пасть огромного ящера, отсчитывая последние секунды своей новой жизни.
Пространство перед моими ладонями замерцало, заискрилось синими всполохами. В разные стороны от ладоней хлынула ледяная волна в форме полусферы, пронизывая воздух морозными, льдистыми иголками.
Дракон выдохнул струю сизого дыма, сомкнул пасть и тремя рваными рывками огромных крыльев резко ушел вверх. Лапы его пронеслись в метре над моей магической сферой, едва не задев ее.
Я еще несколько секунд удерживала купол, а потом опустила вниз враз обессилевшие руки. Купол рухнул на землю, рассыпаясь серебристыми льдистыми искрами. Я села прямо на усыпанную льдом землю. Ноги меня не держали. Руки подрагивали от перенапряжения.
Тут же справа послышался свист, рассекаемого гигантскими крыльями, пространства. Я подняла голову. Огромный, огненных оттенков, переливающихся в свете поднимающегося солнца, дракон парил в небе прямо надо мной. Я невольно залюбовалась. Странно, но после пережитого, я должна была от страха мурашками покрыться, но нет. Этого дракона я не боялась.
Я сцепила челюсти и сжала кулаки. И того, черного, тоже бояться не стану! Сделаю все возможное и невозможное, научусь, обернусь! Это вы меня еще бояться будете! А то, ишь, пугать они меня будут, ящерицы недоделанные! Вот приморожу хвосты, будете знать!
Я поднялась, отряхнула новые брюки и стала делать растяжку. Вскоре стадион заполнился оставшимися в замке на выходные студентами. Должна признать, что утро второго выходного началось для меня с не самого приятного знакомства, но это совсем не повод думать плохо об остальных драконах. Я была уверена, что еще будут у меня среди них и настоящие друзья и когда-нибудь, возможно, даже любовь. А всяким неадекватам я ничем не могу помочь, главное, чтобы вовремя проходили мимо.
До завтрака я успела принять душ и высушить волосы. Бетси, горничная Элизы, помогла мне уложить в прическу сложно заплетенные косы. Платье было приготовлено с вечера: молочно-белое в нежный, голубой цветочек. Я отметила для себя, что мне начинает нравиться здешняя мода на длинные платья. В таком платье даже чувствуешь себя иначе, чем в джинсах, по меньшей мере, принцессой.
Мы с Элизой вместе спустились в столовую. Холдор отложил газеты и, с удовольствием осмотрев нас, улыбнулся, поднялся и поприветствовал. От его вчерашних обид не осталось и следа.
— Кэтрин, чем ты собираешься сегодня заняться? — спросил он меня, усаживаясь на свое место.
— Хочу повторить пару предметов, из ранее пройденного, — уклончиво, не вдаваясь в подробности о лекциях Марты, ответила я.
— Как смотришь на то, чтобы после обеда уделить мне пару часов? — взглянул пристально, развернув на коленях льняную салфетку.
— Положительно, — кивнула я, охотно соглашаясь. От мысли о том, что Холдор будет мне что-то объяснять и как-то меня тренировать, становилось радостно и легко. Страх от возможной неудачи отступал, уступая место надежде, что я справлюсь, и сердце билось чаще.
После завтрака мы с Элизой расстелили в саду, в тени деревьев, плед, и до обеда валялись с лекциями Марго. Точнее, валялась я, а Элиза периодически меня навещала, принося мне то яблоко, то сок, то «просто посмотреть, сколько ты уже прочитала». Я расспрашивала ее о непонятных мне местах в тексте и обнаружила, что для нее предметы первого года обучения не будут в новинку. Элиза неплохо разбиралась в принципиальных моментах работы магических потоков, и охотно делилась со мной знаниями.
Кузнечики мерно стрекотали в траве, две разноголосые птички что-то бойко обсуждали в ветвях над моей головой. Я смотрела в ясное небо сквозь зелень листвы и понимала, что пружина последних дней, плотно зажатая и закрученная всеми свалившимися на меня событиями, потихоньку разжимается. А под ней расправляется, обретает свободное дыхание моя душа.
На обед снова приехал Джастин. Сегодня он был особенно симпатичным, в идеально сидящем светлом костюме и с неизменной тростью. Что он там хранит? Коньяк или шпагу? Вряд ли будет уместно задавать ему подобные глупые вопросы, но любопытство то и дело подмывало меня спросить что-нибудь эдакое.
После обеда Элиза потащила Джастина в музыкальную комнату, где она играла на скрипке, а он — довольно редко, но составлял с ней дуэт на саксофоне, а мы с Холдором пошли в его кабинет.
— Покажи мне, Кэтрин, как течет твоя магия в спокойном состоянии, — Холдор все же усадил меня рядом с собой на диван. — Соедини ладони.
Он взял мои руки в свои и расположил их на уровне груди ладонями друг к другу, оставляя между ними небольшое пространство. Его большие теплые пальцы держали мои руки крепко и в то же время очень нежно. Прикосновение было таким интимным, что о каком-либо спокойном течении магии можно было смело забыть.
— Почувствуй поток, — негромко произнес Холдор, глядя мне в глаза.
Пару секунд ничего не происходило, затем я почувствовала, как пространство между ладонями стало упругим и наполнилось вибрирующим, мерцающим свечением. Ох, ё-моё! Оно реально! Я едва сдержала себя, чтобы не взвизгнуть. Чуть не забыла, что я все это должна знать, уметь и, вроде как, не в первый раз вижу.
— Это твоя магия, Кэтрин, — снова негромко произнес Холдор, вглядываясь в мое лицо. — Чувствуешь, как она течет в тебе?
Нет, я не чувствовала, как она течет во мне и тихонько отрицательно покачала головой, глупо улыбаясь Холдору. Мне очень нравилось ощущать эту упругую вибрацию между ладоней, нравились его большие, сильные руки на моих запястьях. Я, и правда, могла просидеть так пару часов, но Холдор отчего-то убрал свои руки:
— Теперь попробуй немного развести ладони в стороны, Кэти.
Я выполнила. Магия заструилась быстрее. Искрящееся свечение ломаными линиями перемещалось из одной моей ладони в другую.
— А теперь снова сведи ближе, — Холдор говорил негромко и смотрел на поток между моими ладонями с интересом врача или ученого, а я наслаждалась новыми, непередаваемо острыми ощущениями.
Варианты расположения рук сменяли друг друга от плавного перемещения к резкому и обратно, ближе, дальше, выше, ниже. И снова все сначала. Магия текла, искрилась и мерцала, то ускоряясь и завихряясь, то снова возвращая потоку неторопливость и равномерность. Я уже чувствовала магию каждой клеточкой своего нового тела, ее пластичность, потоки, вибрацию, случайные завихрения.
Затем Холдор поднял меня на ноги, подошел ко мне со спины и обнял, осторожно
