голову попросить прощения – за холодность, безразличие, за мелькающее в глазах разочарование… ну да, я на него не похожа. Совсем. Но разве в этом моя вина? И разве от этого я перестала быть его дочерью?
А с другой стороны… зато сейчас каждый из них получил то, чего хотел. И по крайней мере Тамила-то этого заслуживает. А отец… что ж, у него не хватало сил попросить прощения. Но я все равно прощу. Просто я знаю точно, что никогда-никогда не буду требовать от своих детей жить моей жизнью и оправдывать мои ожидания – у них наверняка найдутся свои собственные. И уж точно не потребую быть похожими на меня или на Корина…
Стоп. Корина? Я это правда сейчас подумала?
…А дети у нас могут быть красивые. Маленькие дракончики…
И кстати, насчет Корина. Я ведь засыпала практически лежа на нем.
Ой! А сейчас я где лежу? Что-то мне подозрительно мягко… и пахнет слишком хорошо. В лаборатории пахнет… лучше не вспоминать.
Я опасливо открыла один глаз.
Не поняла.
Открыла второй.
Та-а-ак… это я где вообще?
Лежала я на широченной кровати с мягкой периной и подушками, очень похожей на мою собственную. Вот только спальня была не моя.
Подняв голову, я принялась озираться – и тут же наткнулась взглядом на панорамное окно во всю стену, выходящее на открытую террасу. А за ней – море.
Ясно… то есть ничего не ясно. Почему я в спальне Корина? Причем одна? Он решил, что спящую меня убивать неинтересно, и положил поближе под рукой?
А… переодевал меня тоже он? На мне вместо заляпанного подозрительными пятнами рабочего платья – знакомая ночнушка модели “убей желание”. Ага, с рукавами, воротом под горло и длиной до пят. Собственно, таких ночнушек в Тамилином гардеробе оказалось несколько, одна краше другой. Причем чисто-белая – единственная, та, что с рюшами. Видимо, парадная, для брачных ночей. Остальные – с веселенькими вышивками по подолу и у ворота. На этой, например, красовались желтенькие утята, само очарование.
И как я вообще могла не проснуться, если меня носили и переодевали?!
Хотя… с другой стороны, могло быть и хуже, пожалуй. Если вспомнить, что вчера, пытаясь поцеловать Корина, я слизнула-таки с его губ немного собственного варева. То есть ядреного отворота на бледных поганках и тарантульем яде, рассчитанного на толстокожих драконов! Дозировка, конечно, минимальная, но… если все последствия заключаются только в слишком крепком сне, то мне крупно повезло. Вроде бы никакой сыпью я не покрылась, да и чувствую себя нормально.
Дверь бесшумно отворилась, и я резко вскинула голову.
На пороге стоял Корин… с подносом в руках.
– Как спалось, отравительница? – широко улыбнулся он.
Я сглотнула. Так, он что, решил отравить меня, так сказать, в качестве ответной любезности?
Корин пристроил свой поднос на прикроватную тумбочку, и я обнаружила, что завтрак – румяные поджаристые тосты, тонко порезанный сыр нескольких сортов, глазунья с беконом и фрукты – накрыт на две персоны.
Сам муж присел рядом со мной, и матрас прогнулся под его весом.
– Ты… принес мне завтрак в постель? – пораженно уточнила я очевидное.
– Ну, можно и в постель, – дракон пожал плечами. – Но я предложил бы выйти на террасу. Помнится, ты изъявляла желание завтракать с видом на море.
– А… – я запнулась. – А переодевал меня ты?
– Я, – невозмутимо кивнул он.
– А зачем? – Ну не могла я не спросить!
– Мне показалось, что спать на полу и в одежде не особенно удобно. Лично мне не понравилось. Поэтому, как только очнулся, я решил пойти в более гостеприимные края… ну и позаботился заодно о любимой супруге. Кстати, утята – идеальное решение!
– Что? – я уже ничего не понимала.
– Ну, видишь ли, переодевать тебя было непростым испытанием, а уж ложиться спать рядом... Я почти пожалел о решении принести тебя именно сюда… но утята оказались идеальным выходом! На девушку в такой ночнушке нельзя смотреть иначе как с улыбкой. Хотя знаешь что?
– Что? – мне кажется или я уже повторяюсь?
– Ты мне кое-что задолжала.
С этими словами он вдруг наклонился, мягко надавил руками на мои плечи, укладывая меня на подушку, и… поцеловал. Да так, что я порадовалась, что уже лежу, потому что на ногах устоять было бы ну очень сложно. И не ответить – невозможно совсем. Сначала поцелуй был осторожным и нежным, будто изучающим. А потом что-то изменилось – поцелуй углубился, стал страстным, порывистым, обжигающим.
Корин отстранился первым, и пару секунду мы ошалело смотрели друг на друга и тяжело дышали.
– Не помогают, – сообщил он наконец.
– Что? – нет, точно повторяюсь!
– Утята, – мрачно уточнил Корин. – Не помогают. А у нас завтрак!
– А…
Спросить что-либо я не успела, потому что в следующую секунду меня аккуратно упаковали в одеяло, спеленав им, как гусеничку. И вот эту гусеничку взяли на руки и понесли на террасу. Причем открыв дверь туда ногами. Моими, что характерно. И аккуратно усадили на один из плетеных стульев у стеклянного столика – так, чтобы мне было видно море.
Нет, но это нормально вообще?! Я его, между прочим, обездвижила, напоила экспериментальной гадостью и оставила валяться на полу! А меня за это… кормят завтраком и целуют.
Пока я хлопала глазами и собиралась с мыслями, Корин успел сбегать в спальню за подносом и пристроить его на столик.
– Корин, а это что сейчас было? – я наконец выпростала руки из одеяльного кокона и дотронулась до все еще горящих губ.
– Так я же предупредил, – муж пожал плечами, усаживаясь напротив. – Это была месть! Страшная.
– А ты, значит, не расколдовался, да? – я печально вздохнула. Столько усилий!
– Нет, конечно! – он снова широко улыбнулся. – И не мог! Потому что и не заколдовывался. Таниа, дракона невозможно приворожить.
Я всплеснула руками.
– Да как ты не понимаешь! Тамила разрабатывала этот приворот специально для драконов! Это был совершенно новый, экспериментальный приворот, и у нее же точно получилось! Разве ты сам не заметил, как изменилось твое отношение в тот самый день…
– Еще бы, – он кивнул, разливая чай из стеклянного чайничка. – Потому что тогда вместо Тамилы появилась ты.
– Да, и меня ты вообще не знал!
– Ты и правда не понимаешь, – он чуть усмехнулся и отставил
