— Да, уж! Умница… Видишь, как расквасилась, — она улыбнулась сквозь слёзы, — коньяк-то у нас остался?
— Много ещё. На. — Алексей подал ей флягу, но она не смогла её взять — так сильно дрожали руки.
— Сейчас мы это исправим.
Он глотнул из фляги и наклонился к Тане. Как только его губы коснулись её губ, она почувствовала во рту вкус коньяка.
— Восхитительный способ одновременно напоить и успокоить женщину, — сказала она, глядя ему в глаза.
— Сударыня желает ещё коньяка таким способом? — Голос у Алексея был низкий, волнующий, завараживающий…
— Да… желает…, - прошептала она.
Говорят, в момент опасности сексуальное желание обостряется. До сегодняшнего дня он в это не верил. Желание не то, что бы обострилось, оно выросло до таких огромных размеров, что не было сил ни говорить, ни думать. Он не мог оторвать взгляда от её глаз, излучающих это самое желание. Следующий поцелуй словно взорвал их изнутри. Они не могли оторваться друг от друга. Их обоюдная страсть, подогреваемая вынужденым воздержанием, вырвалась наконец-то, наружу. Куда-то в сторону отлетело сереневое кружево. Вслед за ним чёрные борцовки. Алексей сел, прислонившись спиной к поваленому дереву, приподнял Таню и посадил себе на бёдра. Хриплые стоны перемешивались с ласковыми словами. Когда её влажная и горячая плоть приняла его, когда их тела соединились, казалось, весь мир перестал для них существовать. В этот момент они осознали, насколько же им не хватало друг друга всё это время.
— Алёша… Алёшенька… — стонала она, в порыве страсти вонзая ему в спину ногти, и эта внезапная боль доставила ему гораздо большее наслаждение, чем самые нежные ласки. Сил у них хватило на считаные движения, зато разрядка была ошеломляющей. Алексей почувствовал, как тело Татьяны содрогнулось. Горячая волна блаженства, пронзившая её тело, была настолько сильная, что она вскрикнула. Хриплый стон вырвался из его горла. Он сжал её бёдра и плотнее прижал к себе. Она уже не двигалась, но лоно её, сокращаясь, доставляло ему такое наслаждение, что он не торопился отпускать её. Тело Татьяны обмякло, она положила голову ему на плечо. Алексей коснулся губами её уха.
— Счастье моё… Ты счастье моё… Моё солнце… — шептал он, руки его скользили по её телу, — люблю тебя…
Татьяна подняла голову и, глядя ему в глаза, сказала:
— «Ложь не к лицу воину».
— Я не лгу, — не отводя от неё взгляда, сказал Алексей. — Я очень люблю тебя. С того самого момента, как увидел на заправке, я понял, что ты и есть та единственная женщина, которая предназначена мне судьбой.
— Ты забыл кое-что, вернее, кое-кого.
— Юру?
— Нет. Свою жену.
Она хотела встать, но он удержал её.
— Алёша, пусти меня!
Но он только сильнее сжал её бёдра руками.
— Пусти! Мне больно!
— Прости, — он ослабил хватку, но тут же обнял её за талию, привлекая к себе.
— Ты можешь просто выслушать меня?
— Вот только не надо говорить, что ты не любишь свою жену, что вы не понимаете друг друга и всё в этом духе. Не разочаровывай меня, Алёша! — она упёрлась ему руками в грудь.
— Тата! Я уже несколько раз пытался тебе всё объяснить! Пожалуйста! Просто послушай!! Да послушай же ты, наконец!! — почти прорычал Алексей и слегка встряхнул за плечи вырывающуюся из его рук Таню.
— Хорошо, — кивнула Таня, тем более что обещала Николаю выслушать Алексея при удобном случае. Удобство, конечно, сомнительное: соприкасаясь с ним телами, чувствуя его руки на своей талии… Скорее, можно голову потерять, чем что-то услышать.
— Дело в том, что я собирался подать на развод после этой поездки. Моя жена со своей матерью сейчас отдыхает на Мёртвом море. Я собирался встретить их в аэропорту и сразу отвезти домой к тёще. И я не виноват в том, что встретил тебя до, а не после развода. И нужна ты мне не для развлечения в походных условиях. Ты заполнила моё сердце, мою душу и я хочу, что б ты заполнила мою жизнь, что бы всегда была рядом со мной.
— Это предложение?
— Да.
