— Хорошо, потому что ходят слухи, что большинство остальных актеров ждут твоего решения и только потом будут соглашаться.
Джейсон моргнул, переваривая этот факт.
— Что?
— Ну, один из них — твой друг Дилан, так что неудивительно. А еще Кейли Брукс. Ты ее помнишь?
— Конечно, — особенно после недавнего просмотра фильма и отвечания на вопросы Бена о том, считает ли он ее привлекательной.
— Она тоже пока тянет с ответом. Говорит, что согласится только в том случае, если ты будешь сниматься. Но без тебя и Кейли, и Дилан откажутся. А без вас троих весь проект обречен. Продюсеры начинают паниковать.
Это удивило его. Конечно, они с Кейли поладили. Они хорошо поработали вместе. Но он в жизни бы не подумал, что она станет принимать решение в зависимости от его выбора.
— Я его скоро прочитаю, обещаю.
— Ладно, — она поколебалась, и Джейсон догадывался, что она хочет сказать что-то еще, хотя не понимал, почему она внезапно сделалась такой неловкой. — Ты хорошо проводишь День Благодарения? — спросила она наконец. — Не один, надеюсь?
Она знала, что он ни за что не будет с его родителями. Так она убеждалась, что с ним все в порядке.
— Нет, я не один, — хотя в отсутствие Бена ощущалось все именно так. — Я провожу этот день с другом.
— Рада это слышать. Береги себя, хорошо?
— Непременно, — он отключился и сел, тупо глядя в окно и потерявшись в мыслях.
Он хотел взяться за роль. Это не имело смысла — буквально несколько недель назад он клялся, что навсегда завязал с Голливудом. И все же теперь он задавался вопросом, каково бы это было — сняться в «Кошмаре в Летнем Лагере 4».
Во-первых, он будет с Диланом, но эта мысль уже не переполняла его радостью так, как раньше. И еще Кейли, о которой он не думал с момента завершения съемок первого фильма, но вспоминал о ней с теплыми чувствами. И еще новый режиссер. Нескольких коротких звонков будет достаточно, чтобы определить, как у него проходили съемки. Джейсон беспокоился, что потом как всегда пожалеет, но все же работа актера ему знакома. Кроме того, так или иначе ему надо будет работать. И ведь актерская игра ничем не хуже других способов заработать себе на хлеб?
Иногда он так думал. Иногда он считал это настоящим адом.
Движение за окном привлекло его внимание, и подняв взгляд, Джейсон увидел, что Бен вернулся. Так долго пробыв на холоде, щеки и нос Бена должны были порозоветь, но он оставался таким же бледным. Он помахал, показывая, что закончил бродить по территории, и Джейсон стал, выйдя к нему на террасу.
— Ну, — сказал он, заведя снежный шар. — Что ты выяснил?
— Две тысячи шагов, — сказал Бен. — Каждый раз я уходил ровно на столько.
— Совсем как в шаре?
— Видимо, теперь я знаю длину своей привязи, — он откинулся назад, прислоняясь к воздуху в двух дюймах от перил террасы. — Я думал, что буду злиться, когда шар притянет меня назад, но две тысячи шагов — это неплохо, верно? Это достаточно далеко, чтобы у нас было уединение, если оно нам понадобится, но не настолько далеко, чтобы мне казалось, будто ты меня бросил.
Джейсон кивнул, думая о том, как сильно скучал по Бену, пока тот бродил по лесам, считая шаги. Он снова подумал о разговоре с Натали. Он был на грани того, чтобы принять роль, но теперь, при виде улыбающегося лица Бена, он поколебался.
— Я не знаю, как тебе удается оставаться в хорошем настроении со всем этим.
Бен рассмеялся.
— О, все не всегда было так позитивно. Ты застал меня в хорошее десятилетие.
Джейсон тоже хотел посмеяться, но обнаружил, что не может. Он все думал о Кейли и Натали. И о «Кошмаре в Летнем Лагере 4».
И о Дилане.
— Иногда мне кажется, что у меня тоже есть привязь, только она не в отношении расстояния, а скорее в отношении времени.
Бен непонимающе нахмурился.
— Что ты имеешь в виду?
— Я про Голливуд. Про свою карьеру. Как будто я не могу протянуть долго, не беря на себя каких-то обязательств. Даже когда я знаю, что не стоит этого делать, я все равно слышу внутри себя голос, который твердит, что это надо сделать.
— И этот голос обязательно неправ? Или неверно твое предположение, что не стоит этого делать?
Джейсон пожал плечами, не желая углубляться в эту аналогию.
