Прямо сейчас Ник целовал какую-то рыжеволосую девушку. На целом свете не существовало таких слов, которыми бы она смогла передать весь мерзкий веер красочных чувств, что вдруг испытала, пока наблюдала, как руки любимого нежно ласкают, прижимают к себе тело другой. В Эспер ядовитой кислотой вскипела ревность, перемешанная с обидой, до краев наполнив сознание пузырьками ненависти, столь оглушающе шипящими, словно стая паршивых ос.
Эспер почувствовала, что почти раздавлена, уничтожена и внутренне мертва, но не успела развернуться и уйти, как услышала голос, столь похожий на свой собственный, что один его звук заставил замереть на месте.
— Почему? Я ведь не безразлична тебе! — воскликнула рыжеволосая девушка ровно так, как сказала бы сама Эспер.
— Даже больше, чем небезразлична… Но мы не можем быть вместе, — ответил Ник. — Это неправильно… Я сильно старше. Я много пью и возможно не доживу до твоего сорокалетия. Я полжизни посвятил тому, чтобы убить твоего отца… Так не должно быть!
Творилось что-то невразумительное. Эспер неосознанно открыла рот, наблюдая, как Николас отстраняется от рыжеволосой девушки, а она идет вслед за ним, поворачивает голову и… Эспер не смогла поверить своим глазам, но рядом с Ником стояла идеальная ее копия: тот же рост, та же фигура, те же черты лица; медно-рыжие волосы с красноватым отливом, только остриженные до плеч, а длинные.
— Ты ошибаешься! — губы ведьмы-двойника, яркие после поцелуя, растянулись в коварной улыбке. — Я могу заставить тебя передумать, — И псевдо-Эспер начала медленно расстегивать пуговицы на белой рубашке, отчего стали видны тонкие кружева на ее нижнем белье.
— Ты в своем уме, Эспер?! — строго прорычал Ник, хотя его взгляд был прикован к рукам ведьмы, неторопливо стягивающим одежду со своего тела.
Настоящая Эспер словно оцепенела, не в силах оторваться от сюрреалистического зрелища, развернувшегося на ее глазах.
— Нет, ты сводишь меня с ума, — прошептала копия и, сняв рубашку, сделала шаг и ласково обвила руками плечи Ника. — Я так хочу тебя…
— Уходи… — как-то неуверенно выговорил Николас, но все же сбросил с плеч ее руки. — Ничего не будет, Эспер! Ты исключена… Нет. Я сам уйду!..
— Ты не можешь уйти, — прошипела вдруг ведьма, а ее глаза в темноте блеснули желтыми огоньками.
«Суккуб!» — наконец сообразила Эспер и резко распахнула дверь. Ник быстро обернулся и, заметив ее, быстро перевел взгляд на двойника.
— Эспер?! Но…
— Она не та, за кого себя выдает! — воскликнула Нэро и стремительно ворвалась в комнату.
Ведьма молниеносно отпрянула, взлетев в воздух. На ее спине в долю секунды прорезались огромные кожистые крылья, глаза отблескивали желтым огнем, а изо рта высунулся раздвоенный змеиный язык.
— Суккуб! — выдохнул Николас, но Эспер было без разницы. Ее закрутил в свой удушающий ураган самых разнообразных эмоций. А на поверхность вырвалось лишь одно желание — убить мерзкое создание, одним своим существованием причинившее ей столько боли.
— Стой! Она нужна нам, чтобы узнать, кто ее вызвал… — крикнул Ник, но опоздал. Эспер уже произнесла слова заклятия, испепелившие суккуба в прах, осыпавшийся на пол горсткой белого пепла.
Эспер смотрела, как догорают последние искры на остатках праха в костре ее ненависти, но легче ей так и не стало. Она внезапно поняла, что за сцену видела. Театр ее будущего.
Ник сказал о своих чувствах… В реальности. Не во сне. Он страстно целовал не суккуба, а ее. И в тот же миг отказался не от демоницы, а от нее. Эспер так хотела верить, что они когда-нибудь в будущем… Почему-то абстрактное время мечты никогда не прорисовывалось в ее сознании живописной картинкой. Только смутные, радужные образы… И теперь Эспер ярко поняла почему. Они любили друг друга, но их взаимность ни черта не значила!
— Ник, слова, которые ты сказал ей?.. — отчаянно воскликнула она, обвив руками его спину. Ник кратко обнял ее в ответ, а затем тяжело вздохнул и отошел к окну.
