— Да-да, идите, Мастер, — откликнулись монахини. — Мы тут присмотрим и за Лайоной, и за Летти.
— Вот и чудно! — обрадовался Гейбл. — Лайона, встречаемся в трапезной в обед. Дам вам задание на вторую половину дня.
— Хорошо, Наставник, — кивнула ему девушка. — До встречи.
В этот день Лайона не сумела познакомиться ближе с необычной послушницей. Из общего разговора, сопровождавшего чаепитие, ей удалось только понять, что Летти много путешествовала, жила в разных мирах Конфедерации, интересовалась психотерапией и даже пыталась получить профессиональное образование в этой области, но частые болезни и какие-то несчастные случаи постоянно мешали осуществлению этого намерения.
На Лайону послушница произвела двойственное впечатление: Летиция была одновременно и открытой, и иногда резкой в общении. При внешней хрупкости производила впечатление человека сильного, но словно надломленного какой-то внутренней борьбой. Все эти противоречия не пугали и не отталкивали госпожу Монтессори, но будоражили ее профессиональный интерес, ее тайную, но неуемную тягу к людям незаурядным и глубоким.
***
Следующая встреча Лайоны и Летиции состоялась уже на следующий день. Лайона решила навестить все еще находящуюся в лечебнице Марту, и нашла подле нее Летицию.
— Марта, Летиция, доброго дня, — поздоровалась Лайона. — Так вы знакомы?
— Мы почти все знакомы между собой, — отозвалась Летти, слегка поклонившись в ответ на приветствие. — А вы и не говорили, госпожа Монтессори, что вам удалось избавить Марту от темных тварей.
— Да как-то к слову не пришлось, — пожала плечом Лайона. — К тому же, я думаю, мне в какой-то степени просто повезло. И, Летти, давай на «ты»?
— А это удобно? — слегка смутилась девушка. — Я — темная послушница, вы — экзорцист, и, как выяснилось, жена Светоча…
— Летти, какое это всё имеет значение? Сегодня ты послушница, но кто знает, что уготовано всем нам в будущем? Знаешь, я была бы не против подружиться с тобой.
Летти печально покачала головой, словно не слишком доверяя этому предложению дружбы:
— Вы ничего не знаете обо мне. А когда узнаете…
— А когда узнаю — ничего не изменится, — уверенно заявила Лайона. — Вряд ли ты совершила что-то настолько непоправимое, чего стоило бы стыдиться всю жизнь.
— То есть, вы не осуждаете тех, кто… неоднократно пытался расстаться с жизнью?
— А за что осуждать? Любая попытка добровольно уйти из жизни — это крик о помощи. О том, что человеку невыносимо больно. Что он не знает, как по-другому справиться с тем, что с ним происходит.
Летиция стояла, не отрывая взгляда от лица Лайоны, словно пытаясь проникнуть в мысли этой малознакомой женщины, убедиться в ее искренности.
— Вы и в самом деле хотите общаться со мной?
— Да. Хочу, — уверенно кивнула жена Светоча.
— Хорошо, Лайона. Заходи, когда захочешь. После ужина я всегда в своей келье. — Летти, наконец, перешла на «ты».
Лайона поняла, что это — пусть маленькая, но победа. А успех следовало закреплять. Ведь вполне может случиться, что недоверчивая темная послушница будет ждать ее, Лайону, уже сегодня вечером. Раз уж пригласила в гости.
О том, что планирует навестить Летицию, госпожа Монтессори сообщила подругам-экзорцистам сразу после ужина:
— Девушки, доброго вечера, спешу откланяться, — кивнула она сестрам-монахиням.
— Не терпится пообщаться с мужем хотя бы по видеофону? — поинтересовалась одна из них с добродушной улыбкой.
— Нет. Иду в гости к послушнице, с которой вы меня познакомили. К Летиции.
— О! А она знает?.. — лица обеих подруг слегка вытянулись, отражая недоверие и какую-то настороженность.
— Да. Она сама пригласила меня. Сегодня, когда мы встретились в лечебнице у Марты. Вижу, вас это удивляет?
— Да. Летиция у нас — девушка с характером. Близко к себе почти никого не подпускает, предпочитает общаться на расстоянии.
