По всей вероятности, Норина Плинайо поделилась своими опасениями со старшей дочерью. А поскольку как раз в то время у графини Дженевры Миланьо Облачной умер муж — престарелый граф Отто, — она, скорбя и дождавшись, когда выйдет срок глубокого траура, попросилась погостить у сестры в Верховном замке Воддоуна, чтобы развеять тоску, ну и… присмотреть нового мужа. Король, понимая, что капитал графа весьма внушителен и помог бы казне при благосклонности нового владельца, не препятствовал приезду вдовствующей графини в надежде, что она выберет себе нового мужа из ближайшего окружения короля, и тем самым приумножит армию лояльных, а самое главное, состоятельных вельмож Его Величества.
Вот Джени и гостила в замке, всеми силами стараясь разделить с сестрой её нелёгкую участь и оказывая посильную помощь своим сочувствием и любовью.
Лео доверилась сестре далеко не сразу. Дико боялась, что её откровения дойдут до короля, и тогда не поздоровится всем — не только родителям, но и сёстрам. Выдавала информацию малыми порциями и так завуалированно, что Джен ничего не понимала. И только твердо убедившись, что в её собственных — королевских — покоях безопасно, Леонелла отважилась всё сестре рассказать. Потому что носить в себе такую тяжесть было уже невозможно.
— Чудо, что король тебе разрешил остаться, — смахивая слёзы продолжила Лео. — Мне уже начало казаться, что он хочет лишить меня любой возможности общаться с кем-то кроме него и подданных.
— Если всё, как ты говоришь, то оно и понятно. Чем меньше у тебя контактов, тем ему проще тобой управлять, держать тебя под контролем. А… — Дженни замялась, но все же осторожно заговорила дальше: — Как у тебя дела с наследником?
Лео усмехнулась.
— В башне я больше не сидела, если ты об этом. Что касается всего остального… Абрэмо сдержал обещание. Даже попытался как-то смягчить нашу с ним супружескую жизнь, если ты понимаешь, о чём я. Старался быть сдержаннее, но я уже поняла — лучше всего у него получается, когда он максимально жесток. Когда он пытается сделать это… без жесткости, у него… не получается, понимаешь?
— Эх, понимаю, сестрёнка. Бедная ты моя, — Джен прижала голову Лео к своей груди и легонько поцеловала в макушку. — А мы-то радовались, что ты будешь королевой…
— Знаешь, когда я поняла, что Абрэмо твердо вознамерился жениться на мне, я подумала — почему нет? Честно, мне плевать было на королевские регалии, но я видела, что король не отступится. Я ведь хотела семью, как у мамы с папой. Помнишь, они рассказывали, что папа ухаживал за мамой, но она не отвечала ему взаимностью, но их родители договорились, и она вынуждена была выйти за него замуж. Как она плакала на свадьбе, как не хотела… А потом у них всё получилось, потому что отец стал ей настоящим другом — верным, преданным, понимающим. Я думала, у меня будет так же, думала, что Абрэмо из таких мужчин, которые на первый взгляд не такие, как на самом деле. А оказалось, что именно первое впечатление самое верное. Я решила, что буду пытаться родить наследника, во что бы то ни стало, это основная причина того, что я здесь. И жить ради ребёнка.
Джен глубоко вздохнула, Лео тоже замолчала. Обе девушки перебирали свои печали — Дженевре было очень жаль сестру. Из всех шестерых дочерей герцога Лео не повезло больше всех, хотя внешне всё выглядело по-другому. Младшие сёстры даже не догадываются, как живёт Леонелла на самом деле, растят своих малышей и счастливы со своими мужьями. Старшие сёстры счастливы были меньше, но всё равно в их обществе, где вся жизнь женщины вертится вокруг замужества и наследников, они смогли устроить свою жизнь и заниматься тем, что нравится.
А Лео… Самая свободная и любознательная из всех, оказалась в буквальном смысле заперта в замке, с нелюбимым мужем без надежды, что когда-нибудь это изменится. Только и остается надеяться, что получится подарить свою нерастраченную любовь малышу. Единственное что…
— Почти год прошел, а забеременеть ты не можешь, — задумчиво протянула Дженевра. — Я, как видишь, тоже за семь лет наследником не обзавелась, и не потому, что мой муж пользовал молоденьких служанок и помер прямо на одной из них. Я тоже старалась, но по всей видимости, дело не во мне, потому что ни одна из чернавок тоже не понесла. Ты пила отвары, которые мама советовала?
