сексуальный.
— Что делать будем? Может, смоемся под шумок? Типа ему это всё приглючилось? — озвучила я идею, но поняла, что моей версии точно никто не поверит. Да и жаль бросать Эдриана в таком состоянии. Придётся объясниться. Вслух я произнесла: — Надо исцелить его. А то помрёт ещё.
Розочка замерла, готовая к любому выпаду противника, так как понимала: уж кто-кто, а этот бугай на тот свет явно не собирается.
Своё и его сотрясение я залечила минуты за две. Там и лечить-то особо было нечего, так что злющие чёрные глазищи открылись очень скоро. Как говорится, не успела соскучиться.
Розочка, чтобы не спровоцировать новую атаку, включила режим невидимости, по-прежнему оставаясь в душевой.
— Где тварь?
— В недосягаемости, — ответила и даже не соврала.
— Ко мне. Живо, — отчеканил мой мучитель и двинулся к выходу первый.
Ну, а я, помывшаяся и снова испачкавшаяся, поняла, что перемываться мне теперь холодянкой.
Апартаменты оказались вполне уютными: крепкий стол из дубового массива на кухне, кресло с вязаным пледом, милые кружки с цветочками и золотыми вензелями, прихватки на крючках. И главное — всюду царил порядок!
Чувствовалась женская рука, что мне даже стало некомфортно находиться в чужом доме.
Это что ли ревность? Да ладно! Чур меня!
— Будете чай? — предложили мне чисто из вежливости.
— Если это ужасный синий чай, который в подарок вам привезла профессор де Грасс, то всенепременно.
— Хм, — кажется, мою кокетливую шутку не оценили.
Вот… парнокопытный!
Ректор разлил горячий чай по кружкам. Именно кружкам, а не чашкам, потому что чаю они вмещали по пол литра.
— Будьте добры снять артефакт невидимости. От него рябит в глазах, — я подчинилась и положила вещицу себе на колени. — И завяжите халат, — процедил ледяным тоном, хотя сам приковал взгляд к моим, так сказать, нижним «глазам», слегка выглядывающим из-под ткани, но не так, чтобы совсем неприлично. Соски спрятаны, а у меня лишь глубокое декольте.
Как хорошая девочка я и тут сделала, что велено — запахнулась по самую шею.
Ректор как-то нервно отставил свой чай, прошёлся по кухоньке туда-сюда, затем притормозил возле меня, склонился и…
Романтика, поцелуи и секс на столе остались лишь в моих грёзах.
— А теперь говорите, какого чёрта? — рявкнул он мне в лицо так, что всё моё либидо опустилось на полшестого.
— П-простите? — я вжалась в спинку кресла, держа перед собой горячую кружку как преграду. В смысле, если ректор вконец охамеет, умою его харю чайком. Что называется, с пылу с жару.
Он как почувствовал: отпрянул от меня, сел на своё место и отпил чая.
— Вы понимаете, что притащили в академию стража Хаоса?
— Угу, — кивнула я из-за чашки, закрывающей половину моего лица.
— Сомневаюсь в этом. Эти твари пожирают всех, кто пытается перейти границу миров. А учитывая, что вы недавно упали в колодец, у вас был неплохой шанс быть съеденной.
— Да Розочка хорошая, — от души заверила я, — она никому не причинит зла.
— Правда? — издевательски спросил мой оппонент, затем нахмурил брови: — Розочка? Вы дали стражу имя?
— Ну, да. Я влюбилась в неё с первого взгляда. Она же такая красивая, как чёрная бархатная роза, — не уверена, что ректору интересно было всё это узнать, оно как-то само вырвалось.
— Я смотрю, вы влюбчивая натура? — ага-а… А это ревность, завуалированная под издёвку! Значит, я ему нравлюсь!
— Все мы влюбчивы, когда встречаем тех самых… — милым голоском парировала я.
— Что было, когда страж обнаружил вас?
— Ничего. Розочка просто подняла меня наверх и осталась со мной.
— И врата остались без охраны??? — сумасшествие в глазах ректора полыхало адским огнём.
«Имя — освобождение. Пришли другие стражи», — пояснила моя красавица, и я её поняла.
— Стражей много. Глаз не пострадает от исчезновения Розочки, — озвучила я ректору.
— Вы понимаете, что чрезмерная осведомлённость может стоить вам жизни?
— Угрожаете?
— Предостерегаю, чтобы вы не совали свой нос, куда не надо!
— Приму к сведению, — ответила с достоинством, как истинная леди.
Вроде неплохо всё складывалось: почти ночь, мы сидим в его апартаментах, чаёвничаем, живы-здоровы, только душевую разнесли, но это пустяки.
— Вашу магическую связь с пауком придётся исследовать. Возможно, специалисты найдут способ освободить вас от стража.
— Я никому не отдам Розочку! — мои глаза наполнились праведным гневом.
— Есть немалая вероятность, что связь паразитическая и медленно высасывает вас. Снимите артефакт, скрывающий ауру.
Ага. Засёк, значит. Нет уж! Фиг тебе!
— Артефакт встроен в тело.
— В таком случае я вынужден сообщить об инциденте вашим родителям.
— Не надо! Если они узнают, что я мылась в преподавательской душевой, меня… — и тут я осеклась. Блин, чего это я ему подноготную выкладываю, слабые места показываю?
— Речь о страже.
— А, это… Уверена, Розочка им понравится, особенно моей крёстной. У нас в семье ещё и не такие странности водятся.
— Теперь включите голову, адептка, и осознайте: вы привязали к себе тварь Хаоса, которая будет питаться вашей магией и человечиной! Чтобы пропитаться, ей нужно каждую неделю убивать по человеку.
— Враньё. Розочка не забирает мою энергию. И для адептов она безопасна!
— Кто вам такое сказал?
— Она сама и сказала.
— Страж?
— Ну, да. Вместо человечины она предпочитает индейку… Сегодня за ужином целый поднос съела.
— Стоп! — он даже встал, поддавшись важности момента. — Что значит «сказала»?
— То и значит. У нас ментальная связь. Мы общаемся мысленно.
— Эти твари ещё и разумны?
— Да она вообще умница! — если надо похвалить Розочку, то это я всегда и с превеликим удовольствием. — И красавица. Вы просто ещё не успели её разглядеть.
Ректор как-то обречённо рухнул на стул и прикрыл лоб, как будто его скрутил приступ мигрени.
— Вам нехорошо? — проявила я участие.
— С вашим появлением в академии мне добавилась ещё одна непрекращающаяся головная боль, — ответили мне.
— Я просто ещё освоиться не успела. Войду в ритм, и вот тогда…
— Возвращайтесь к себе, адептка. Уже ночь. Завтра в шестнадцать часов жду вас у себя в кабинете.
Я отхлебнула едва тронутый чай и послушно ушла, хотя так хотелось оценить уют гостиной, побывать в спальне…
Увы. В другой раз. А в том, что он будет, я уверена. Ведь я же ему нравлюсь! Вон, как он за голову хватается.
Наглеть так наглеть! Выйдя от ректора, я юркнула в синюю дверь второй душевой. Ибо у меня стресс, а он лучше всего смывается тёплой водой.
* * *
Говорят, у дураков мысли сходятся. Я не стала бы себя клеймить дурным словом, но вдруг обнаружила, что у меня и у кое-кого ещё на ночь глядя одна и та же
