что-то вскипает. — Что это значит?!
Почти ярость. Так, что становится не по себе.
— Тихо, — холодно говорит Тодд. — Вы же не хотите, мессир, чтобы ей на самом деле стало плохо?
— Это обман? Вы сговорились?!
— Тихо, — повторяет Тодд, чуть прикрывает меня собой.
— Что ты творишь, Кейт?! — возмущается Говард. — Это немыслимо! Что ты себе позволяешь?
Тодд пытается что-то сказать, но Кейлен может и сама.
— А что позволяешь себе ты? — говорит она. — Это мой дом. Но ты приказываешь своим людям не выпускать меня из комнаты? Ты пытаешься судить моих людей в мое отсутствие? Кто дал тебе такое право? Король? Если бы это было так, ты бы давно уже тряс этим указом у всех перед носом. Но ты просто решил приехать и взять то, что тебе не принадлежит.
— Я всего лишь забочусь о тебе!
— Обо мне не надо так заботиться! Я могу позаботься о себе сама. Я готова была слушаться Элмера, потому что он мой муж, потому что он тут хозяин. Но не тебя. Если у тебя есть, что предъявить моим людям, говори мне, а я уже решу, как поступить.
Лицо Говарда идет злыми красными пятнами.
— Этот человек убил твоего мужа. Не сам, но он отдал приказ. У меня есть свидетель. Он убийца.
— И где этот свидетель?
— Кейт…
— Где?
— Он опасается за свою жизнь. Он пришел ко мне за защитой, и я не мог не выслушать. Я обещал позаботиться…
— Ты готов позаботиться обо всех. Сегодня в полдень, Говард. В Большом зале. Я, ты, сэр Тодд, твой свидетель и все, кто пожелает присутствовать. Если у тебя есть обвинения, то будет суд. Я выслушаю и приму решение.
— Ты? — едва не брезгливость в его голосе.
— Я, Говард. Как леди Последнего утеса. Здесь право судить имею только я.
На самом деле, от всего этого почти трясет. Коленки трясутся, и к горлу подкатывает тошнота. Кейлен никогда не делала такого, не говорила так. И сейчас не вполне уверена, что имеет право.
Но иначе не может.
Очень страшно. Уши горят.
— Ты совершаешь ошибку, Кейт.
— Какую? Собираюсь судить человека по закону?
— Потворствуешь убийце. Он убил Элмера, а потом сделает то же самое с тобой. И твоим ребенком.
— У него уже была отличная возможность сделать это. И не раз.
— Возможно, он просто ждет удобного случая?
— Возможно, ты сам решил воспользоваться случаем, Говард? У тебя всегда были сложные отношения с отцом. И дома ты не хозяин. Надеялся, что будешь хозяином здесь?
— Что ты себе позволяешь?
— Разве нет?
Кейлен изо всех сил старалась выпрямиться. И подбородок выше, как учили.
Хотя слезы отчаянья наворачивались на глаза.
Говард долго стоял… потом шагнул ближе.
— Кейт…
— Не подходи к ней, — тихо сказал Тодд.
Тихо, но так, что даже Кейлен вздрогнула. Внушительно.
— Да как ты…
— Ты видел, на что я способен, — сказал Тодд. — Хочешь испробовать на себе? Не подходи к ней.
— Кейт! — Говард побледнел даже. — Этот человек опасен! Он вообще не человек, только притворяется. Его нужно заковать в цепи! Немедленно. Иначе ты пожалеешь.
Что это за истерика?
А Тодд стоял спокойно, сложив руки на груди.
— И на что вы способны, сэр Тодд? — спросила Кейлен.
— Меня очень сложно заковать в цепи, ваша милость, против моей воли. Я умею защищаться.
Говарда даже передернуло.
Умеет слишком хорошо?
Но ведь Кейлен и не собиралась…
— Я верю вам, сэр Тодд, — осторожно сказала она. — Если вы поклянетесь, что не попытаетесь сбежать и не будете мешать правосудию, вы можете быть свободны до суда. Пока ваша вина не будет доказана. Но в полдень жду вас в Большом зале.
— Да, ваша милость, — Тодд склонил голову. — Я клянусь.
— Кейт! Мне нужно поговорить с тобой!
— Я слушаю.
— Наедине!
Сейчас. Кейлен нужно решиться. Расставить все по местам.
— Для начала мне нужно поговорить с сэром Тоддом, — сказала она. — А потом с тобой. Мы все обсудим.
— Кейт?!
И даже Тодд выглядел слегка обалдело от таких заявлений.
— Подожди за дверью, Говард. Мне ведь не стоит напоминать тебе, что моих людей в замке больше, чем твоих?
— Это не твои люди, не тешь себя. Это его люди.
— Тем более, Говард. Не делай глупостей.
— Вы ведь уже сговорились, да? — в голосе Говарда мелькнуло что-то истеричное. — Он твой любовник? Вы спите вместе? Только не говори, что вы вместе решили Элмера устранить? Ты… шлюха…
— Заткнись, — глухо и страшно шикнул Тодд.
Кейлен не обязана оправдываться. И бояться нельзя.
— А если даже и так? — сказала она. — Что ты мне сделаешь? Сообщишь королю? Давай, сообщи! А пока выйди. Мне нужно поговорить.
Ярость на его лице. И бессилие. Людей Говарда действительно мало для открытого противостояния. Он может попытаться, но силой Последний утес ему не взять.
— Ты пожалеешь, Кейт!
Она кивнула.
— Выйди.
И Говард подчинился, хлопнув дверью.
И только теперь, пожалуй, Кейлен могла все это осознать.
Стало страшно. До истерики почти. Да как она…
Закрыла лицо ладонями, села на кровать. Сердце колотилось. Нужно как-то успокоиться…
Почти забыла, что Тодд все еще здесь, она сама попросила остаться.
— Ваша милость… — тихо сказал он. — Зачем вы так?
Она вздрогнула, подняла на него глаза.
Мотнула головой.
— Я… простите, я… — не знала, как объяснить все это.
Тодд облизал губы, чуть голову на бок склонил, разглядывая ее.
— Вам не за что извиняться, ваша милость. Но стоит быть осторожнее.
Кейлен поняла, что подбородок дергается.
— Он был не прав, и я пыталась… Я…
— Просто хочу сказать, ваша милость… Если вы вдруг еще раз решите вступиться за меня, то не стоит. Я сам могу постоять за себя. Не подставляйтесь так, это может быть опасно.
— Простите…
Он улыбнулся.
— Вы все сделали правильно, не сомневайтесь. Правильно хотя бы потому, что не даете ему решать за себя. И не давайте. Вы справитесь. Если и дальше будете держаться так, Последний утес и весь Север вас признает. Все будет хорошо.
Нужно отдышаться немного.
— Что там у вас произошло? — спросила Кейлен.
— Ваш брат попытался предъявить мне обвинения, — сказал Тодд, небрежно дернув плечом. — Но у него плохо вышло.
— У него недостаточно оснований?
Тодд весело хмыкнул,
