— За что мне тебя простить, милая?
Независимо от того, насколько странной была ситуация, Элоди хотела довести ее до конца. Она три года ждала объяснений, и она их получит! Даже если это значит немного поглумиться над Лив, которая уже подняла голову.
— Ты должна мне поверить, Эли! Поверь, я не знала, что вы были помолвлены…
— О чем ты говоришь? Что случилось?
Оливия покачала головой, отводя глаза.
— Ты возненавидишь меня, — прошептала она, глядя в пространство.
— Этого никогда не случиться, — улыбнулась Элоди, сама надеясь, что это правда.
Пришлось еще раз, снова и снова, напомнить себе, что это ее сестра. Они должны любить друг друга несмотря ни на что, как бы сложно это не было.
Оливия закрыла глаза, а потом распахнула их, делая вид, что сдерживает всхлип.
— Эли, он соблазнил меня! Соблазнил, понимаешь?
На этом она уткнулась Элоди в живот, а та перевела взгляд в темное окно, поглаживая волосы сестры. Как же это сложно…
Оливия казалась такой искренней. И все же фальши в ее откровении было достаточно, чтобы в нем сомневаться. А, может, Элоди просто злая? Вдруг она впустила слишком много ревности в свою душу, и она начала поглощать ее? Застилать глаза? Что, если Оливия и правда жертва?
Но вспышка жалости потонула в новом потоке обиды, потому что даже если сестра не врет, даже если Джеймс действительно ее соблазнил, Элоди видела своими глазами, что той понравилось. Черт, да! Ей нравилось прыгать на ее женихе той проклятой ночью!
— Милая, не огорчайся так, — сказала Элоди прежде, чем успела подумать. — Я знаю о том, что было между вами.
Оливия дернулась и подняла голову. Ее глаза покраснели, но на щеках не было слез.
— Ты знала? — прошептала она ошеломленно.
Элоди кивнула, изображая одну из своих самых заботливых улыбок. О да, Оливия, в эту игру можно играть вдвоем. Не только же ей разыгрывать спектакль.
— Джеймс мне всё рассказал.
Оливия выпрямилась. Потом медленно поднялась с колен, выпутываясь из сестринских объятий. С ее лица исчезли любые признаки вины.
— Рассказал? — переспросила она.
Еще один кивок.
Элоди прикусила щеку, чтобы не расхохотаться в голос. О, какой ужасной женщиной она была! Вовсе не правильной! Нельзя было так сильно наслаждаться растерянностью Оливии, но она наслаждалась! Вовсе не христианский путь.
Она нежно провела рукой по лицу Оливии.
— Джеймс во всем признался, как только приехал. До этого я знала, что он изменил мне с кем-то, но не думала, что с тобой. И он всё рассказал мне, чтобы те события больше не стояли между нами стеной.
Элоди не сдержалась и всё-таки позволила себе усмехнуться.
— Какие ужасы с мужчинами может сотворить спиртное, ты не находишь?
Оливия отпрянула, словно в нее кинули раскаленный уголь.
— Спиртное?
Ой-ой. Кажется, Элоди зашла слишком далеко, но пути назад не было. Она наклонила голову вправо, надеясь, что выглядит достаточно сочувствующей.
— Джеймс сказал, что сильно напился той ночью, — пояснила она. — Конечно, это слабое утешение, но поверь, дорогая, он бы не коснулся тебя и пальцем, если бы был в здравом уме.
Оливия выглядела так, будто ее ударили без предупреждения. Сердце Элоди сжалось от чего-то похожего на чувство вины, но она запретила себе это чувствовать. Ведь все подозрения оправдались — если бы Оливия была искренна, то сейчас ей бы стало лучше, но с каждой секундой она выглядела только хуже.
Что же ее так расстроило? То, что Элоди поверила версии Джеймса, а не ее? Боже, и как она докатилась до такой жизни — верить виконту Рочфорду, а не родной сестре?
Но так оно и было. Она действительно верила Джеймсу, хотя уже до конца не понимала, правильно ли поступает.
— Это очень много значит для меня, — сказала Элоди, пытаясь заполнить паузу, — что ты нашла в себе силы признаться. Думаю, теперь мы все сможем отпустить это. Пусть прошлое остается в прошлом, да?
Гнев во взгляде Оливии был настолько очевидным, что Элоди сделала шаг назад. Но сестра быстро совладала с собой и придала себе вид печальной невинности.
