— Если ты про Пульхерию, то не часто, и по делу. Сегодня не её смена, даже не знаю, что она тут делала.
— Да? Зато я знаю! Пыталась скрасить твоё утро своими пышными формами! — демонстрируя объемы руками, пыхтела я.
Велесов расхохотался во весь голос.
— Что я смешного сказала? — немного с обидой произнесла я.
— Саша, неужели ты думаешь, что я стал бы с ней возиться?
— Не знаю, ты мужчина тебе виднее, но я сразу предупреждаю, не потерплю такого унижения! Если ты хочешь со всякими девками в койках валяться, то не быть мне твоей невестой.
— Хочешь узнать, чего я на самом деле хочу?
— Да! — почему-то резко ответила я.
Велесов начал приближаться, я пятилась назад, пока не уперлась в стол. Он подошел очень близко, я выставила руки вперед, дотрагиваясь до его прохладной кожи, не пуская его дальше.
— Я хочу, чтобы ты приняла меня, таким какой я есть, пустила меня в своё сердце, доверилась, — шептал он бархатистым голосом.
Я потупила взгляд и ответила:
— Я бы тоже этого хотела, только я не смогу, я не смогу…
Не смогу делить тебя с другими, хотела продолжить я, но почему-то не произнесла этого.
Он отступил, накинул рубаху.
— Ты окончательно решила? Что не сможешь?
Он что? Хочет мне сказать, что будет делить кровать с другими…Сердце обожгло, в горле застрял ком, голова закружилась. Я хотела бросить ему, что он негодяй, и нам не о чем больше говорить, но не успела, дверь распахнулась, к нам пожаловал сам ректор, главной персоной. Он смерил меня взглядом, затем перекинулся на Велесова.
— Ох, какая встреча! — начал он фальшиво, — шел мимо, дай думаю зайду, заодно и документы заберу, а то как-то долго их нет.
— Документы готовы, Александре осталось лишь подписать.
— Чего же мы ждем! Сашенька, подписывайте скорее.
Я отошла от стола, лицо Велесова ничего не выражало, он достал откуда-то перо и что-то напоминающее чернила. Пригласил сесть за стол, разложил бумаги. Я расписалась не глядя. Затем он всё собрал и отдал ректору.
Афанасий Таносович не стал их смотреть, а лишь ехидно продолжил:
— Сашенька, а не хотите съехать в свой личный терем? Да, у нас сейчас появилась возможность выделять такие дома особо одаренным адептам.
Я не успела ничего сказать, как услышала голос Велесова:
— У Александры уже есть свой собственный дом, зачем ей временное жилье.
— Ну, знаете, милые браниться, только тешатся…Возможно, Александре захочется пожить отдельно от вас.
Велесов говорил, словно бритвой резал:
— Можете быть спокойны, я не буду докучать Александре в её доме. Терем полностью принадлежит моей невесте на безвозмездной основе.
— Что? — удивилась я.
— Это мой подарок к свадьбе, — как-то невесело произнес Егор.
— Спасибо, но я…
— Позже… — припечатал Велесов.
— Ох, какой у вас сердитый жених, Сашенька.
Я промолчала. Велесов продолжил:
— Афанасий Таносович, не смею задерживать, у меня обход, прошу извинить, — сказал Велесов, направляясь к выходу.
Ректор поджал губы и перевел всё своё внимание на меня:
— Сашенька, сегодня же наши мастера представляют свои лучшие работы, не хотите посмотреть?
— Я не готова к выходу, Афанасий Таносович. Благодарю.
— Мне кажется, вы прекрасно выглядите, вам к лицу этот плащ.
— Спасибо, но я действительно устала.
— Так я вас провожу, думаю вас жених не будет против.
Мне очень не хотелось находиться в его обществе, а Велесов ушел, и я ведь хотела побывать на торгах.
— Хорошо, Афанасий Таносович, уговорили!
— Вот и славно, не затворница же вы в самом деле?!
Мы вышли из лазарета, а я всё думала, как он некстати появился, будто ждал. И несколько не удивился, увидев меня. А может и девку эту послал, чтобы рассорить нас с Егором.
