— Как вас зовут? — я следила за подозрительной старушкой.
— Лабрия, — представилась наша добродетельница. — Лабрия Дельфиего, — и старушка манерно поклонилась.
— А меня Сабрина, а это моя сестра Диана, — сестра открыто улыбалась старухе, и та отвечала ей тем же, а вот на меня смотрела с хитринкой.
— Сестра ли? — и старуха со странным именем Лабрия словно просканировала меня.
— Да, мы дочери пекаря, — щебетала девочка.
— Да, да, — кивала старушка, вытаскивая какие-то веточки из засушенных букетиков. Она их измельчала, смешивала, в итоге высыпала все в котелок и поставила на огонь. Достала банку с какой-то вонючей субстанцией и, выпарив воду из котелка, смешала с этим вонючим “нечто”. Получилась густая вязкая мазь. Старуха достала откуда-то полотенце и порвала его на длинные лоскуты. Прокипятила часть бинтов и, разложив их на полотенце, густо смазала эти бинты мазью.
— Давай, моя хорошая, будем спасать тебе руки, — Лабрия махнула мне рукой, и я подошла к ней. Ловко она перебинтовала мне руки, практически не причинив боли. Это точно какая-то магия. Я должна была орать в голос от одного прикосновения, но я не то что терпела, даже улыбку получалось выдавливать из себя, чтоб не пугать Сабрину. Когда перевязка была закончена, старушка усадила нас за стол и поставила перед каждой по миске с овощным рагу.
— Мяса нет, уж извините, нам оно не по карману, — старушка села с нами и принялась за еду.
Меня кормила Сабрина, так как руки были забинтованы. После рагу были лепешки с отваром из трав. За это время наша одежда высохла на ветерке и солнцепеке, и мы наконец-то оделись. Меня одевала Сабрина, и волосы лентой завязала.
— Я провожу вас к тракту. Там, может, кто из торговцев ехать будет, да и подвезет вас к городу, — предложила Лабрия.
Оказывается, дорога была не так уж и далеко от этого странного места. Старушка махнула нам рукой, а я сердечно ее поблагодарила. Руки не болели. Не знаю, чем уж там она мне их обработала и замотала, но эффект был поразительный. Я все ждала от старушки подвоха, но его не было и, видимо, и не будет.
Мы пошли по дороге, а старуха развернулась и поковыляла прочь. Когда я оглянулась, чтобы проводить ее взглядом, то даже фигуры ее вдалеке не увидела. Удивительная прыть для такой старой дамы.
Мы прошли не очень долго, не больше часа, когда впереди увидели столб пыли. Из предосторожности отошли в сторону и спрятались за большим валуном. Когда всадники приблизились, то я рассмотрела инквизитора во главе отряда. Мы вышли из-за валуна, и Винченцо пришпорил лошадь, узнав нас.
— Вы живы! Как же я рад! — мужчина соскочил с лошади и бросился к нам. Сам не отдавая себе отчета в том, что он делает, инквизитор сжал меня в объятиях, а я замерла, пораженная таким порывом. — Я думал, что умру, когда не нашел тебя. А братья Чианчулли сказали, что ты бросилась с сестрой на руках в реку.
— Бросилась — это громко сказано, мы просто туда упали, — то, как импульсивно вел себя Винченцо, меня смутило. Его люди, облаченные во все черное, то и дело поглядывали на нас.
— Что с вашими руками? Вы пострадали? — инквизитор взял меня за руки.
— Немного. Там, на мельнице, когда… — мне не дали закончить фразу.
— Симон, плащ мне, — мужчина улыбнулся мне, видя, что я удивленно замолчала. — Потом, все потом, — еле слышно прошептал инквизитор мне на ухо, когда накидывал на меня плащ.
— Откуда вы узнали, где нас искать? — меня усадили на лошадь. Сабрина была спереди, тоже закутанная в плащ. Я поражалась этой храброй девчушке. Пережить все, что с ней творила Урсула, и не пасть духом.
— Мы и не знали. Третьи сутки уже рыщем, — признался мужчина, а я удивленно на него посмотрела.
— Как третьи сутки? — мы же во время бури спрятались под лодкой. Не могли же мы там спать двое суток, в самом деле. Но и не будет же Винченцо врать мне, что ищет меня третьи сутки. Это по меньшей мере глупо. Странно это все.
