Колдунья говорила без тени улыбки, и меня пронял озноб. Она не шутила. Выбирая между городами, на которых выместит злобу Белый Дракон, и собственной судьбой, она бы не сомневалась.
Я собиралась сказать ей, что правильные поступки не всегда верные (или какую-то другую подходящую чушь), однако вдоль дороги метнулась громадная тень. Длинная, широкая, крылатая… Мне не было нужды поднимать взгляд, чтобы узнать ее обладателя.
И все же я повернула голову.
— Барр! — ахнула вполголоса.
— Будем надеяться, что он его сожрет, — откликнулась Мела.
«Кто кого?» — в другой ситуации я бы не оставила ее оговорку без внимания. Но над Тресковником парил Черный Дракон, и скалозубить резко расхотелось.
***
— Тебе привиделось, — равнодушный (с ее точки зрения — успокаивающий) тон Мелы выводил из себя.
— Я не сумасшедшая!
— Но до сих пор разговариваешь с Ферном.
— Это преступление?!
Она примирительно развела руками.
— Мы смотрели в одно небо, Тая. Отдохни. Ты переутомилась.
«Сказала колдунья, которую шатает от ветра».
— За всю неделю я палец о палец не ударила!
— Безделье тоже выматывает.
Вот и ответ.
Я выдавила усмешку и отступила. Ее не переубедить. И пусть. Останемся каждый при своем мнении. Так даже лучше, ведь если Барр в самом деле почуял меня и ошивается поблизости, одной проблемой станет больше.
— Хочешь посмотреть на фокус с пирожными?
— Снова тля? — я сморщила нос.
— Клещи.
— Прекрасно!
Сарказм Мела пропустила мимо ушей. Прихватила сумку, из дна которой просачивалась тягучая жижа, проверила, в кармане ли цветные мелки, позвала Брена. С удивлением воззрилась на Лилею, вздумавшую к нам присоединиться, однако ничего не спросила.
За те четыре улицы, которые отделяли нас от владельца чрезвычайно злой, опасной и непредсказуемой, но оттого не менее любимой собаки, подхватившей клеща, я услышала историю изведения тли в трех разных вариациях.
Сокол пребывал в ударе. Он тараторил без умолку, местами перекручивал, нещадно преувеличивал, привирал и, казалось, делал все возможное, чтобы оставаться в центре внимания.
«Перед девушкой петушится», — мы с колдуньей обменялись понимающими взглядами. И пусть Брен был единственным из практикантов, кто вызывал у меня симпатию (вернее, единственным, кто не вызывал подозрений, поскольку во время происшествий находился в поле зрения), должна признать: он любил прихвастнуть.
Не уверена, недостаток ли это. Лилея внимала его речам с открытым ртом и даже попросила вечерком научить ее рисовать то самое заклинание. Когда мы достигли усадьбы господина Ашиша из Грачей, она полностью переметнулась на сторону знаний. Или Сокола? Вряд ли. Уверена, она достаточно пожила на свете, чтобы понять: медь и серебро не сочетаются.
— Ну и ворота! — выдала я, приблизившись. — Как у барона Ирресского!
— Заходила в замок, Тая? — с интересом спросила Мела.
«Однажды на миг поверила, что буду в нем жить», — естественно, признаваться в этом я не собиралась.
— Доводилось, — уклончивый ответ ее полностью удовлетворил. — Вы на время договаривались, или как?
Хозяин не заставил себя ждать. Он гостеприимно провел нас во двор, предложил перекусить, рассыпался в комплиментах…
Ему давно перевалило за пятьдесят. Аккуратный, подтянутый, чуть суетливый в движениях, с приятной внешностью и обходительными манерами, господин Ашиш производил впечатление человека достойного и надежного. Почему же тогда все мои инстинкты аж вопили, что с ним лучше не связываться?!
От угощений Мела отказалась. Попросила проводить к собаке, подпихнула вперед Сокола.
— Вы же помните схемы?
Он покосился на Лилею и кивнул с важным видом.
— Рисуйте, — колдунья передала ему мелки. — Стандартный вариант, никаких отклонений.
— Объект?
— Решайте сами.
Парень нахмурился, однако сияющий взгляд новообретенной поклонницы придал ему сил.
Я зло ухмыльнулась. Молодые и беззаботные, чтоб их. Он, красуясь, угробит пса. Она, улыбаясь, простит без раздумий.
