Дальше тянуть нельзя. Беттина вышла из большого бассейна своей купальни. Эта комната была оформлена в средневековом стиле, как и все в Абаддоне, но благодаря чудесам инженерии… и закулисной работе огров… ей удалось добиться, чтобы горячая вода поднималась вплоть до ее башни.
Набросив халат, она спросила Салема:
— Снова наслаждался восхитительным зрелищем, да?
Жизнь с соседом сильфом… подсматривающим фанТомом… уничтожила большую часть ее скромности.
— Конечно, — ответил Салем с запотевшего зеркала над раковиной. — Откуда ты всегда это знаешь?
Пять основных чувств Беттины, может, и были развиты, как у обычного человека, но шестое гораздо сильнее. Ну, за исключением того случая, когда она напилась демонского варева. К тому же…
— Я знаю, потому что ты всегда так делаешь.
Она с силой провела рукавом по зеркалу и стала изучать свое отражение. Не лучше, чем было до принятия ванны. Она все еще выглядела уставшей и страдающей от похмелья. Когда утром ей, наконец, удалось заснуть, ее снова мучили привычные кошмары.
— Я не понимаю, зачем ты шпионишь за мной, — сказала она. — Это не может нравиться так, как если бы у тебя было тело.
Проклятье в наказание… за какое-то таинственное преступление… мешало ему обрести тело. И хотя он до сих пор обладал телекинезом, но не мог ничего чувствовать.
— Я не всегда буду таким. В один прекрасный день я стану настоящим мальчиком! И в будущем у меня будет много пищи для фантазий во время мастурбаций.
Беттина закатила глаза, надеясь, что он шутит. Когда он прибыл сюда три месяца назад, она допустила ошибку, приняв его за безобидного джинна, типичного представителя эльфов, каким до сих пор и считает его Раум.
Когда Беттина впервые поняла, что Салем следит за ней, она посчитала, что если он хочет подсматривать за женщиной с маленькой грудью и плоским задом… да на здоровье.
Уже потом она побольше разузнала о «печально известном» Салеме у Морганы и ее приближенных, которые знали его еще до проклятия. Судя по всему, Салем был безжалостным воином, просто «источающим сексуальную привлекательность».
Невинное принятие Беттиной ванны при джинне приняло новый неловкий поворот.
— Ты выглядишь как полнейшая задница, крошка, — сказал он, подталкивая к ней амулет гламура.
Моргана дала его ей, чтобы скрыть раны после нападения, но в запасе еще оставалось немного магии. Если Беттина создаст легкую маскировку, то, может, крестная не заметит неладное?
Моргана весьма придирчиво относилась к внешности Беттины, находя ее менее привлекательной по сравнению с матерью Беттины, Элеарой.
Беттина припомнила один из давних визитов Морганы:
— Ох, во имя любви к золоту, какое ты странное, крошечное создание, да? — сказала она, нахмурившись. — Ты никак не можешь решить, хочешь ли ты быть озорной, как демоненыш или приковывать к себе внимание, как Элеара. Хмм. Ладно, глупышка, веселись, ибо это можно делать только пока растешь…
Вспомнив это, Беттина убрала гламур. Она хотела, чтобы крестная знала, что кое-что происходит неправильно. Не менее чем вся моя жизнь.
— Тебя все еще мучают кошмары? — спросил Салем.
— К сожалению.
После полудня Беттина подскочила в кровати в очередном приступе паники. Она страдала от этих приступов с тех пор, как ее избили. Ее тело свело от напряжения, кожа покрылась испариной. Легкие сдавило, словно тисками.
Она осмотрела комнату, успокаивая себя: Я дома. Этих извергов здесь нет. Ни один Врекенер никогда не проникнет в Абаддон…
В жизни Беттины имелись две цели. Одна из них: снова чувствовать себя в безопасности. Она еще помнила, каково это — не испытывать постоянно подкрадывающийся страх. Она помнила жизнь без изнурительных приступов паники.
Раньше она прогуливалась по городу без сопровождения, одна бродила в тропическом лесу. Сейчас она не могла в одиночку выйти из замка и даже с трудом передвигалась внутри него.
Казалось, что ее приступы становились все хуже. И ночное вторжение нанесло серьезный удар по ее восстановлению. Несмотря на защитное заклинание, вампир «с легкостью» проник в ее комнату.
— Ты должна с кем-то поговорить об этом, — предложил Салем. — Излей душу.
Беттина потерла пульсирующие виски.
— Ты хочешь стать для меня такой отдушиной?
— Только если ты хочешь услышать, как храпит твое зеркало. Судя по тому, что я смог воссоздать в своем уме, я просто заскучаю.
Беттина сверкнула глазами, не понимая, шутит сильф или нет.
— Тогда почему ты до сих пор здесь?
— Я узнал много нового о нашем таинственном ассасине. Навел справки, взывая к благосклонности некоторых очень старых фантомов. Никто не знает больше секретов, чем фантомы.
— Расскажи мне, — выпалила Беттина, снедаемая любопытством о Дакийском вампире.
— Ходят слухи, что его сородичи живут внутри сплошной выдолбленной горной гряды. Никто в Ллоре не может доказать, что они существуют, даже самые опытные фантомы-шпионы. Вполне возможно, что Каспион единственный в мире чужак, который видел Дакию и остался жив. Но они это скоро исправят.
Руки Беттины метнулись к горлу. Почему Каспион не согласился участвовать в турнире? Он лучше предпочтет смерть от руки ассасина, чем будет с ней? Ему настолько отвратительна возможность выяснить предназначена ли она ему?
Салем продолжал:
— Их вид горд и силен, но они никогда не взаимодействуют с внешним миром. Если Дакийца за пределами их сферы увидит хоть один чужеземец… так они нас называют… то ему мистически будет запрещено вернуться. Твой случай является исключением. По моим данным, Невеста Дакийца считается Дакийкой, таков их образ мышления. Поэтому он смог вернуться домой. Но не после того, как он придет к тебе сегодня ночью и предстанет перед всеми без исключения.
— Я не нужна ему. Помнишь? Он прямо сказал, что не планирует за мной возвращаться, а он не может лгать.
Естественно, Беттина была в восторге от мысли, что он никогда не вернется… если это означало, что Кас в безопасности. Однако в глубине души она задавалась вопросом: Почему мужчины так легко от нее отказываются? Она никогда не слышала, чтобы вампир бросил свою Невесту. Никогда.
— Ты этого не видишь, но я пожимаю плечами. — Затем Салем задумчиво произнес: — Ты можешь представить себе жизнь в Дакии? Узнать все о Сфере Крови и Тумана? Я отдал бы правую невидимую руку за такой шанс.
— Жить в тайне, внутри горы? Без лесов? Никогда не чувствовать на лице солнца? — Занятное место для посещения, но… — Скажем так, я рада, что мне не нужно беспокоиться о возвращении Дакийского.
