поверхность, поставил воду, и теперь задумчиво разглядывал на свету мешочки с сушёными травами. Он брал отовсюду по щепотке, взвешивал их на ладонях, а затем отправлял всё это в заварочный чайник.
— Почему ты называешь Йоханну Стаат по имени? — не выдержала Натт.
— А у тебя только это вызывает вопрос? — ухмыльнулся стихийник.
Последними в заварочный чайник он добавил крохотные синие цветочки.
— Не только это, — девушка вновь посмотрела на сумку, которую смастерил Фирс, и улыбка на его губах стала уже теплее.
— Не ревнуй, Мёрке.
— Я и не ревную, — она неуклюже попыталась закинуть одну ногу на другую, но запуталась в полах длинного платья Эн и быстро сдалась. Фирс лишь издал лёгкий смешок, наблюдая за ней.
— По поводу Йоханны. Летом в Тэнгляйхе ужасно скучно, а она предложила подработку в обмен на зачеты по некоторым смежным дисциплинам. У меня было свободное время, и я согласился. Всегда интересно узнавать что-то новое, тем более от такого талантливого заклинателя. Она сама попросила называть её по имени. Вообразила меня кем-то вроде своего младшего брата. Это даже забавно, учитывая, что у меня нет... Ну ты сама всё знает.
— Ты ли это, Фирс? Тебе интересно что-то о некромантах? — засомневалась Натт.
— Йоханна Стаат сведуща не только в вопросах воскрешения и смерти. Вот чай научила меня заваривать, — похвастался Хассел и залил кипяток в заварочный чайник. — Должен же я знать, чем вы некроманты живёте и дышите, кроме общения с мертвяками.
— И всё из праздного любопытства?
Фирс осторожно водрузил крышку на чайничек, а затем упёр обе руки в стол и очень серьёзно посмотрел в глаза некромантке.
— Не только. Но тебе же бесполезно объяснять что-то Мёрке, ты либо глупая, либо очень хорошо играешь роль глупой и ничего не понимающей. Но я терпеливый, так что тебе очень не повезло. Тебе долго придётся придуряться, я же так просто не отстану.
Видимо, она и правда глупая, потому что из всей этой тирады зацепилась лишь за оскорбления и обижно уставилась себе под ноги.
— Я не глупая.
— Да я в курсе. Сумку свою возьми, неглупая. Для тебя ведь старался. В жизни не поверю, что ты не догадалась, для кого я это делал.
Натт подняла взгляд на стихийника, но теперь уже он не смотрел на неё. Быстро отвернулся к серванту с чашками и блюдцами, и в отражении зеркальной двери заклинательница увидела красные щеки своего спасителя. Мёрке сделала то, что давно хотела, но в обычной жизни не решилась бы никогда. Здесь в тишине крохотного домика, окруженная травяным запахом чая, рядом с Фирсом она по-настоящему чувствовала себя в безопасности, а значит можно. Хотя бы разок.
В два шага она пересекла кухоньку, прижалась к волшебнику и сцепила руки у него на груди. Хассел вздрогнул от неожиданности, осторожно поставил на стол чашку и положил горячую ладонь на руку некромантки.
— Ты только не говори ничего сейчас, Фирс, — попросила девушка.
— Не буду. Да оно и не нужно, Мёрке, — нежно ответил он и прикрыл глаза.
Натт казалось, что она целую вечность стоит, обняв того, кто нахально сделал себя центром вселенной. Ярким огненным шаром, который и греет, и одновременно делает больно. До слёз, до криков, до кровоточащих волдырей. Но прямо сейчас он дарит то самое так нужное ей тепло. Фирс сдался первым, осторожно высвободился из объятий и повернулся к девушке. В его взгляде было столько нежной решимости, что Натт немного испугалась и даже сделала шаг назад. Но затем почувствовала его ласковые руки у себя на щеках.
Он выполнял обещание и ничего не говорил, просто смотрел, и сейчас им действительно не нужно было слов, хотя Мёрке мысленно молила, чтобы он сказал, что-то глупое, иначе она проиграет эту игру в гляделки и первой подастся вперёд.
Спасительно скрипнула дверь в прихожей, и Натт попыталась отстраниться от волшебника, но он притянул её обратно.
— Куда собралась, тупоедка? Или ты стесняешься меня? — со знакомым ехидными нотками в голосе спросил Фирс.
— Ничего я не стесняюсь! Пусти же ты!
Она как-то не очень убедительно вырывалась, больше для виду, и после пары попыток покорно опустила руки вдоль тела.
— Ох ты, мои дредкаттики играются. Я рано? — Йоханна шутливо прикрыла ладонью глаза.
— Немного, — выдохнул стихийник. — Мёрке, почти меня поцеловала. Ещё бы пару мгновений.
— Так я выйду, — пообещала преподавательница, и Натт слабо пискнула в объятьях мага.
— Нет! Останьтесь. И никого бы я не поцеловала. Фантазирует он всё!
— Фантазирую и очень часто, — согласился Хассел, продолжая обнимать девушку.
— Эх, как жаль, что я вас вспугнула, — вздохнула Йоханна, а затем перевела взгляд на сумку. — А за такую красотищу не грех и поцеловать. Ты сам это сделал?
Фирс кивнул, в этот раз уже скромнее, а вот Натт напряглась всем телом, когда преподавательница провела над замочками ладонью. Такая сильная некромантка точно почувствует, что спрятано внутри. Страх был настолько велик, что девушка посылала к самодельным костяным мордам незримые импульсы, и украшения ожили, оскалились и принялись злобно кусать воздух, издавая тихие щёлкающие звуки.
— Какие сердитые! — погрозила им пальцем Ханна. — Интересная защита от любопытных глаз и шаловливых ручек. Возьму себе на вооружение. Хассел, Мёрке, а вы отличная команда. Ещё в прошлом году так чудесно показали себя во время турнира. Не хотите в этом поработать уже над совместной практической работой. Я могла бы стать вашим куратором, что скажете?
У Натт на этот год уже были планы, и готовить курсовую со стихийником в них не входило, потому она твердо намеревалась отказать.
— Мы за, — быстро ответил за двоих Хассел, и уже не ухо ей шепнул: — Соглашайся, глупая, это же отличная возможность.
Девушка понимала, к чему он клонит. Фирс обещал помочь в её деле, и он уже помогает. Согласиться, значит, окончательно сделать его соучастником. А Хассел уже однажды чуть не погиб, когда в Тэнгляйх нагрянули инквизиторы. Но ей так не хотелось больше оставаться наедине со своей тайной, да и без этого волшебник уже увяз по самую шею, потому Натт не стала спорить:
— Можно.
Ханна победно вскинула руку в воздух.
— Мы всех порвём. У меня столько идей. Големы, жуткие волшебные деревья с