Глава 26
Торжки располагались на центральной площади, было несколько рядов. У меня разбегались глаза от этого многообразия. Глиняная и деревянная посуда и всякая утварь, возле лавки с тканями было много народу, девицы разворачивали тканевые рулоны и вздыхали, столько же девиц стояло возле ювелирной лавки: шкатулки, броши, серьги, бусы. А вот мужское население этой семинарии оккупировало кузница: шлемы, мечи, булавы, стрелы… Отдельно стояли лавки с травами и специями. К этим рядам направлялись женщины в возрасте.
Когда мы подходили к каждой лавке, люди разбегались, как-то странно на нас посматривая.
— Что-то уже выбрали, Сашенька? Может что-то пригляделось?
— Афанасий Таносович, я очень впечатлена, но что-то не вижу зеркал.
— Сашенька, не переживайте, сегодня же доставят, слышите?
— Спасибо, но мне нечем заплатить.
— Ну, что вы? Это будет мой подарок вам.
— Спасибо, но…
— И никаких «но», вы начинаете обучение с сегодняшнего дня, и раз вы отказались от терема, то хотя бы эту мелочь примите.
— Ну, хорошо, — кротко согласилась я.
Может быть вы хотели бы что-то ещё?
— Нет, спасибо. Вы и так очень добры ко мне.
— Ну, что вы! Это лишь знак вежливости.
Что-то не нравились мне эти знаки вежливости, но отделаться от ректора никак не получалось.
— Конечно, Афанасий Таносович, — поддакнула я.
— А теперь пройдемте к учебным корпусам, посмотрите на наших учеников и преподавателей.
— С удовольствием, — поддакнула я, расплываясь в фальшивой улыбке.
Но что-то остановило ректора, он как-то внезапно предложил мне подождать у лавки ювелира, так как возникло неотложное дело. Я подошла к толпе, которая раскупала украшения, девушки как-то брезгливо на меня посмотрели и стали разбегаться. Тем лучше подумала я, можно будет разглядеть товар. За прилавком стоял молодой мастер с очень аккуратными руками.
— Чего изволите, сударыня?
— Я …я хотела бы подарок для своего жениха.
— Перстни, подвески, шкатулки, — тут же перечислил мастер.
— Подвески, — выбрала я.
— Что вы хотите подарить своему жениху? Силу, власть, здоровье? — торговался мастер.
— Любовь, — я даже не думала, я ощущала это…
Мастер задумался, а потом сказал:
— Есть у нас такое изделие, только не с собой, могу в следующий раз принести.
Я замялась, а затем сказала:
А можно ли отнести моему жениху — Георгию Васильевичу Велесову, магистру и врачу этой семинарии. Я доплачу.
Парень задумался, а потом сказал:
— С вас две медяшки.
Две медяшки, как же я забыла, денег-то нет. Я хотела уже извиниться перед мастером, но откуда не возьмись появился вчерашний мальчишка и кинул монетки мастеру.
— Сударыня кошель свой обронила, а я нашел. Вот! — сказал мальчонка, показывая небольшой мешочек с деньгами.
— Спасибо.
— Может быть, что-то ещё? Бусы, серьги, браслеты?
— Нет, я …
— Что значит нет, — вклинился ректор, — показывай!
Мастер вытащил из-под прилавка, совершенно другие украшения, все они будто живые переливались на солнце, мне приглянулись серьги в виде капелек росы.
— Я вижу, Сашенька сделала выбор, вот эти серьги, не так ли?
Я мотнула головой.
— Давайте, мы примерим, — запел ректор.
— Эти серьги не продаются, я придержал их для заказчика.
— Что значит не продаются? Мой милый, у всего есть цена. Плачу в три раза больше.
— Серьги для невесты, сегодня должны были забрать.
— Сможешь поселить мать с сестрами в семинарию.
Мастер сдался. Ректор взял серьги и попросил надеть. Мне было противно. Я забрала подарок у чужой невесты.
— Не стоит так переживать, — щебетал ректор, — вы сделали благое дело, мастер сможет жить со своей семьей. Это не каждому позволено. Я поддалась и надела серьги.
— Вы очаровательны, словно Луна, сошедшая на ложе к Солнцу.
— Спасибо, — как-то неуверенно ответила я.
— Готовы посмотреть корпуса?
— Да, только мне нужно привести себя в порядок.
— Это не на долго, к обучению приступите завтра, а сегодня будет ознакомительное занятие.
— Ясно, — пробормотала я.
