Его руки выглядели так же, когда он бил Коджи?
Я быстро попятилась, тепло слов Томохиро заменилось холодом, что скользил по мне, как пот. Я снова что-то видела.
Этого не может быть. Я бы сказала ему, что верю, что это был несчастный случай. Он ведь выглядел таким безобидным, полным сожаления, но я не могла не обратить внимания на такой инцидент. Насколько опасен был Томохиро? У меня разболелась голова.
Я отвернулась и пошла прочь, но район был переполнен, с велосипедом пройти было бы сложно.
- Здравствуй, - сказал жуткий голос на английском, и это прозвучало как выстрел в воздух. Я была слишком напугана, чтобы обернуться.
Неряшливый парень угрожающего вида со стойким запахом дыма пошел рядом со мной. Ему пора было постричься, а его крепкие руки покрывали яркие татуировки.
- Здравствуй, красавица. Ты американка?
Я ускорила шаги, но он не отставал. Я уже подумывала о том, чтобы вернуться к Томохиро. Куда идти безопаснее – вперед или назад? Я не знала.
- Потерялась? – сказал на английском парень.
Можно подумать, я бы ему призналась.
- Я в порядке, - сказала я, но голос дрожал.
И вдруг кто-то обхватил меня рукой и прижал к себе, к теплу, оттаскивая подальше от парня. Мое тело замерло, я была готова ударить этого наглеца. А потом я заметила вспышку светлой пряди, заправленной за ухо.
- Она не потерялась, - сказал Джун. А потом он обратился ко мне. – Прости, что заставил ждать. Идем?
Я ошеломленно кивнула, толкая велосипед вперед, позволяя себе прижаться к Джуну, когда он прижал меня к себе крепче.
Нескладный парень фыркнул и ушел, пару минут я слышала лишь биение сердца в ушах, чувствовала тепло Джуна и слабый запах его шампуня.
- Ты как? – тихо спросил он, мои глаза наполнились благодарными слезами. – Но что ты здесь делаешь?
- Могу спросить то же самое, - сказала я, вытирая глаза тыльной стороной ладони. Быстрым движением Джун забрал у меня велосипед, толкая его, а я могла вытереть глаза.
- Здесь есть кафе с отличной пастой, - сказал он. – Я жил в Ишиде, потому порой мне хочется маникотти. Тебе повезло.
- Спасибо, - сказала я. Мы ушли уже далеко, но Джун не спешил убирать руку с моего плеча. На его запястье был черный напульсник, а потом мускулистая рука исчезала в рукаве школьного пиджака. Когда он заметил, куда я смотрю, он улыбнулся и убрал руку.
- Рад, что помог. Шизуока тихий город, но лучше не уходи с основных улиц, хорошо? – я просто кивнула. Преследуя Томохиро и разговаривая с Танакой и Юки по телефону, я и не заметила, по какому лабиринту успела пройти.
- А ведь мы постоянно сталкиваемся, - улыбнулся он. – Ты ученица по обмену? Или переехала?
- Переехала, - сказала я. – Я живу с тетей. Она – учительница английского.
- Ах, - он снова улыбнулся. – Может, ты научишь меня чему-нибудь. У меня есть проблемы с английским. А вот твой японский хорош. Я завидую, - он говорил так непринужденно, словно мы были давними друзьями.
Вдалеке я уже видела станцию Шизуока.
Слава богу, ведь солнце уже село, начинало темнеть.
- Теперь знаешь, куда идти? – усмехнулся Джун.
- Спасибо, - снова сказала я, и он кивнул. А потом улыбка исчезла с его лица, он посерьезнел. Он опустил голову, и пряди его челки освободились из-за уха, закрывая глаза светлой волной. Угасающий солнечный свет мерцал на его серьге.
- Я тут подумал, может, выпьем кофе?
Что, прости? Он поднял взгляд, его темные глаза стали холоднее.
Видимо, я ожидала от него больше волнения из-за такого вопроса, но я не могла понять его чувства.
- Эм, - сказала я. – Мне нравится твое предложение, очень нравится, но… уже поздно, и если я не поспешу домой…
- Понимаю, - сказал Джун. – Ты не хочешь беспокоить тетю. Я могу проводить тебя.
Я покачала головой.
- Тут я и сама могу, - сказала я.
Он кивнул.
- Может, в следующий раз?
- Конечно, - улыбнулся он. Развернувшись, он сунул руки в карманы и оглянулся через плечо. – Тот парень все еще рисует?
- О, - сказала я. – Это не потому, я… - но причина была в этом. И он это знал.
- Надеюсь, он рисует для тебя, - сказал он и ушел.
Когда я пришла домой, Диана накрывала на стол. Я возила еду по тарелке, заставляя себя есть и вежливо общаться, пока не смогла сбежать в комнату. Я уставилась на потолок, пытаясь представить раны Коджи.
- Не может быть, - сказала я самой себе. Томохиро не врал о несчастном случае. Он, казалось, дрожал так же, как и я сейчас.
Я включила компьютер и попыталась найти в Интернете Юу Томохиро и Коджи. Когда ничего не вышло, я добавила «в Шизуоке». Это сработало, нашлась одинокая заметка об инциденте. Конечно, она была написана кандзи, которые я только учила. Было ожидаемо, что она будет написана иероглифами.
Я вздохнула, отправляя статью на сайт с переводом.
Я надеялась хотя бы уловить суть написанного.
Я читала корявый перевод. Куски интервью с Коджи: «Он мой лучший друг. Он никогда бы не тронул меня. Это был несчастный случай» - и комментарии о деле. Видимо, то самое возмещение, о котором говорил Танака. Фотографии Коджи не было, но я и не хотела его видеть. А потом шло описание ран – проколы и следы когтей, словно это сделало животное.
И в последнем абзаце Коджи настаивал, что они пробрались на строительную площадку, где его атаковал сторожевой пес.
Полиция утверждала, что собаки не могли оставить порезы, как от ножа, на его глазу.
Я перечитала абзац. Но следы от когтей и зубов были похожими ранами, ведь так? И… если не собака, это могло быть другое животное?
Танака не знал, что случилось, но он тоже так думал.
Напасть на друга с ножом? Это не мой Томохиро. Я это чувствовала сердцем. Он бы такого не сделал, но он бы мог проникнуть на строительную площадку или сделать вид, что так и было, чтобы не было еще больше проблем.
И снова все свелось к мысли о животном, может, отец Коджи сомневался в случившемся и прекратил расследование.
Я с удовольствием растянулась на кровати. И поняла, что сказала.
Мой Томохиро.
Мы с Томохиро почти не говорили во время тренировки кендо, но это мне было только на руку. Я хотела держаться подальше от Ишикавы, и по его взгляду я понимала, что он хочет того же. У них с Томохиро было пару слабых синяков на лицах, и я даже не хотела думать, где они их взяли. Мы тренировались так, словно не знаем друг друга, а поездки в Торо Исэки держали в секрете. Томохиро боялся, что его отец узнает, что он рисует, несмотря на запрет, и, как по мне, это было дико, но я видела его отца строгим, несчастным трудоголиком, а я боялась проникать в запретные зоны.