— Да, это правда… Но не надо питать иллюзий, Эспер, — тихий голос Николаса звучал надорванным и слегка осипшим. — Мы честны друг с другом лишь во сне, а в реальности никогда не будем вместе. Я не желаю тебе такой жизни. Не стоит даже начинать то, что изначально обречено. Ты достойна стать матерью, женой, а не оставаться лишь моей тайной. Я человек и не хочу превращаться в оборотня… просто не могу, а значит, детей у нас никогда не будет. Я люблю тебя, Эспер, но у нас нет будущего… Никакого будущего, ты же понимаешь?..
Эспер обняла себя за плечи. В один миг ей стало так паршиво, одиноко и холодно, как не было уже очень давно. По щекам потекли слезы.
Как же ее… Их угораздило так попасть?.. Может, причина была как раз в этом? Николас стал тем, кто пытался ее изменить, наставить на правильный путь, сделать ее лучше, чем она была… Хорошим человеком. Да и просто напоминал, что в первую очередь она человек, но Эспер совершенно забыла насколько же они разные.
Раньше, проживая жизнь рядом со своим жестоким, властным отцом, Эспер никогда не задумывалась о столь простой истине: нельзя получить все, что пожелаешь. Особенно будущее рядом с тем, кто не хочет разделить его с тобой…
Но ведь… никто не идеален, и люди любят друг друга не «за», а «вопреки», и причины вовсе не нужны?.. И Ник действительно любил ее, но не желал, чтобы они были вместе. Не хотел становиться оборотнем.
Как она сама могла надеяться, что он добровольно примет проклятие полнолуния? Как она посмела пожелать ему такой жизни?
Эспер ощутила новую грань отчаяния. То самое «вопреки» встало поперек горла, не давая ей дышать. Как же найти силы принять обстоятельства, в которых они оказались? Как принять их искренне и с достоинством, ведь что плохого в том, чтобы оставаться рядом, неподалеку просто как друзья?
Ничего.
Но Эспер никак не могла смириться с двойными стандартами, и от этого ее сердце болело еще сильнее. Несправедливо, но Ник прав. Они не могут быть парой, и никогда не станут настоящей семьей, у них никогда не родятся дети. Они не должны быть вместе. Кто поверит в истинность ее чувств, ведь с точки зрения общества она молода и так мало видела в жизни? Кто поверит в то, что забота Николаса обусловлена его любовью, а не похотью, грубым желанием воспользоваться ее телом?
В этот момент Эспер вдруг четко осознала, что их отношения не приведут к счастью. Их разделяет слишком много лет. Разделяет то, что она — Вааца, а он — простой человек. Разделяет прошлое ее семьи и поступки ее родных. Ничего уже никак не изменить. Их разделяет слишком многое…
Будь они вместе — всегда придется оглядываться.
Будь они вместе — на них всегда будут оглядываться.
Кто бы что ни думал, но она хотела стать лучшей версией себя. Любовь не являлась для нее пустым звуком, сиюминутной прихотью и она не собиралась портить жизнь Ника своим эгоизмом. Как и он не хотел портить ей. Им лучше молчать, навсегда забыв друг о друге, а для остальных нацепить маску безразличия.
— Не волнуйся, — все-таки смогла выговорить Эспер, сломав хребет напрасной надежде. — Наверняка я не первая и не последняя девушка, влюбившаяся в своего…
«Кто он теперь для нее?»
— …преподавателя. Думаю, даже не первая в твоей жизни. Мы это переживем.
— Эспер…
— Просто забудь.
Сердце бешено стучало в груди, она с болью сглотнула тугой комок, застрявший в горле, и резко развернулась, чтобы скрыть слезы, внезапно набежавшие на глаза. Почему поступать правильно всегда так нестерпимо больно? Нужно поскорей уйти. Нет. Уйти как можно дальше!
— Эспер! — ей вдогонку крикнул Ник, но девушка даже не обернулась. — Я не хочу забывать и не смогу забыть… — отчаянно прошептал он, ударив рукой дверной косяк.
* * *
Кампус спал. Эспер выбежала в сосновый лес рядом с академией. На мутном облачном небе плавала похожая на амебу мутная луна. Календарь обещал полнолуние лишь послезавтра, но Эспер решила попытать удачу и превратиться уже сегодня. Волчье обличье всегда помогало ей успокоиться. Так она чувствовала себя лучше и ближе к маме, словно Элен находится где-то неподалеку и наблюдает за своим любимым черным «волчонком» из-за деревьев, как раньше, в дни ее детства.