— Надо же! А мне она показалась открытой и коммуникабельной.
— Это немного другое. В компании она умеет держаться, и даже иногда рассказывает о себе некоторые подробности, создающие видимость доверия и простодушия. Но вот общения «один на один» обычно избегает. Интересно, чем ты ее взяла, Лайона…
Лайона слегка пожала плечами: не знаю, мол.
— Ну все. Я таки пошла. Негоже заставлять себя ждать слишком долго.
— Да-да, иди, — закивали сестры-монахини.
***
Летиция не просто ждала гостью. Она немного волновалась и то поправляла и без того идеально убранную койку, то протирала чайные чашки, словно они недостаточно блестели. Ей редко приходилось принимать гостей. Еще реже — общаться по душам с кем-то из ровесниц. Частые переезды, клиники, госпиталя, лечебницы, санатории.
А еще — несдержанность и непорядочность нескольких подруг в прошлом, которым она рискнула довериться чуть больше, чем другим — так хотела окунуться в обычную, нормальную жизнь беззаботной молодежи…
Лайона показалась Летиции другой, не такой, как те легкомысленные подружки-болтушки. Более серьезной, зрелой, ответственной. И, к тому же, сама предложила ей, Летиции, дружбу.
Летти наступила на горло собственным страхам, опасениям, сомнениям и решила еще раз шагнуть в пропасть: довериться.
Когда раздался стук в двери, Летти пискнула внезапно ставшим тонким голосом:
— Да! Открыто!
Вошла Лайона с кульком сладостей в руке. Улыбнулась заразительно-весело:
— Доброго вечера в дом! Вот, решила заглянуть на огонек.
— А я… — Летиция запнулась, попыталась придумать какое-нибудь занятие, которым она могла бы заниматься. Поняла, что выдумывать нет смысла: накрытый стол говорил сам за себя, и закончила: — А я ждала.
— Это здорово! — обрадовалась Лайона. — А то незваному гостю, как говорится, и голову с плеч.
— Проходи, у меня тут можно или в кресло, или на кровать — больше присесть некуда. Так что выбирай, — предложила Летти.
— А давай вместе на кровать! Я люблю сидеть, поджав под себя ноги. Тебя это не сильно смутит?
Хозяйка кельи отрицательно качнула головой, подала гостье вышитую подушку, снятую с сиденья кресла:
— Вот. Подложи под спину — мягче будет. И теплее.
— Спасибо, я лучше так. Мне нравится чувствовать спиной натуральную древесину. На Левконии деревянных домов почти не строят… — на лице Лайоны отразилась грусть.
— Ты скучаешь по своему миру? — полюбопытствовала Летиция.
— Знаешь, по нему трудно скучать. Он… не настолько хорош, чтобы вспоминать о нем с тоской и желанием вернуться. Но там остался мой бывший Наставник. Другие дорогие мне люди. Вот по ним я скучаю.
— А родственники? У тебя там кто-то остался из родных?
— Не уверена. Отец погиб, а мама и сестра теперь живут на Дайнерии. И знаешь, это такой камень с моей души!
— Да. Я бы тоже не хотела, чтобы близкие мне люди жили в том аду…
В разговоре неожиданно наступила пауза. Летиция о чем-то задумалась, а Лайона принялась молча разливать по чашкам чай, не мешая новообретенной подруге бродить по стране воспоминаний. Наконец, Летти проговорила задумчиво и печально:
— Мне иногда кажется, что лучше бы я родилась на Левконии…
— Это из-за мамы и бабушки? — догадалась проницательная Лайона.
— Да. Понимаешь, они так хотели выбраться с проклятой планеты, так много приложили к этому усилий. А теперь, когда добились своего, почему-то все равно чувствуют себя несчастными. Живут своими страшными воспоминаниями, злятся на меня…
— На тебя? За что? — Лайона искренне недоумевала.
— За то, что я не была на Левконии. Что не испытала и не пережила всех тех ужасов, которые пережили они.
— Разве не этого они хотели?
— Они хотели счастья для себя. Но им почему-то не удается стать счастливыми. Ты не представляешь себе, сколько раз я слышала от них упреки: «конечно, ты же урожденная гражданка Конфедерации» или «Правильно, ты-то не прожила почти всю жизнь на Левконии».