— Ну, вот так, — Таня развела руками и посмотрела туда, где соединялись их тела, — мне ещё никто предложения не делал. — Она горько усмехнулась. — Алёша, ты ещё сто раз передумаешь разводиться. Вы, наверно, поссорились. Сейчас отдохнёте друг от друга, соскучитесь и помиритесь.
— Тата, я не мальчик-подросток, который, то мирится, то ссорится со своей девочкой по пустякам. Это давно обдуманное решение взрослого мужчины.
— Что ж, мы поговорим об этом в Питере, когда вернёмся, а сейчас давай вставать и одеваться, а то я уже начинаю подмерзать.
Он помог ей подняться, накинул ей куртку на плечи и сказал:
— Нет, Татка, не в Питере, а сейчас.
— Почему?
— Я хочу, что бы мы по возвращению не остались в лагере, а уехали домой. Это в том случае, если я тебе нужен. Если тебе нужен Юра, то я уеду один. Я просто не смогу видеть тебя с ним. Это даже не ревность. Это… боль, понимаешь? Пойдём, посмотрим одежду, она, наверно, уже высохла. — Он наклонился и подал ей сереновое кружево. Одел борцовки. Поднял с земли автомат и арбалет, Таня взяла флягу. Он подал ей руку, помогая перешагнуть через поваленое дерево, и они подошли к чуть тлеющим кострам.
— Так, отлично! Тата, футболки, носки и брюки сухие, можно одевать. Толстовки только влажные, да безрукавка твоя мокрая совсем. — С этими словами он поднял валявшуюся на земле безрукавку, отжал до конца и повесил на перекладину. Потом подбросил ветки в каждый из костров. Таня смотрела на него, и вдруг поняла, что все её принципы на счёт женатых мужчин, которых она придерживалась раньше, летят в тартарары, что ей совершенно всё равно, женат он или нет. Ей даже всё равно разведётся ли он, только бы знать, что они будут видеться, только бы иногда оказываться в его сильных, надёжных руках и слышать его нежные слова, только бы ощущать вкус его губ… Как там по Пушкину?
«Хоть редко, хоть в неделю раз
В деревне нашей видеть Вас…»
Алексей почувствовал её взгляд и обернулся. Она смотрела на него так, что заныло в паху. В её взгляде перемешались любовь, желание, боль…
Он подошёл к ней, обнял. Она прижалась к нему всем телом, обхватив за талию.
Алексей поцеловал её в макушку.
— Тата, поверь, я очень люблю тебя. Очень… Ты единственная женщина, которая мне нужна. Других просто нет… О, чёрт… Только не это! — Шёпотом простонал Алексей.
— Что там? — Спросила Таня, хотя уже знала — что. Ладони горели так, словно она держала раскалённые угли в руках.
Глава 5 часть 6
— Наш старый знакомый, если, конечно, эти леса не полны одинаковых чудовищ. Тата… осторожно становишься мне за спину… я постараюсь его отвлечь, а ты бери автомат. Справишься? — И с этими словами Алексей стал медленно разжимать руки. Она вдруг оттолкнула его от себя. От неожиданности он сделал шаг назад, покачнулся и упал на колено. В этот момент Таня повернулась к волку и пошла на него, говоря при этом какие-то непонятные слова и выставив ладони вперёд.
Алексей хотел броситься к ней и загородить её собой, но тут увидел на земле автомат на расстоянии буквально вытянутой руки. Он поднял его и, мгновенно оказавшись на ногах, сделал выстрел в воздух. Волк лопнул, словно мыльный пузырь, и расстворился, как его и не было. Алексей был настолько взволнован появлением зверя и непонятным поступком Тани, что не заострил на этом странном исчезновении внимания, а бросился к ней.
— Тата, я с ума с тобой сойду! — Сказал он, одной рукой обнимая её сзади, а в другой продолжая держать автомат. — Ну, вот что ты творишь?
— Алёша, я так за тебя испугалась… — она повернулась к нему. — Скажи мне — как бы ты его отвлёк? На него бросился, что ли?
— Вот ты смешная! Она за меня испугалась! А я!? Я, думаешь, не испугался за тебя? Татка, ты одевайся, я по сторонам посмотрю, что б эта тварь не застала нас врасплох. Хотя… Вот как это у него получается? Раз — и появился, два — и исчез?
— Алёша, он не появится больше. Я сама только сейчас поняла… Это был фантом, я его уничтожила.