— Затем на аудиенцию в инквизиторскую пришла старушка, сказала, что у нее есть информация о пропавшей девочке, — рассказывал мужчина. — Пока слуга ходил за мной, старушка уже ушла. Но что самое странное, ее никто не видел. Хотя она не могла далеко уйти. Уж слишком она была преклонного возраста, если верить моему секретарю в инквизиторской. На стуле, где сидела посетительница, осталась лежать ветка кустарника. И мой помощник рассказал, что он растет вдоль устья реки, здесь неподалеку, — и инквизитор махнул рукой в сторону, где, по моим подсчетам, был домик старушки. — Я подумал, что она его сорвала у своего дома, чтобы обмахиваться от мошкары в полуденный зной. Вот мы и отправились с отрядом на поиски старушки, а нашли вас.
История была такая удивительная, что я недоверчиво уставилась на мужчину.
— А нас тоже спасла старушка, — Сабрина, естественно, слышала наш разговор. — Может быть, это она и была?
— Но как? — я не понимала, как такое могло быть.
— Давайте разберемся с этим позже, когда я доставлю вас вашему батюшке домой, — предложил Винченцо, а я утвердительно кивнула. Пожилой мужчина, наверно, уже с ума сошел за эти дни. Он остался там один, без присмотра.
— Папаша, наверно, волновался за меня, — проговорила Сабрина.
— Очень сильно, сеньорита, — Винценцо по-доброму мне улыбнулся. — Он каждое утро оказывался у моего дома и требовал отпустить одну дочь и найти другую, — рассказал инквизитор.
— Ого! — восхищение появилось в детских глазках. Для Сабрины папаша Джузеппе стал героем.
— Да, к сожалению, я ничем не мог его порадовать. Он грозился, что отправит прошение в столицу епископу, — продолжил Винченцо, а я усмехнулась. Оказывается, не такой уж добряк и тюфяк наша папаша Джузеппе.
— И как? Отправил? — я прижала к себе девочку, так как она от плавного покачивания на лошади начала засыпать.
— Точно не знаю, но думаю, да. Он сегодня утром был просто в ярости, — инквизитор старался спрятать улыбку. — Стучал костылями в мою дверь и грозил вышибить ее.
— Он поднялся на костыли? — я с беспокойством посмотрела на собеседника. — Но ему же очень рано.
— Да, сегодня был уже на костылях, — подтвердил мужчина, а мое беспокойство возросло. Как бы он не навредил себе и не травмировал свою ногу излишней нагрузкой. — Я велел отправить его домой на повозке и проследить, чтобы он не напрягался. Наша агент приставлена к нему на сегодня в качестве помощницы на пекарне.
— Ваша агент? — я озадаченно посмотрела на инквизитора. — Уж не та самая, к которой вы ездили узнавать про выжившего мальчика?
— Та самая, — и Винченцо усмехнулся. — Вы слишком проницательны и запоминаете то, что лучше бы забывать сразу же, как услышали, — сделал мне замечание мужчина.
— А что с Урсулой и ее сыновьями? И кто был тот мужчина? — я вспомнила ужасную картину развороченного тела, и мне чуть плохо не стало.
— Расскажу вам все позже. Одно скажу: они все живы, правда, не совсем целы. И ждут, пока я решу более важные дела, — ответил инквизитор.
— А что за более важные дела у вас сейчас? — я сперва не поняла, что же может быть важнее, чем поимка маньячки, которая орудовала в городке на протяжении многих лет.
— Поиски вас и вашей сестры, — и меня одарили такой нежной улыбкой, что по спине пробежали мурашки, а сердце превратилось в желе. Я накинула на голову капюшон и спрятала под ним свое лицо, так как щеки и уши горели огнем от смущения, а еще от такой приятной надежды. Чего уж греха таить, Винченцо тоже мне очень нравился. И его внимание ко мне только распаляло мою к нему симпатию.
Мы въехали в городок, и проходящие люди с любопытством смотрели на нас. Они шептались. Детвора, завидев нашу процессию, убегала куда-то и возвращалась с родителями, которые становились небольшими группками и тоже шушукались. Думаю, наше триумфальное возвращение будет обсуждать весь городок.
Всю дорогу до пекарни нас сопровождала толпа. Я чувствовала себя максимально неуютно. Ну а как еще можно ощущать себя, осознавая, что люди, идущие в нескольких шагах позади, обсуждают тебя, разбирая по косточкам.
