ночи мудренее.
****
Разбудили меня вопли. Мужнины.
Он носился по дому и истерил.
— Волосы! Мои шикарные волосы! Ну, ведьмы! В пекло вас всех! Вместе взятых!
— А что? Тебе идет, — проворчала я, спустившись вниз.
Настало утро, мои рога и прочая мерзость исчезли. Так что я имела полное право насмехаться над лысым мужем. А что такого? Ему одному что ли можно регулярно проходиться по моему внешнему виду?
— Верни всё назад! — потребовал он.
— Не могу.
— Ты ведьма или кто?!
— Дык я себя исправить не могу, а ты хочешь, чтобы тебе помогала.
— Вэллари!
— О! Ты, наконец, запомнил мое имя? Какая прелесть! Вот не высохло бы ваше эльфийское озеро, ты бы смог там искупаться. Волосы бы сразу отросли. Во всех местах.
— Мне не надо во… тьфу! В вашей треклятой магической лавке нет средств для роста волос?! — негодовал Великолепный.
— Да вроде было где-то.
— Где-то?! Не ты ли ревизию тут проводила вдоль и поперек?!
Супруг аж покраснел. Не то от злости, не то от натуги. Правильно! Так орать!
— Вот средство! — к нам подскочила Ви с флакончиком.
Эльф вырвал его у девчонки из рук, вылил себе на ладонь и принялся втирать в лысину. Так рьяно, будто от этого зависела его жизнь.
— Жжется, — пожаловался он.
— Стоп! — я разглядела флакон. — Ви, ну что ты за бестолочь? Это ж средство от вшей!
Супруг замер на пару секунд, потом заскрежетал зубами и швырнул склянку об пол.
— Каких еще вшей?! У меня и волос нету!
И рванул в ванную — мыть лысину.
Я посмотрела на Ви, а та вжала голову в плечи.
— Дык там полки рядом. Я ж не нарочно.
— Еще бы ты нарочно, — протянула я и повернулась к Мойре, которая преспокойно сидела в кресле и попивала утренний кофе. — А вояки где?
— Там же, где и ночью были. Снаружи. Дрыхнут.
— Ну-ну. Значит, основное веселье еще впереди.
…Супруг вернулся минут через пять. Злой, как тысяча чертей.
— С меня хватит, — объявил он, тряся кулаками. — Ухожу я из вашего сумасшедшего дома! В пекло ведьм! В пекло!
Бросив всё это мне в лицо, Великолепный выскочил наружу, будто за ним с пяток бабок Рут гналось.
— Надо же, — протянула я. — Знала бы, давно его побрила.
Мойра только пальцем у виска покрутила.
А веселье таки началось. Правда, не то, которое ожидалось.
Через полчаса в лавку постучались. Аккуратно так, нетребовательно.
— Простите, пожалуйста, — на пороге стоял Гарольд. — А вы не знаете, как мы все тут очутились? Мы проснулись, а память отшибло.
Я прислонилась к дверному косяку, пряча вздох облегчения. Значит, он позабыл, что желал получить назад украденные матушкой побрякушки. Это хорошо.
— Вы в путешествие отправились, — заверила я. — Вместе с друзьями.
— А-а-а, — он улыбнулся по-детски. — А зачем? И, кстати, вы случаем не в курсе, как меня зовут? Хоть убейте, не помню. Остальные говорят, я вроде за главного. Но никто не уверен.
Я застонала, поняв, что радоваться рано. У нас тут теперь не армия вояк, а сборище идиотов, с которым придется разбираться.
— Ты такая красивая, Сабина. Просто цветок. И солнце. И… и сама жизнь.
Гарольд забыл всё на свете. Собственное имя, родной дом, кражу драгоценностей. А вот чувства к моей матушке остались. Он как увидел ее (после потери памяти), опять влюбился, как мальчишка. Был готов ходить за ней сутки напролет, говорить бесконечные комплименты и даже ноги целовать. Если б она позволила, конечно. Родительница скрежетала зубами. Но терпела. Всё лучше, чем тюрьма. Мне же потихоньку хотелось биться головой о стену. Раздражало, что в доме полно посторонних, от которых никак не удавалось избавиться.
Прошла неделя с памятной попытки штурма и побега моего облысевшего супруга. Но жизнь никак не желала возвращаться в привычную колею. Великолепный не возвращался, что меня устраивало. А вот с потерявшим память войском пришлось повозиться: кормить вояк, поить, спать укладывать прямо на полу в лавке. Треклятое колдовство бабки Рут, впрямь, оказалось необратимым. Сколько мы с Мойрой ни старались, все было бесполезно. Но я придумала выход. Отправила срочное послание в город, дабы вызвать жен наших «постояльцев». Те примчались на четвертый день целой толпой, стеная и охая. Разобрали своих благоверных. Мужики не сопротивлялись. Пусть память к ним не вернулась, зато жены понравились. Даже та пышечка, что упоминал Гарольд. Вояки согласились поехать с супругами восвояси и налаживать жизнь.
Увы, троих забирать было некому. Ни жен, ни других родственников у них не оказалось. Помимо Гарольда с нами остался бородатый дедок, непонятно как затесавшийся в войско, и молодой парень с огромными голубыми глазищами. Одного, как нам поведали жены остальных, звали Ромус, второго Берт. Дед весело стрелял выцветшими глазами в сторону Мойры, не понимая, что та слепая. Парень поглядывал на меня, чем бесил до дыма из ушей. Но мы их не выгоняли. Они ж, как дети. Случится что, мы ж виноваты будем. С ненормальной бабки Рут спрос-то не велик.
За прилавком снова приходилось стоять мне, но клиентов особо не наблюдалось. Я же не Великолепный, которым хочется любоваться. Да и местные дамы успели закупить у нас товаров на месяцы вперед. А за последние дни мы разве что всю настойку для роста волос распродали. Женам вояк, чтоб мужья поскорее с лысинами распрощались. В общем, в лавке было тихо. В смысле, относительно тихо. Любовные признания Гарольда, тихое рычание матушки в ответ и бесконечные промахи Ви не считались. Это так — мелкие проблемы, а не катаклизмы.
А на десятый день покою пришел конец. К нам пожаловал очередной незваный гость.
— Ой, эльф! — пискнула Ви и спряталась за прилавок.
Я же подавила тяжкий вздох, готовясь высказать Великолепному всё, что нем думаю, повернулась и застыла, ибо обнаружила перед собой вовсе не сбежавшего мужа.
Посреди лавки стоял другой эльф. Раза в два старше. Представительный такой, широкоплечий. Блондин с седеющими висками. На его плече висел лук, а за спиной колчан со стрелами.
— Вы отец Лавении, — догадалась я.
Тот самый полководец. Ну-ну.
— Грегор, — представился он.
— Чем обязаны? — поинтересовалась я, понимая, что его появление не предвещает ничего хорошего.
— Необходимо обсудить проблему вашего брака и проблему скорого нападения на мой город, — объявил эльф безапелляционным тоном.
И мне это не понравилось категорически.
— Стоп, — я выставила ладонь вперед. — Мой брак — не ваша проблема, а ваш город — не моя.
— Вы ошибаетесь, Вэллари Свон. Вы — жена Айри Великолепного, поэтому…
— Во-первых, моя фамилия теперь Кавертон.