— Не знаю. Все сложно.
Бен кивнул и снова запрокинул голову, глядя на звезды и словно впитывая их.
— Мы можем немного побыть на улице, если хочешь.
Бен глянул на него. «Разве тебе не холодно?» Завод музыкальной шкатулки кончился, но Джейсон сумел прочесть вопрос по губам.
— Немножко. Но я могу это исправить.
Он пошел внутрь и добавил несколько слоев — толстовку, куртку и перчатки — затем схватил запасное одеяло из шкафа, чтобы завернуться в него. Вернувшись на заднюю террасу, он обнаружил, что Бен лежит на деревянной поверхности. В почти полной темноте он казался как никогда материальным, его кожа выглядела бледной и прекрасной в свете звезд. Он ошибся со своим местоположением всего примерно на сантиметр. Он как будто лениво парил, почти задевая грубые деревянные доски. Джейсон схватил шар и завел его, подходя к Бену.
— Удобно? — поинтересовался он.
— Конечно, — ответил Бен. — Тебе тоже стоит прилечь. Шея не будет уставать.
— Зато спине придется несладко, — но Джейсон все равно подчинился. Он поставил шар и расстелил покрывало, позволив тому провалиться сквозь силуэт Бена и опуститься под него, чтобы казалось, будто они вместе лежат на одеяле. Он лег рядом с Беном и накрылся краем для тепла.
— Разве не изумительно? — спросил Бен. — Это одна из вещей, которые я обожал в этом доме с самого своего появления здесь. Другие места, в которых я побывал за десятилетия, все находились в городе, и там намного сложнее видеть звезды. Но здесь они всюду. Мне помнится, что в Теннесси тоже было так. Я ходил в соседский яблоневый сад и лежал там, глядя на звезды.
Джейсон посмотрел на мерцающую бездну.
— Это немного ошеломляет, да?
— Думаю, это самое прекрасное, что я видел в жизни.
— Наверное, — но Джейсон был городским парнем до мозга костей. Ширь бесконечных звезд над ним немного расстраивала его: один маленький мигающий огонек для каждой начинающей звезды в Голливуде. Это служило ужасным напоминанием о том, каким он на самом деле был маленьким и незначительным. Он предпочел игнорировать небо и вместо этого повернулся к Бену, перекатившись набок и опершись на локоть. От этого движения он оказался ближе к Бену, почти лицом к лицу. Чтобы перекатиться еще немного, потребовался бы совсем незначительный толчок. Если бы Бен был материальным, они бы соприкасались. Он бы мог легко сдвинуться и лечь на Бена сверху. Он мог бы посмотреть в его доверчивые глаза. От этой мысли сердце Джейсона заныло.
— Расскажи мне про яблоневый сад.
— Он находился на территории, прилегавшей к нашей. Мой папа надеялся в конечном счете выкупить землю и расширить свою ферму, но у него так и не нашлось денег, и я радовался. Мне было бы грустно смотреть, как все эти яблони выкорчуют просто для того, чтобы дать место для хлопка.
— Тебе нравятся яблоки?
— Да, — Бен закрыл глаза, вспоминая. — По крайней мере, нравились. Иногда мы покупали у него немного падали, и повар готовил яблочное пюре. Но больше всего мне нравилось просто находиться там, среди всех этих деревьев. Мой отец никуда и не додумывался искать меня там. Никто не додумывался, — он снова открыл глаза, улыбаясь. — Забавно. Мне больше всего хотелось, чтобы меня оставили одного. А теперь мне кажется, что уединения мне хватило на целую вечность.
— Я могу это понять, — и первую, и вторую часть, если говорить честно.
— Но это идеально, — продолжал Бен, подвинувшись чуть ближе и опустив веки в такой манере, которая на лице кого-то другого выглядела был флиртом, но у него это казалось милым и нерешительным. — Быть с тобой.
Джейсон впитал эту мысль, когда завод музыкальной шкатулки закончился. Это действительно было идеально — лежать вместе под покровом ночи. Ничто вокруг них не шевелилось. Ни один звук не проникал в их убежище. Действительно ли было так тихо? Действительно ли вселенная задержала дыхание ради них? Или просто ему уже не было дела ни до чего, кроме Бена? Бен выглядел таким реальным и материальным рядом с ним; его бледная кожа буквально светилась, полные губы были темными, слегка надутыми и умоляли, чтобы их попробовали на вкус. Каждый его беглый взгляд, движение и жест были неосознанным приглашением, и Джейсон впервые возненавидел их затруднительное положение.
