Моему примеру следует Руан, а затем мы синхронно воем, возвещая близлежащие земли о своем присутствии. Первое правило пребывания на чужой территории – всегда предупреждать о своем присутствии в чужих угодьях – это неизменное правило хорошего тона среди двуликих.
А после мы подхватываем пастью наши вещи и бежим уже по лесу, следуя определенному маршруту. Руан бежит на два шага позади, что нравится моему волку, но я ощущаю на себе любопытный взгляд друга. Живя на одной территории и охотясь в одних охотничьих угодьях, мы, бывало, пересекались, но никто не видел ни меня, ни мать вблизи, так что в случае нападения на стаю, никто не мог утверждать с точностью, что мы с ней – белые волки. Все же когда тебя видят издалека, можно списать окрас шкуры на бурый, что характерно для двуликих западных земель. Но сегодня настало время другу узнать истину.
Клуб «Белый Клен» находится на отшибе города, со стороны центрального входа цивилизованные улочки, с черного – непроходимая чаща леса, что надежно укрывает тех гостей, которые желают сохранить инкогнито перед обывателями. И когда мы, наконец, добираемся до черно-белого здания, я не сбавляю темп, а ускоряюсь до самой входной двери. Руан останавливается сзади и вопросительно рычит, я же коротко осаждаю его, прося подождать. Не проходит и минуты, как дверь открывается, и на пороге появляется двухметровый амбал с лысиной и татуированными руками, что только подчеркивается безрукавной жилеткой на голое тело. Мужик опускает голову, сверлит нас недовольным взглядом.
– Что там, Грим? – раздается изнутри чей-то веселый голос, а затем слышится громкий внушительный стук бокала о стол.
Амбал не отвечает, окидывает взглядом черного волка позади меня и вздергивает бровь, демонстрируя недовольство. В ответ я порыкиваю и киваю на друга.
– Долго же ты шел, Сверр, – широко улыбается, демонстрируя золотой зуб.
Мужик отходит, пропуская нас внутрь, а вот после нашего появления в баре наступает тишина.
– Еее, – протягивает кто-то из присутствующих, и это единственная реакция на наше появление.
Не обращаю на них внимания и иду в сторону раздевалки, рыча Руану следовать за мной. Чувствую, что после трансформации придется с ним объясниться.
Марат был прав, говоря, что Белый Клён – это общество, в которое трудно попасть. И это он еще не знал, кто вхож в этот самый клуб. А точнее, что представляют собой его представители.
– Не очень-то было похоже, что здесь обитают джентльмены, – фыркает Руан, не теряя веселости своей натуры.
Он не сводит с меня глаз, периодически наблюдая за закрытой дверью, в которую никто за время нашей трансформации не входил. Застегиваю последнюю пуговицу на рубашке и киваю ему на выход. Друг вздергивает бровь, вопросительно глядит и складывает руки на груди.
– Присядем, и сам все поймешь, – усмехаюсь и тяну его в общий зал.
А вот там все уже забыли о нашем появлении и снова заняты своими делами. В одном углу старички играют в шахматы, в другом – два бугая соревнуются в армрестлинге, несколько типов у барной стойки оценивают местные напитки.
– Все беловолосые, – замечает Руан и окидывает взглядом мои волосы, – прямо, как ты.
– Думаешь, совпадение? – улыбаюсь другу и присаживаюсь за свободный столик в углу.
Наблюдаю за незнакомыми членами некогда крупного клана и выискиваю тех, кого когда-либо видел.
– Слушай, в клане ходили слухи, что вы с альфой Ладой… – парень осекается, снова тревожно бродит взглядом по присутствующим в баре.
И в этот момент многие оборачиваются на нас и прищуривают глаза. Что странно, я ожидал пристального внимания Руану, как единственному представителю другого подвида, но никак не думал, что я сам привлеку куда больше взоров.
– … Белые волки… – рассеянно договаривает соклановец и напрягается, чувствуя, видимо, себя под взглядами чужаков неуютно.
Мой внутренний волк щерится, готовый снова вырваться и напасть на тех, кто смеет поднимать на нас взгляд, но тут обзор перегораживает крупная фигура.
– Грим, – констатирую и оглядываю его с ног до головы. – Мне кажется, или ты стал еще больше?
– Сверр, – кидает мне ответку несменный соглядатай клуба, – Мне кажется, или ты как был тощим скелетом, так им и остался?
И вздергивает бровь, демонстративно складывая руки на груди. Фыркаю, привыкший к нашим шутливым дружеским перепалкам.
– Рядом с тобой даже мой отец – не такой уж и крупный, – качаю головой, удивляясь его комплекции.
– Ты привел друга, – говорит Грим, внимательно следит за Руаном, который смотрит на него исподлобья. – Ты знаешь правила, он должен принести клятву главе.
– Он принесет, – киваю, чертыхаясь, ведь у нас есть вещи куда более важные, чем это. – Ты знаешь, зачем я здесь.
– Наши разорвут его в целях безопасности, – бросает взгляд в сторону посетителей, которые навострили уши и вслушиваются в наш разговор. – Сделай это, как можно быстрее. И жди, я свяжусь.
Делает предупреждение Грим и уходит, оставляя нас за столиком одних. Руан благоразумно помалкивает, я же подзываю официантку, чтобы принесла нам выпить. Чувствую, как напрягаются мышцы тела, слух, словно обостряется, когда я погружаюсь в себя, пытаясь уловить чужие разговоры.
– Я не дурак, Сверр, значит, белые волки – вовсе не легенда, – голос у друга хриплый, сам он натянут, как струна. – Это что? У вас есть даже собственный клан?
По тону понимаю, что он сильно удивлен. И я на секунду испытываю сожаление, что мне всю жизнь приходилось многое от него скрывать.
– Не совсем так, – отвечаю уклончиво, ни на секунду не расслабляясь, а присматриваясь к членам сообщества, чувствую искрящееся в воздухе напряжение, словно молнии стреляют перед грозой. – Стая как бы есть, но не в привычном понимании. Последние несколько лет мы собираемся только здесь и… Еще в одном месте. Совместных забегов под луной не осуществляем.
Ухмыляюсь, глядя на друга, у которого глаза становятся с размером в большую чеканную монету. И вижу еще кое-что: восторг. Такой бывает у детей, когда им говоришь, что чудо существует.
– У тебя есть здесь осведомитель? – почти что зрит в корень Руан. – Поэтому мы здесь?
Несмотря на удивление, держится он настороженно, сидит, прислонившись к стене, чтобы видеть все подходы в случае