— Ты права. Спасибо, Эли. Мне стало лучше. Гораздо лучше.
Обняв себя за плечи, Элоди проводила Оливию к выходу.
— Ложись спать и выкинь всё плохое из головы, — сказала она ей на прощание.
Кивок Оливии был последним, что она увидела перед тем, как закрылась дверь.
Покачав головой, Элоди подошла к кровати и упала туда с порывистым и тяжелым вздохом. Она не знала, что думать и чему верить. Ее разум был в еще большем смятении, чем до этого странного, даже несколько пугающего визита сестры.
Единственной ее частью, которая ни в чем не сомневалась, было сердце. Вопреки здравому смыслу оно подсказывало Элоди, что верить нужно не Оливии, а мужчине, который когда-то его разбил.
Глава 17
Глава 17
Следующее утро выдалось пасмурным, но даже тучи не могли испортить Джеймсу настроение. Он чувствовал себя счастливее, чем когда-либо, пока собирался к завтраку.
Он гостил у графа Дорсета почти две недели, и всё складывалось наилучшим образом. А пока это так, нужно брать дело в свои руки! Через три дня состоится бал, который знаменует вторую половину загородной вечеринки, и именно там Джеймс сделает Элоди предложение. Уже во второй раз.
Но на этот раз всё будет по-другому. Ничто не помешает им довести дело до конца… Если Элоди согласится, конечно же.
Преисполненный приятных сомнений, виконт спустился к завтраку. Людей в столовой было немного — большинство гостей еще спали. За столом сидели только Бренч, Изабель и Генри. Им уже подали ломтики ветчины, вареные яйца, свежий хлеб и ароматный кофе.
— Доброго утра! — сказал Джеймс сразу всем присутствующим.
Он устроился за столом и приступил к еде. Всё было прекрасно, и даже кофе казался вкуснее, чем обычно. Виконт наслаждался уже второй чашкой, когда в комнату вошла Элоди.
Один взгляд на нее, и его доброе настроение угасло. Сменилось тревогой. Элоди выглядела так, будто и не спала вовсе. Уставшая, бледная, осунувшаяся, словно ее охватила какая-то болезнь.
Джеймсу оставалось только надеяться, что эта перемена не имеет никакого отношения к нему. Может, кто-то сказал ей что-нибудь грубое и обидное? Или это приготовления к балу ее так вымотали? Как хозяйка дома, Элоди должна контролировать всё — от готовности помещения до приезда и размещения музыкантов. От такого у кого угодно голова пойдет кругом… И всё-таки Джеймсу нужно было знать наверняка.
Элоди пожелала всем доброго утра, стараясь звучать приветливо, но получилось слабо. Она должна была сесть рядом с Изабель, как того требовали приличия, но вместо этого подошла к виконту, прошагав мимо.
Когда она себя рядом, Джеймс напрягся всем телом. Она понимает, что делает? Зачем она умножает сплетни, которые могут ей навредить? Видимо, всё еще хуже, чем он думал. Возможно, Элоди даже не поняла, что села рядом с ним.
Но в чём же дело, Боже правый?
— Вы хорошо спали сегодня, миледи? — как можно любезнее спросил Джеймс, потягивая кофе.
Элоди вздрогнула и чуть не выронила из рук приборы. Она повернулась к нему и выглядела такой грустной, разбитой и несчастной, что у Джеймса сжалось сердце. Может, забыть про людей вокруг и просто ее обнять?
— Спасибо, что спросили, милорд Рочфорд, — слабо улыбнулась она. — Увы, я плохо спала. Все эти волнения, знаете ли, они очень… выматывают.
Волнения… Что это за волнения, которые мешают спать? Джеймс убедился, что бал тут не при чем, но произошло нечто, от чего Элоди сама не своя. Осталось только выяснить, что именно.
Минуты тянулись вечность, но понемногу к завтраку начали подтягиваться и другие гости, и когда людей стало достаточно много, Элоди встала и извинилась.
— Хочу немного прогуляться, — пробормотала она. — Подышать свежим воздухом.
Ее уход был похож на побег.
Джеймс чуть не бросился вслед за ней, но собрал всю свою волю в кулак и выдержал приличия. Провел еще пару незначительных бесед, и прежде чем позволить себе уйти.
