней и герцогу пришел глава атийской церкви и сообщил, что в Эридане намереваются служить панихиду по Ишмерай и Атанаис Алистер. Герцог мертвенно позеленел и застыл, но Акме не стала молчать. Впервые, будучи герцогиней, она позволила себе раскричаться. Она рычала, вопила и угрожала расправой над теми, кто посмеет помолиться за их упокой. Она приказала отменить все поминальные службы в Атии.
«Если желаете молиться за них, молитесь как за живых! — грозно рычала она. — Но никак за мертвых! Ибо они живы! Все трое!»
Акме не получила никаких знаков от дочерей и племянника, подтверждавших, что они живы. Она слышала лишь голоса Кунабулы, которые отныне терзали её и день, и ночь. Как двадцать лет назад. Но она твёрдо верила, что ещё не все потеряно, что дочери ее и племянник живы. Она не могла верить в иное, ибо безумие завладеет ею. Может быть, даже принц Марк был жив? Просто им донесли что-то не то.
Получив страшную новость, Гаральд, находившийся с королём в Кеосе, засобирался в Атию, чтобы лично отдать какие-то распоряжения. Он намеревался выехать в Заземелье и во всём разобраться самостоятельно. Но накануне отъезда герцога в Атию яростный спор супругов разлетался едва ли не по всему дворцу. Они то упрашивали друг друга, то угрожали, то ласково шептались, то неистово кричали. Один не пускал другого в этот страшный поход.
Акме едва не обезумела от отчаяния, когда Гаральд заявил, что соберет своих атийцев и поедет в Авалар. Он просил супругу остаться в Атии и хозяйничать в герцогстве от его имени, ибо из всех своих помощников и министров он доверял только ей. Если он не вернётся, она должна была научить Гаспара всему необходимому. По началу Акме упрашивала его не ездить в Авалар, но, увидев, что мольбы ее тщетны, заявила, что ни за что не вернется в Атию, но вместе с ним отправится в Заземелье.
«Ты — жена правителя Атии! Ты — её правительница! — угрожающе рычал герцог. — Ты останешься в герцогстве и станешь его защитницей!»
«Две наши дочери и племянник в смертельной опасности! — яростно возражала Акме. — Мне нет дела до Атии и до своего титула! Я должна защитить своих детей!»
«Тебе нет дела и