Вольер стоял в углу замощенного неровными камнями двора. Брен тут же ринулся чертить линии, не замечая, что они прерываются на забитых землей трещинах. Девушка наблюдала за ним чуть ли не с высунутым языком.
Меня обуяла злость.
«Милая, смотри, я умею колдовать! — Нет, милый, не умеешь! — Умею! — Не умеешь! — Умею! — Ой, собачка уже сдохла… Не умеешь, бе-бе-бе!» — почему-то воспринимать их как серьезных, ответственных людей не получалось. Может, потому, что когда-то я вела себя так же? Ничем хорошим это не закончилось ни для окружающих, ни для меня.
— Не нравится мне эта собака, — проговорила Мела, вглядываясь сквозь прутья в рыжую псину с широкой мордой и вислыми ушами, беспрерывно ронявшую слюни на дощатый настил. — Слишком она тихая и пугливая. Хозяин! Вы уверены, что дело в клеще?
На повышенный голос пес отреагировал мгновенно. Хрипло залаял, бросился к колдунье… Она отшатнулась, едва не сбив с ног Брена, стерла ногой часть начерченных им линий.
— Конечно-конечно. Мой Страж никогда не болел, а как подхватил эту заразу, сразу изменился. Никого не подпускает, вытащить не дает… Вы уж помогите ему, госпожа колдунья.
Его тон был пропитан фальшью, и даже жалкая улыбка не могла этого скрыть.
— Бешенство! — внезапно ахнула Лилея. — Вон, у него задняя лапа покусана! Я знаю, о чем говорю, — у нас дома шесть охотничьих псов. То есть уже пять…
— Страховка, — тут же откликнулась Мела. — И возмещение ущерба за испорченную собственность. Вы умны, господин. Смерть от бешенства дохода не принесет, а с магов нетрудно стребовать хорошую компенсацию. Придется вас разочаровать.
— Нажалуетесь властям? — с лица Ашиша напрочь исчезла приветливость. — Тут ваше слово против моего, а у меня все соседи подтвердят, что Страж был здоров.
— Был? — ее приподнятая бровь сигнализировала о том, что хозяину не отвертеться. — Так вы его уже похоронили? Печально. Монитская золотистая гончая ценится в Лесах и Прилесье, да и на побережье стоит немало.
«А с вас я поимел бы еще больше, простаки», — говорил его угрюмый вид.
— Брен, меняйте рисунок.
— Совсем?
— Как хотите.
Он немного посопел и начал добавлять линии. К нему присоединилась Лилея — заявила, что хорошо помнит это заклинание, поскольку дома его использовали несколько раз.
— Думаешь, пирожных хватит? — мне не верилось, что дорогущую серебряную пыль добыть так просто.
— Конечно, — ухмылка колдуньи подсказала, что ответ не правдивее, чем слова хозяина. — Разбросай их более-менее равномерно, Тая.
О да, всю жизнь мечтала запустить руки в теплую липкую смесь теста, крема и плесени. Ощущения непередаваемые. Сразу же захотелось швырнуть ароматный ком в направлении хитроза… хитроумного Ашиша и проверить, бегает ли он настолько хорошо, как придумывает аферы.
— Спасибо, — кивнула Мела, когда вокруг вольера пролегла дорожка из сладостей. — А теперь, господа практиканты, начинаем наш опыт. Поскольку радовать гостеприимного владельца мы не планируем, пожалуйста, убедитесь, что никаких огрехов в заклятии нет.
Линии не прерывались — это все, что я могла сказать о рисунке. Но Сокол и Лилея внимательно обошли периметр и доложили, что погрешности не найдены.
Можно было приступать к колдовству.
— Вы собираетесь его усыпить? — с надеждой уточнил хозяин.
— Зачем? — колдунья уставилась на него, не мигая. — Вылечить.
— А… а…
— Много жрет, требует ухода, через год-два состарится, да и вообще надоел? — с пониманием уточнила она. — Не волнуйтесь. Выживет — куплю.
— За сколько? — Ашиш резко повеселел. — Брал щенком за пять золотых, а сейчас гляньте, какой вымахал!
— Сторгуемся.
Мела опустилась на корточки, без содрогания положила ладонь на месиво из пирожных.
Практиканты воззрились на нее с одинаковым любопытством. Если честно, я и сама затаила дыхание. Неужто получится? Она умела приспосабливаться к ситуации, но сахар вместо благословенного серебра — это явный перебор даже для всезнающей сотки.
