получают ваши деньги и не видят в вас врага. А врагом для большинства являются те, кто ведёт себя или выглядит непривычно и непонятно. Вы были совершенно правы, мы привлекаем слишком много внимания. Но что поделать? Прикинуться купцами вам и сеньору дракону не удалось бы. Купцов здесь знают всех наперечёт. Не забывайте, что мирок этот очень мал по сравнению с тем миром, от которого он когда-то откололся. Для меня до сих пор здесь слишком много загадок. Впрочем, не так-то легко мне было их разгадывать, когда я носил на себе ведьму!
– О каких загадках вы говорите, дон Клеофас? – спросила Анджелика, переворачиваясь на бок.
– Например, вас не удивило, что вы свободно общаетесь с местными жителями? Разве вы когда-нибудь изучали старо-испанский язык? Это ещё что! А не обратили вы внимание, что город не имеет названия? Ну, положим, оно ему не нужно, так как он здесь один, окружённый многочисленными полями и садами, а значит, его можно называть просто – "Город". Местные купцы развозят товары по сельским ярмаркам и привозят обратно всё, что может произвести деревня. Никакой международной торговли! Никакого общения с другими городами, хоть местные жители и знают об их существовании. Но всё же город ведь когда-то имел название? Так, где же оно? Не рекомендую даже спрашивать!
– А что будет?
– Будет примерно так – сначала человек, у которого вы это спросите, начнёт тереть себе лоб и пытаться что-то вспомнить, потом ужасно разволнуется, и, в конце концов, заподозрит вас в покушении на свою особу. Дело может кончиться дракой или вызовом городской стражи, а стражники здесь далеко не все такие вежливые и обходительные люди, как этот дон Хуан Лопес де Поркес!
– Это я заметила ещё в прошлый раз, – задумчиво произнесла Анджелика. – Как там интересно дон Хуан? Надеюсь я его не сильно… колдонула?
– Нет, – отвечала метла. – Вы же не желали ему зла, а только хотели сбить с толку. Не волнуйтесь, импульс прошёл через меня, а я разбираюсь в том, какое воздействие тот или иной удар может оказать на человека. Наш бравый страж скоро придёт в себя. Ну, может быть у него разболится голова. Кстати насчёт головы, сеньор дракон, не могли бы вы переставить меня с головы на ноги?
– Перья помнутся! – ответил Драся.
– Положи его на стол, – порекомендовала Анджелика. – А теперь давайте решим, кого нам следует найти сначала – мусорщика или священника?
– Я за священника! – заявил бывший дракон. – Может нам еще, и попросить его оказать некоторые услуги?
– Да, это привлекательная, но не слишком удачная мысль, – задумчиво проговорила метла. – Представьте себе, что после обряда крещения, вы попросите преподобного отца обвенчать слугу с его господином? Что он на это скажет? Лично я навестил бы сначала мусорщика, и разузнал от него, как можно больше.
– Не очень-то мне хочется снова встречаться с этим дедом, – сказала Анджелика задумчиво. – В прошлый раз он хотел проткнуть меня вилами. Но вы, наверное, правы дон Клеофас! Давайте расспросим сначала его, а священника оставим на потом. Когда же начнём?
– Лучше завтра или послезавтра. Сегодня вам следует отдохнуть, а ещё необходимо, чтобы люди к вам привыкли, и не глазели бы так, раскрыв рты, а то это, в купе с вопросами про ведьму, может вызвать подозрения. Неплохо бы ещё одеться по местной моде, а то этот балахон из сундука алхимика, похоже, серьёзно устарел.
.............................................................................................................
– Макало! Где ты, старый плут?! К тебе пришли!
Краснорожий управляющий, толстый и важный, кричал в открытые ворота, за которыми не было видно ничего, кроме очень тусклого света фонаря, где-то в глубине большого сарая. Ответа не последовало. Вместо него, через некоторое время появился старик в засаленной одежде и дырявой шляпе, вытирающий свои перемазанные в навозе руки длинным фартуком.
Лицо старика имело то независимое выражение, которое присутствует на физиономиях людей знающих себе цену. Во рту его дымилась трубка, а глаза, глядящие во все стороны и внутрь себя одновременно, были безмятежны, как у младенца. Старый Макало подошёл к воротам, и увидел за ними молодого сеньора одетого в чёрный бархатный камзол с серебряным шитьём, белоснежными кружевами и изящную модную шляпу с лебяжьим пухом вокруг тульи. На поясе сеньора висел рыцарский кинжал из тех, что давно вышли из употребления, но это старика ничуть не заинтересовало. В шаге позади сеньора стоял чернокожий слуга одетый в белый бурнус и тюрбан того же цвета. В руках у этого невольника было опахало, которое он держал над своим господином, защищая его от солнца.
– Могу ли я быть чем-нибудь полезным вашей милости? – спросил старик, снимая шляпу.
– Можешь, почтенный, – ответил юноша таким глубоким и тяжёлым басом, что полуприкрытые глаза старика на миг сделались круглыми. – Но прежде всего мне хотелось бы удостовериться, тебя ли называют мусорщиком Макало?
– Ни в коем случае, благородный сеньор! Никакой я не мусорщик, и прошу вас не применять ко мне этого низкого звания!
– А кто же ты? Я просил позвать мусорщика по имени Макало к которому у меня есть пара вопросов!
– Если будет угодно вашей милости, я не мусорщик, я гавночист Макало, и состою в этой должности при нашем цирке уже добрых тридцать с лишним лет!
– Извини добрый… уборщик! – попытался улыбнуться молодой сеньор, но старик тут же перебил его:
– Нет, мой господин, я не уборщик. Уборщиком здесь работает придурок Антонио, тот ещё фрукт, доложу я вам! Такого дурака свет не видывал, но своё дело он знает, как я знаю своё! А моё дело – выгребать гавно из загонов для быков, поэтому я гавночист, и не собираюсь называться по-другому.
– Ну, хорошо, хорошо! – со смехом продолжил юноша. – Пусть будет так, как тебе удобней называть свою профессию, уважаемый Макало! Но у меня к тебе дело не связанное с твоим трудом в этом цирке…
– Я думаю, благородному сеньору угодно услышать от меня историю про ведьму? Так я её рассказывал уже много раз и простому люду, и господам, которые никогда не жалели для бедного Макало кружки дешёвого вина и мелкой монеты.
– Именно так! А ещё мне хотелось бы, чтобы эта история была рассказана в каком-нибудь более уютном месте, чем эти ворота. Знаешь ли ты где-нибудь поблизости приличный трактир или кабачок?
– Конечно, мой сеньор! – глаза старика сразу стали хитрыми, а лицо подобрело, и теперь казалось вдвое умнее, чем в начале разговора. – Тут рядом, в двух шагах имеется питейная лавка жида Перейры. Вино там вполне сносное, а ещё там чисто, только вот публика
