– Видела? – выпучил он глаза, а потом свёл брови к переносице в сердитом выражении. – Почему тогда не сообщила?
– Испугалась. Знаешь же при каких обстоятельствах меня подобрали. А теперь сказать ещё страшнее. Решат, что я специально промолчала, – пояснила я, заламывая руки от напряжения. – Но я боюсь, что он как-то мог навредить. Я видела его со стороны кухонь, возле колодца.
– Я ночью был на дежурстве и не смогу дать показания за тебя, – после кратких раздумий пробормотал он, растрепав и так безбожно взъерошенные волосы.
– Я и не прошу. Подумывала пересказать Марае, но боюсь втянуть её в неприятности. Расскажи кому-нибудь более лояльному, что я видела. Сама я не знаю, к кому обратиться. Все эти драконы… – махнула рукой, не зная, какие подобрать слова.
Наверное, общение с Виларом и Ниннель плохо на мне сказывается, потому что я начинаю недолюбливать этих суровых воинов лишь за то, к какой расе они принадлежат.
– Это очень смело, – похвалил меня Мейс, сжав локоть в ободряющем жесте. – Я поговорю с лордом Бранданом. Он хоть и дракон, но справедливый.
– Спасибо, – тускло улыбнулась другу. Но сомневалась, что желание помочь пойдёт мне в плюс. Напротив, навредит.
– Я ещё ничего не сделал, – как-то расстроенно отмахнулся он, а потом растянул на губах хитрую улыбку. – Раз мы тут секретничаем, скажи-ка мне, подруга, а Марая свободна?
– В смысле, есть ли у неё мужчина? – я даже подалась вперёд к другу, удивлённая вопросом.
Впервые на моей памяти он смутился. Не замечала раньше его интереса, потому переживала за Мараю, которая явно была неравнодушна к Мейсу. Теперь прошлые опасения отступили, сменяясь радостью за друзей.
– Да, ей кто-нибудь нравится?
– Есть один смешливый солдат, – загадочно протянула я, лукаво подмигнув насторожившемуся парню. – Ты его знаешь.
– И кто он? – буркнул Мейс.
– Ты.
– Я? – переспросил и вдруг улыбнулся, счастливо и хмельно. – Правда?
– Да. Только я тебе не говорила.
– Я не проболтаюсь, – заверил он меня, подавая руку. – Ну хоть в сватовстве ты оказалась не такой плохой ведьмой.
– Ах ты! – я шутливо замахнулась рукой и даже попыталась достать вздумавшего увернуться парня.
Только нога предательски зацепилась за вьющуюся лозу. Мейс со смехом поддержал меня, не давая упасть. Похлопал по плечам, снова заявив, какая же я неуклюжая ведьма, и всё же получил подзатыльник. Он мимолётно приобнял меня и отпустил, подавая руку, чтобы направиться на выход, когда за спиной раздался будоражащий до дрожи рык. Почему-то не сомневалась в том, кого увижу. Не впервые я ощущала присутствие Вилара, что помогало избежать с ним встреч в замке. Но на этот раз чутьё меня подвело, настолько увлеклась разговором.
На дракона было страшно смотреть. Глаза пылали силой, ярящейся в нём стихии. Через них будто смотрел не он, а кто-то другой, опасный и злой. Вилар раздался в плечах, отчего еле слышно затрещала ткань надетой на него куртки. Черты лица заострились, теряя схожесть с человеческими. Ноздри хищно затрепетали. А от скул к вискам протянулась алая полоска чешуек, которая всё расширялась с каждым его глубоким вздохом. Губы кривились в хищном оскале, а зубы удлинялись, становясь острыми клыками.
– Нет, – почти неслышно шепнула я, выступив перед побледневшим другом, потому что именно на него смотрел дракон, яростно и с нескрываемой жаждой смерти.
– Отойди, – прошипел Вилар сквозь изменяющуюся челюсть, сделав широкий шаг ко мне.
Теперь линии чешуи скрылись за воротом рубашки, начали проявляться на ставших когтистыми руках. Я не знала почти ничего о драконах, но видела, что человеческое уходит из Вилара, сменяясь звериными инстинктами. Потому у меня были считанные секунды, чтобы докричаться до него и спасти друга, на которого я невольно навлекла беду.
– Он любит Мараю.
После моего заявления замерли оба мужчины. Дракон в настороженно-атакующей позе, а от Мейса повеяло недоумением и смущением.
– Мы разговаривали о ней, понимаете? Он спрашивал, свободна ли она.
– Да, – к чести друга, его голос почти не дрожал и звучал уверенно. – Я надеюсь, что Марая ответит на мои ухаживания. Но решил сначала посоветоваться с её подругой.
