Было до того, как вас увидела.
Во-первых, кресло начальника ему идет. Вот бывает же такое: человеку идет вещь, и человек этой вещи подходит. А бывает человек — подходит, а вещь не идет. Так вот с Богданом идеальное совпадение: ему идет этот кабинет, это кресло, костюм, наверняка как три мои зарплаты, которые пока мне только снятся. Часы на руке. Странные, необычные. Иногда кажется, что вместо циферблата что-то оранжевое горит, как символ какой-то.
Ему, черт возьми, все идет! И даже этот картонный стаканчик с латте.
Вот что за человек? Хочется найти изъян. И не один. И тут джекпот! У него их — хоть отбавляй. Взять хотя бы характер…
— У меня сегодня встреча с партнером. Подготовьте конференц-зал, инструкции у вас на почте вместе с задачами на день. Вечером выездная встреча, вы едете со мной.
— Вечером? Во внерабочее время?
Я планировала сдохнуть дома, а не в неизвестном месте при свидетелях. Моя пятая интуитивная точка предчувствует бешеный день. Мне после него только встречу добавить и все, выносите труп, слез не надо.
— Во внерабочее время рабочая встреча, что непонятного? — вроде и говорит спокойно, обычным тоном, а звучит как "тупое ничтожество, я только что все сказал".
Или у меня в голове трансляция автоматически не в пользу босса, даже если он ничего подобного не подумал.
— Вариантов, что у меня могут быть дела, не предусмотрено. Я правильно понимаю?
Уточнить не помешает. Вдруг появится шанс свалить?
Я требую возможности дать мне спокойно стонать от гудения в ногах после рабочего дня! Это мое законное право, в конце концов. Я не смогу этого делать при других. Я привыкла умирать от страданий в одиночестве.
— Перечитайте инструкцию, Арина Витальевна. Я говорю — вы исполняете, я пишу — вы делаете, я звоню — и ничего не меняется, вы — делаете. Идите работать.
"Вы мой раб!", — забыл добавить, но ничего, я это расслышала.
Легкий мандраж привычно обосновался в пальцах, когда открывала почту. Нервно болтала туфлей, открывая письмо от босса.
Я знала — ничего хорошего там не будет. Ничего. За два прошедших дня не было, а тут, похоже, по нарастающей идет.
Задачи для подготовки встречи и всего, что с ней связано, вынесены в отдельный список. Основные задачи в количестве двадцати штук. Ну, хоть это не меняется. Только легче не стало! В итоге их получилось двадцать семь.
Спасибо вам, Богдан Маркович, что Арина Светлова закончит свою жизнь в бизнес-центре.
Это японцы рады на работе умереть, а я — нет.
Почта с самого утра оказалась завалена письмами из отделов. Опять. Похоже, с этого теперь будет начинаться каждый мой день. Если я доживу до завтра.
Привычно раскидала окна по рабочему столу, разгребая: "Важно!", "Срочно!", "Арина Витальевна, я могу на вас положиться?". Вот так, сходу, в теме письма. Заинтриговали!
Я бы не стала на себя полагаться, честно.
Открыла, вчиталась, потягивая некрепкий латте.
Допускаю, что могу чего-то не понимать. Определенно. Но, по-моему, когда выделенные под конкретные цели средства уходят… Просто уходят — в неизвестном направлении, это, вроде, кража? Или я чего-то не понимаю?
Мне тут маленький человек решил душу излить… на свою начальницу. И почему мне? Я тут третий день работаю!
В общем, рядовой бухгалтер заметила расхождения в цифрах. Случайно. Один раз заметила, решила перепроверить, а все в порядке. Ну, показалось, с кем не бывает?
Через какое-то время — то же самое. Расхождение, и ничего.
И вот третий раз история почти повторилась. Почти — потому что девушка зафиксировала цифры, начала копаться втайне от руководителя, и докопалась.
Будь я на месте главбуха, я бы за такие деньги наняла профессионального тихого убийцу и убрала свидетеля. И продолжала себе дальше собирать на маленький райский остров в каком-нибудь чудесном месте.
Логичный вопрос: при чем тут я? Какую роль в этом театре на меня хотят навесить?
Об этом в поэме тоже написано. От меня хотят совет, как поступить дальше: подготовить доклад и преподнести его генеральному, или оставить все как есть? Если первое, то как лучше к нему подойти и станет ли он вообще слушать рядового сотрудника? А если второе, то хитроумная главбух продолжит свои грязные делишки.
Я бы просила процент за молчание. Наверно.
Моя совесть совершенно нечиста, а жаба огромна. За ночь она реанимировалась и теперь вовсю квакала.
С другой стороны, воры никогда не вызывали у меня уважения. Хочешь денег — заработай. Но она ведь заработала! Схемы мудреные придумала, явно долго прорабатывала. А скрывать столько времени? Тоже уметь надо! И не побоялась же.
Я, честно, из офиса Богдана Марковича даже ручку брать не стану. Превращусь потом в козу, и все. Прощай-прощай, Арина, сиськи тебе больше не понадобятся в принципе.
Откусила сосиску в тесте, запивая латте.
На меня навесили сложное решение. Почему я должна что-то советовать? Брать ответственность. Я не…
Из кабинета вышел босс. Как почувствовал, что тут нехорошие дела обдумываются.
Шел не смотря по сторонам, напротив стола остановился в полушаге. Обернулся на меня, жующую.
— Почему вы едите на рабочем месте?
Нет, это уже наглость.
— Потому что у меня нет времени на завтрак и обед. Вы каждый день нормально питаетесь, а я, пока ем, работаю.
— У вас есть время обеда.
— Время обеда — есть, обеда нет. Богдан Маркович, вы требуете выполнения задач, я их выполняю. Мне этот час не лишний. У вас, кстати, главбух миллионы ворует. Возможно как раз во время обеда.
Не надо было на меня полагаться. Я не умею раздавать советы, а серьезные вопросы меня угнетают. Генеральный точно разберется лучше кого бы то ни было.
Он, похоже, и уходить передумал.
Я показала сосиской на экран.
Богдан Маркович, крайне недовольно-удивленный, подошел. Развернул к себе монитор.
Взгляд забегал по строчкам, а выражение лица постепенно приобрело хмуро-убийственный оттенок.
Спасибо, что
