Мне казалось я предельно четко выразила свою позицию, но Джекас неожиданно подался вперед, не отрывая от меня немигающего звериного взгляда и прорычал:
— Не нравлюсь я — по кругу пойдешь!
Несколько удивленная его словами, я решила уточнить:
— Обойти стол по кругу?!
Видимо я в корне неверно поняла его фразу, так как окружающие отреагировали кто смешками, кто недоуменно-пьяными взглядами. Джекас же откинулся обратно на спинку стула, почесал живот вновь, мрачно пояснил:
— Ты, магинька, девочка ученая, а жизни не знаешь. Ты меня слушай, и на будущее запомни — кто в мою стаю попал из нее не выходит, так что быть тебе подо мной, кошечка, или под всеми лежать будешь, так яснее?
И посмотрел мне в глаза злым пристальным взглядом. На моем лице некоторое время отражалось недоумение по поводу фразы. Нет «быть тебе подо мной» я поняла, но вероятно как намек на покровительство, однако тут вставила госпожа Урас:
— Не ерепенься, деточка, Джекас в гневе горяч и не сдержан, по кругу ведь пойдешь.
Я все с таким же недоумением на хозяйку доходного дома посмотрела. Урас, стукнув себя по лбу, попыталась объяснить:
— Каждый в банде мять будет.
Теперь помимо недоумения, у меня появились сомнения в том, что она осознает произносимое. Женщина грязно выругалась и сказала прямо:
— Да шлюхой станешь бесплатной, с каждым в постель ляжешь, как эти вот!
До этого мгновения я не обращала внимания на остальных присутствующих женщин, мой полный осознания перспектив взгляд с момента представления банде был словно прикован к бывшей «королеве», но сейчас… Я с ужасом посмотрела на сидящую напротив — с одной стороны ее обнимал один бандит, а с другой второй по хозяйски оглаживал ее ногу, и оба…
— Вы… вы… — у меня слов не хватало. — Вы… Это ненормально!
И не желая более быть даже вежливой, я стремительно развернулась и направилась к дверям, ощущая как каблуки при каждом шаге проваливаются в грязь. Мое лицо пылало, руки дрожали, мысли… о, Богиня Справедливости, я всеми силами гнала мысли прочь.
Выйдя из таверны, я некоторое время стояла и дышала исключительно ртом. Магов называли развращенными?! Нас обвиняли в жестокости?! А это как называть?! Меня колотило от ярости!
— Добрый вечер.
Голос раздался у меня за спиной. Обернувшись, я увидела все того же сумасшедшего.
— Да-да, я вам не нравлюсь, внешность аномальная, о моих предках мысли нехорошие, да я знаю, — чуть скривившись, произнес он.
И дверь в таверну захлопнулась. На какой-то миг я подумала, что мужчина вышел оттуда, после отбросила эту мысль — он вышел, да и нахождения этого… я же знаю его имя… его нахождения в таверне не допустили бы охранники. Кстати охранники.
— А… как вы? — оглянувшись на закрытую дверь, я вспомнила, что в момент, когда выбегала на страже никто не стоял. Это было как-то непонятно. — Вы…
Мне вдруг показалось, что за закрытой дверью полыхает огонь…
— Ждал вас здесь, — мужчина приобнял за плечи и властно развернул спиной к таверне. — Как день прошел?
* * *
Банда Крестов в изумлении смотрела на хрупкую голубоглазую феечку в черном обтягивающем костюме. Девушка улыбнулась всем и сразу, с особенным удовольствием оглядев Джекаса. Вот только ее взгляд матерого преступника ничуть не порадовал — бандит четко уловил плотоядно-алчный блеск в глазах прекрасного создания, явившегося из пылающего синего костра.
И тут следом за появившейся феей из огня выступили два демона, горгул и оборотень в таких же черных костюмах.
— Берем всех кроме женщин? — поинтересовался оборотень.
— Нет, — улыбка феи из очаровательной стала предвкушающей, — магистр приказал этой заняться особо, — изящный пальчик указал на задрожавшую госпожу Урас.
— Сейчас? — вновь задал вопрос оборотень, разминая шейные позвонки.
— Ждем еще шагов семь — лорд директор не желает путать новую знакомую, — произнес демон.
Через несколько мгновений банда Крестов перестала существовать.
Третье королевство. Сарда Наирина Сайрен
Я опасалась погони. Сейчас, когда схлынуло возмущение, я понимала, что погоня будет и хотелось бежать прочь со всех ног, но мой новый знакомый шел неторопливо, все так же приобнимая меня за плечи и я не нашла в себе сил прекратить это — господин Эллохар, я вспомнила его имя, не казался мне опасным, а его поддержка выражала скорее дружеское участие. А еще, не хотелось признаваться самой себе, но его рука была тем единственным, что не позволяло продрогнуть окончательно. Но все же — погоня.
— Господин Эллохар, нам следует идти быстрее, — попросила я.
— Вы замерзли? — его задумчиво-печальный вопрос показался неожиданным.
Но куда более неожиданными были действия! Мужчина остановился, снял с себя камзол и не спрашивая, надел его на меня, после застегнул на все пуговицы и взяв за руку, спросил:
— Куда мы идем?
И я перестала смущаться из-за его поступка. Смущение отступило полностью, словно смытое волной накатившего на меня отчаяния. Страшно и дико осознавать свое одиночество в пустом доме, мне тогда казалось, что я не выдержу, что хуже уже быть не может. Может. И вот я стою совершенно одна, мой мир разрушен, у меня ничего нет, никого нет, мне некуда идти и… Сумасшедший осторожно сжал мою ладонь, погладил большим пальцем, а я поняла, что такое соломинка для утопающего.
— Мне кажется, что идти вам некуда, — тихо произнес мой собеседник.
Его слова еще кружились осознанием в моем сердце, но я уже уверенно ответила:
— Это только так кажется. Я точно знаю, что нужно только подумать, хорошо подумать, и выход обязательно найдется. Так мама всегда говорила, и знаете, со временем я поняла насколько это правильные слова.
— Слова правильные, — подтвердил мужчина, — и все же — вам есть куда пойти?
— Мне нужно подумать, — собственный голос показался мне жалким. И продолжила я уже более уверенно, — а сейчас нужно забрать свои вещи.
Про себя с отчаянием подумала «Все что от них осталось, все что не сгорело…»
— Наверное, я больше никогда не смогу смотреть на огонь, — не знаю, почему я произнесла это.
— Огонь? — переспросил мой спутник.
— Огонь, — едва слышно подтвердила я, — он отнял у меня даже те осколки, что оставались от моей прежней разбитой вдребезги жизни…
И я вновь начала идти, увлекая своего странного знакомого, потому что, несмотря на откровенно неприличное нахождение моей руки в его ладони, отпускать я не хотела. Мне казалось, стоит выпустить — и мрак накроет окончательно, задушит тьмой, поглотит отчаянием. Я…