— Пила, — кивнула Лео, — и питалась правильно, и… сама проявляла инициативу в положенное время. В общем, всё делала, Джен, поверь. Но нет, пока ничего.
— Когда ты только успеваешь, если король где-то все время пропадает? — пробурчала Джени сварливым голосом. — Будто сам не заинтересован в наследнике! Ты же… — она повернула к себе лицо сестры и погладила ее по щеке, — Лео, ты такая, красивая, просто чудо! Будь я на месте короля, я бы тебя из спальни вообще не выпускала!
— Так он и не выпускает! — грустно хохотнула Лео. — Сижу тут как привязанная и жду, когда он соблаговолит меня посетить. Если бы ты знала, Джен, как мне хочется туда, — Лео поднялась и подошла к окну ближе, — в лес, на полянку, вдохнуть этот ни с чем не сравнимый аромат. Послушать птиц, да просто подышать! Я же всю жизнь по лесам гуляла и не понимала, насколько мне это нужно, пока не оказалась в этом душном замке.
— А со свитой? — удивилась Джени. — Со свитой ты даже путешествовать можешь!
— Да уж, со свитой… — поджала губы Лео. — Выходила я со свитой пару раз, когда травы закончились. Знаешь, что доложили потом королю? Что его жена — ведьма и собирает ягоды, чтобы его отравить. Он запретил мне собирать травы и вообще даже близко приближаться к лесу, особенно со свитой. Даже не представляю, что буду делать, когда мамины запасы кончатся. Солдаты опять стали болеть, мне Матео рассказал.
— Что, даже родителей навестить тебя не пустит? — недобро прищурилась Джени.
— К родителям пустит, и даже сюда пригласит, но я ведь говорила тебе, чем он меня шантажирует. Он боится, что родители узнают, как мы тут живём на самом деле, что я пожалуюсь и герцог Плинайо поднимет бунт… Поэтому он ещё тщательнее велит своим людям следить за нами, а я не хочу давать ему повод свою угрозу привести в исполнение и избавиться от моих родителей путем объявления их еретиками. Так что… у мамы взять — опасно, самой набрать нет возможности.
Дженевра в задумчивости почесала щёку и, отойдя от окна, принялась ходить по комнате взад-вперёд.
— И ты уверена, что здесь, в твоих покоях, за тобой не следят? Не прослушивают?
— Нет. Насчет комнаты я уверена. И Матео мне сказал, что королевские покои — это практически единственное место в замке, которое не прослушивается. А он тут вырос и знает каждый закоулок…
— Матео?.. — лукаво улыбнулась Джен и пристально уставилась на сестру. — Ты частенько упоминаешь его. Ваша дружба всё теснее?
— Ах, Джен, — Лео снова уселась у окна и отвернулась, пытаясь скрыть свои заалевшие щеки. — Матео — это моя отдушина и одновременно моя боль.
— Та-а-ак, — протянула Дженевра и уселась рядом с Лео. — Вот с этого момента я хочу знать обо всем со всеми подробностями!
Лео почувствовала, что ей не хватает воздуха. Она сложила руки на коленях, стараясь унять трясущиеся пальцы, и смежила веки. Что рассказать Дженевре? Что вот уже несколько месяцев Лео сходит с ума при одной только мысли о менестреле, о его руках, тонких чувствительных пальцах, его голосе. Как ей тяжело каждый день видеть его, разговаривать с ним и ничем не выдать своих настоящих чувств, более того, отталкивать его, потому что Матео с каждым днем всё преданнее и влюблённее смотрел на неё, и Леонелла больше всего боялась, что король заметит это. Как она обмирает всякий раз, когда он оказывается рядом, и чувствует, как по телу прокатывает дрожь от его близости, но она даже взглядом не может этого показать, потому что это поставит его под удар. Как она вынуждена демонстрировать к нему пренебрежение, когда хочется прикоснуться к его волосам, прижаться к груди, почувствовать его объятия… Как она всё чаще представляет на месте Абрэмо Матео, и тогда то, что происходит у неё с мужем становится даже… приятно. И вообще… Это мучение продолжается уже так долго, и сколько удастся это скрывать, Лео не знала.
