разлилась… досада? Трижды млять! Но похоть, обычно накрывающая в такие моменты, решила в этот раз вообще не являться, пустив на смену нечто наподобие стыда. Это что еще за новости?
Я хлопнул по ягодице, искусственно вызывая у себя желание. Девка вскрикнула, но только сильнее начала тереться о мой пах. Крепкая задница работала так активно, что, казалось, она собирается довести меня до экстаза прямо сейчас. Только вот вместо соблазнительной картинки перед глазами встала другая. Бедра гребаной ведьмы на моих коленях, облаченные в многочисленные юбки, и моя широкая ладонь на одном из них. Член тут же ожил, напомнив, что было глупостью не воспользоваться моментом тогда, в карете.
Какого хрена?! Протянул руку и потеребил мокрые складки между бедер девахи. Та испустила протяжный стон, поощряя. Я же только поморщился. Ни черта не понимаю. Точнее, понимаю, но это мне ни фига не нравится!
Без всякого сожаления отошел от голого попца и бросил как можно более равнодушно:
— Прости, не сегодня.
Сам же быстро спустился по лестнице, пылая гневом… на себя? Из-за того, что не захотел перепихнуться с безымянной шлюхой, которая была не против? О нет, все дело вовсе не в этом! А в том, что гребаная ведьма меня заколдовала! Напустила какой-то свой бесовский заговор, чтобы не смог иметь девиц. А сама, возможно, прямо сейчас ищет, под кого бы лечь, чтобы избавиться от меня!
Ну уж нет!
Не предупреждая Януша — сам разберется, когда закончит, — запрыгнул на коня почти на бегу, уже в седле сбросил веревку со столба, и припустил в сторону нужной деревни. Уж не знаю, что она там напридумывала, отобрав у меня мужскую силу, но это просто так ей с рук не сойдет! Плевать на последствия, я и так погряз в ней и ее проблемах выше головы. Не желает, чтобы я трахал кого-то другого? Так и быть, значит, подо мной будет стонать она!
От одной мысли, что мелкая зараза начнет извиваться от наслаждения, пока я вхожу в нее, член встал как каменный. Черт! Скакать на лошади с таким стояком мне еще не приходилось. Это почти больно. Но фантазия уже унеслась в запретные глубины. И рисовала невероятные картинки, как и в каких позах я буду проникать в нее, чтобы вырвать очередной стон. Она будет умолять меня не останавливаться, и я, конечно, дам ей, о чем просит, потому что сам хочу того же…
Черт!
Только бы она все еще оставалась невинна. Иначе все мои планы полетят под хвост блудной собаке. Вряд ли она согласится быть послушной, обретя ведьмину свободу.
Вдруг в груди закололо, да так, что чуть не сверзился с коня. Что это, ей грозит опасность? Но нет, на жжение не похоже. Неприятное до одури чувство легко стирается, как только представлю, на сколько мелких мясных кусочков я изрежу любого, кто осмелится прикоснуться к моей ведьмега показалась невыносимо долгой, и, когда крыша знакомого дома выступила из-за угла, я облегченно выдохнул. Скоро-скоро чертовка окажется в моих руках. Консумация — та еще проблема, но сейчас мной двигали вовсе не разум и расчет. Соскочив со взмыленной лошади, я в несколько прыжков добрался до крыльца и… взгляд наткнулся на выломанные из дверцы доски. Достаточно большие, чтобы там могло пролезть тело одной пигалицы.
— Какого?!
Магталисманов, развешанных почти в каждом углу, должно было хватить, чтобы она не смогла отсюда смыться и пустить посторонних. Спокойно. Видимо, просто пыталась, но у нее не вышло.
Не помня себя, доломал остальное, ворвался в образовавшуюся дыру.
— Ева! — заорал еще в коридоре.
Глухонемая тетка наверняка спит и видит десятый сон. Домчавшись до спальни жены, рванул ручку. Дверь глухо стукнулась о стену.
— Ведьма, ты…
В груди похолодело. Комната была пуста. Все вещи лежали на своих местах, даже книга, которую она, видать, нашла в старых сундуках в чулане — и та покоилась на широком подоконнике. Из окна открывался неплохой вид. Я втихомолку надеялся, что любимая всеми ведьмами природа хоть как усыпит ее пыл. Ошибся. С ней я постоянно ошибаюсь.
Рядом — скомканный плед, чуть подальше — кувшин со сладкой водой. Аккуратно заправленная кровать с веселеньким бельем в цветочек. Мягкие тапочки, которые она, наверное, притащила с собой аж из родительского дома. Я, во всяком случае, ничего подобного ей не покупал. Даже в мыслях не было.
Что и говорить, я в принципе особо не подумал, что ей нужно что-то, кроме хорошей взбучки.
Прошел внутрь, распахнул шкаф. Одежда болтается на гвоздях. Сбежала и бросила свои пожитки? Что за очередная блажь?
— Куда ж ты делась? — пробормотал под нос.
Снова представил, как где-то не очень далеко в этот самый миг она тяжело дышит под каким-то мужланом. Кулаки сжались сами собой.
А вдруг ее уже нашли прихвостни Сорая?! Нет, я бы почувствовал, если бы ей грозила опасность.
Значит, все же добралась до чьего-то члена.
Оказывается, ревность, пусть даже навеянная магией, — прегадостное ощущение… Не приведи Боги какому-нибудь смельчаку помочь ей осуществить задуманное! Ни одна живая душа не посмеет до нее дотронуться, кроме меня!
Мать твою, я что, ревную?! Но от представления, что она ласкает чье-то тело, снова стало так невыносимо, что хоть вой на скрывшуюся за облаками луну. От этого осознания стало еще паршивее. Видимо, она далеко пошла в своих заклятиях. Хоть и врала, что они на мне не работают.
Это, кстати, для меня стало таким же сюрпризом, как и для нее. Не иначе, опять папочка постарался. Зная гадостный характер дочурки, застраховал меня от пакостей той, кого я должен оберегать. А вот заживить рану у нее получилось, значит, не берет только злая магия.
И все-таки она сумела найти лазейку! Иначе какого хрена мне так тяжело?!
ГЛАВА 15. Слова старой ведьмы
Адриан
Она не вернулась ни к утру, ни на следующий день, ни через неделю. Мы с Янушом и дюжиной крепких ребят объездили, наверное, весь округ, прошерстили каждый дом, рискуя навлечь на себя ненужное внимание. Да что там, я не погнушался наведаться во все известные мне притоны. Кто знает, что на уме у моей неверной женушки? Но нигде о ней не слышали, никто ее не видел, и даже под угрозой пыток и расправы ни одна живая душа не призналась, что видела зеленоглазую беглянку.
Все больше становилось не по себе от нелогичности происходящего. Ни в какую не верилось, что она настолько хорошо сумела спрятаться, с ее-то нравом весь путь должен