Вилар как-то по-звериному склонил голову на бок. Ярость его моментально схлынула. Точнее, не его, а хищника, что жил в нём. Теперь Вилар злился на что-то другое, и его гневный взгляд испепелял уже не Мейса, а меня.
– Возвращайся к службе, солдат, – приказал он, продолжая сверлить меня глазами.
– Но… – попытался возразить Мейс
– Иди, – в отчаянии шепнула я, взглянув на него из-за плеча.
Знал бы, как приятно, что он желал защитить меня. Но от дракона нет спасения. И я не хотела бы, чтобы друг пострадал из-за меня.
– Слушаюсь, – буркнул он, выпрямившись.
Как только Мейс скрылся из вида, дракон заговорил, каждым словом вводя меня всё в больший ужас:
– Сейчас мы отправимся в мой кабинет. За время пути тебе лучше подготовить краткий рассказ о себе и своём прошлом.
– Но я… – попыталась возразить.
– В твоих интересах вспомнить, – рявкнул, прерывая мой лепет. – После, ты расскажешь, что делала ночью в Храме.
Сердце пропустило удар, сжалось в испуге, а губы дракона дрогнули в снисходительной полуулыбке.
– Как я и думал, – хмыкнул он, а я от досады почти до крови прикусила губы, поняв, что сама же выдала свой секрет. – Не удивлюсь, если и визит ночного гостя связан с тобой, ведьма.
Я помотала головой, смаргивая слёзы с ресниц, не в состоянии произнести и слова. Кажется, спокойные дни в замке закончились. Что теперь будет? Он ведь выяснит правду, выпытает, если потребуется. Я не бралась судить, как он поступит, когда узнает, что я ведьма первозданного пламени, которую для чего-то разыскивал король Арлан. Но знала точно, что предстоящий допрос не закончится для меня ничем хорошим.
Дракон вдруг подступил ко мне вплотную, нагнулся, принюхиваясь. Грубо провёл большим пальцем по губам, словно пытаясь отыскать невидимые следы другого мужчины. К счастью, их просто не могло быть. И он, будто обжегшись, отдёрнул ладонь, отступил, заложив руки за спину. Пламя все ещё пылало в его глазах с узким зрачком, когда он стремительно повернулся ко мне спиной, бросив короткий приказ:
– За мной.
Под заполошные удары сердца я побрела за драконом, как и в день нашего знакомства, навстречу пугающей неизвестности.
***
Как добралась до комнат Вилара, я почти не запомнила. И при всём желании не смогла бы сказать, встречала ли кого-то по пути. Переживала, перебирала в голове сотни вариантов того, что сказать, как вести себя и каким образом выкрутиться. Нет, само собой, я советовалась с Ниннель, придумала небольшую легенду. Но теперь она развеялась прахом из-за того, что стало известно дракону. Ему сообщили о произошедшем в Храме, он понимал, что первозданная стихия отреагировала на меня. Да и глупо скрывать, что я видела ночью, если сама же всё рассказала Мейсу. Но все эти знания, недомолвки складывались в несущуюся на меня лавину, готовую похоронить в любой момент.
Дракон весь путь молчал. Шёл прямой, как палка, напряжённый настолько, что мне казалось, слышен скрип мышц. И невероятно злой. Он же меня по стенке размажет. Точнее иссушит до дна, если удастся скрыть, кем я являюсь. А если не удастся, сам же и сдаст королю Арлану. Хотя вдруг поняла, что в последнее не верится. Он пришёл в ярость, почти обернулся, когда увидел меня с Мейсом, просто другом. А теперь добровольно отдать другому мужчине? Сложно представить. В иной ситуации, наблюдай за ним со стороны, я решила бы, что это ревность. Но понимала, что Виларом движет чувство собственности. Или мне так казалось?
– Проходи, – дракон открыл для меня дверь чересчур резким жестом, указав вглубь комнаты.
Вопреки ситуации, помещение заливало ярким солнечным светом, придававшим деревянным панелям стен приятный бежевый оттенок. Через открытые витражные окна лился свежий горный воздух, напитанный вкусом прошедшей где-то там наверху грозы. На письменном столе, стоящем напротив двери, царил творческий беспорядок. Вскрытая корреспонденция лежала рядом с разложенными письмами и документами. Пушистый ковёр глушил и так тихие шаги, пока я шла к центру комнаты. Дверь с грохотом закрылась за моей спиной. Судорожно вцепившись в спинку массивного деревянного стула, я замерла, ожидая начала допроса. Но дракон ничего не говорил, а я, наоборот, когда волновалась, молчать не умела.
