не быстрый, минимум полгода, но почему бы не попробовать? Как только мама придёт, надо у неё узнать, не рождался ли у кого щенок. Будет у меня свой охранник. Преданный и с острыми зубами. Уж кого-кого, а пьяного идиота остановить сможет.
— Собаку? — мама немного растерялась, услышав такое. — У Милки есть подрощенные щенки. Месяцев шесть назад ощенилась собака. Но она большие, на волков похожи. Справишься?
— Справлюсь, — уверенно ответила я, хотя уверенности той было маловато.
Всё, что я знала о кинологии, почерпнула из видео про собак. Их главное любить и воспитывать.
— А жить он где будет? На улице?
— Лучше, если с нами, — я засомневалась. — Не думаю, что мне будет грозить опасность в доме, но я боюсь, что собаку могут отравить или покалечить.
— И то верно, — мама тяжело вздохнула и поджала губы. Я видела, что её не очень нравится наш разговор. Не любит животных? Не хочет шерсть и слюни в доме? Но следующий вопрос расставил точки над и. — Ты решила отказать Владимиру?
— Да, — призналась я, садясь за стол. — Я не вижу себя здесь, женой старосты, не вижу, как растут мои дети в такой атмосфере. Завтра же скажу Владимиру, что отказываюсь от отношений.
— Подожди, — тихо попросила мама, отводя взгляд. — Не торопись с ответом. Дай ему и себе шанс. Вдруг, ты будешь здесь счастлива?
— Не верю, — я скрестила руки на груди и внимательно посмотрела на маму. — Я не верю, что ты считаешь нас прекрасной парой.
— У тебя нет возможности сейчас уехать, Аришка. — мама редко называла меня настоящим именем. Именно так выражалось её волнение, страх. — Зима — не лучшее время для отъезда, да и трав ты взять с собой не сможешь, чтобы продать. А те монеты, что мы оставили в городе. Этого тебе хватит, чтобы прожить немного. А что потом?
— Не понимаю, почему я должна уезжать прямо сейчас? — нахмурилась я. — четыре-пять месяцев ничего не решат, тем более зимой я не смогу собрать травы на продажу.
— Да, но ты можешь их собрать в лесу, который находится рядом с городом.
Этот разговор начал напрягать. Непонимание ситуации вызывало злость. Это такое условие? Либо я со старостой, либо мы с дочерью убираемся из дома? Слабо верится… Нго и другого объяснения у меня нет. А ссориться с единственным человеком, который оказался добр ко мне?
— Хорошо, — тихо ответила я. — Пока буду молчать. Надеюсь, меня не потащат под венец за это время.
Мама промолчала. Лишь уголки губ чуть приподнялись в улыбке, но в глазах грусть и тревога. Переживает за нас? Видит во мне свою погибшую дочь и боится повторения истории?
— Я поговорю с Милкой завтра. Тем более, нам надо осмотреть малыша Мирки, да и её саму.
Я невольно скривилась, вспомнив Михаса. Этот взгляд, угрозы.
— Что не так? Ты вчера не просто так практически убежала, верно? — маме даже говорить ничего не надо, так всё поймёт.
— Михас давал недвусмысленные намёки, — призналась я.
— Хорошо, я схожу одна, а ты дома сиди. Если с щенком получится, будешь ходить на приёмы со мной. А если нет, принимать на дому.
— Хорошо, — я встала из-за стола, потянулась и улыбнулась. — Пойду животных накормлю. Пора уже.
На следующее утро мама пришла домой с щенком, который был мне по пояс.
— Кто это? — едва слышно спросила я, разглядывая собаку. — Похожа на волка, скрещенного с овчаркой какой-то.
— Не знаю, что там за собака у Милки, но здоровая и пушистая. А папашка вот этого ребёнка действительно волк. Не знаю, что там за эксперимент хотели провести, получилось вот это.
— Привет, — шепнула я, и протянула руку. давая псу обнюхать себя. — Будешь со мной дружить?
Я пожалела о своём решении держать собаку в доме. Не из-за размеров, нет. Из-за Яны. Полуволчёнок ещё, конечно, маленький, сам, по сути, ребёнок, но вот он ростом почти как Янка. А вдруг обидит?
Между тем, волчок лизнул мою ладонь и завилял хвостом. Поняв, что пёс не собирается нападать, да и в принципе агрессию не проявляет, я провела по серой шёрстке, которая блестела на солнце. Красавец!
Не долго думая, пёс завалился на пол и подставил пузо, всем своим видом давая понять: Вот он я! Гладь, красавчика!
Рассмеявшись, я почесала живот, а следом и крупные лапы.
— Мам, кто это? — весело вскрикнула Янка за спиной. — Это наша собака? А как назовём? Он такой красивый!
Красивый подскочил, отчаянно виляя хвостом, и бросился к Яне. Я даже испугаться не успела, как этот оболтус попой снёс ведро, стоявшее на крыльце, и чуть не затоптал любопытную курицу. Услышав грохот, щенок тут же прижал уши к голове и виновато оглянулся.
— Локи, определённо Локи, — рассмеялась я. Да, злости в этом животном нет, мы с ним подружимся. Главное, чтобы он защищал нас, а не ластился вот так ко всем, кто приходит.
— Почему Локи? — недоумённо спросила мама.
— А как ещё? Такой же вредитель, как и бог, собственно, вреда, — я пожала плечами.
— Так Локи нам весь дом разнесёт, — нахмурилась мама.
— Бабушка, если Локи объяснить правила поведения, он будет аккуратен, — заступилась за нового друга Яна, обнимая могучую шею. А Локи, довольный лаской, тщательно вылизывал волосы дочери.
— Смотри, Локи, — бабушка пригрозила пальцем. — Защищай девочек, чтобы ни один поганец и близко не подошёл!
Не знаю, понял ли волчонок хоть что-то, но учить его всё равно надо будет. Завтра же и приступим, как только Локи немного освоится. Я тяжело вздохнула, представив, сколько такая махина ест. И как прокормить? Куриц целиком давать? Так ведь нельзя собакам куриные кости. Не было проблем, Аринка — завела собаку. Ну что же, придётся растить и заботиться, а то мало ли, решит, что мы и есть его ужин.
С тех пор, как в доме появился Локи, наша жизнь стала похожа на цирк вперемешку с медпунктом.
Думаю, на счёт цирка и так всё понятно, а вот с медпунктом…
Я рассказала маме, почему не хочу ходить к Михасу и помогать её осматривать новорождённого. Мама нахмурилась, но согласилась.
Не знаю, в её ли власти как-то повлиять на взрослого мужика, но пока она попросила меня не высовываться. Так что теперь, пока мама ходит по тяжелобольным, а зимой их много, я лечу тех, кто смог прийти самостоятельно.
Лечить сопливые носы мне не нравилось. Как и сыпь, раздражение, кашель… Всё сильнее укреплялось решение не заниматься целительством в будущем. Травки продавать? Пожалуйста! Но не лечить, даже
