ему не сравниться.
— Не думаю, что мне будет угрожать что-то, где потребуется защита якш, — улыбнулась я. — Или в твоём дворце настолько небезопасно?
Не говорить же, что дело не в умениях Шада, а в том, что он охотно что-то советовал и помогал? Что-то сомневаюсь, что эти ракшасы станут также делать. Да и докладывать своему повелителю они будут всё-всё, тогда как Шад сам заинтересован в сокрытие некоторых моментов. Может, не слишком хорошо обманывать радушных хозяев, но пока я не была твёрдо уверена, кто что из себя представляет, надо вести себя осторожнее.
— Безопасно, прекраснейшая, — заверил Ананта. — Не побоюсь сказать, что Рашхшудур — самое безопасное место во всех мирах. Нарушителей закона здесь всегда находят и сурово наказывают.
От площади змеями расползались разномастные улочки — широкие, где могли свободно разминуться всадники, и совсем мелкие, где с трудом протиснулся бы один человек. Шад ориентировался здесь так же ловко, как и во дворце. Перед ним люди рассыпались в стороны, благодаря чему нам никто не мешал. Я догадалась, что это из-за меча на его поясе — людей с оружием на улицах не встречалось, разве что стражники-ракшасы да редкие воины. Но у последних мечи были перевязаны цепочками, крепившимися к ножнам — видимо, чтобы нельзя было свободно извлечь клинок.
Базар располагался не на площади и не походил на ряды с прилавками. Скорее, это был целый район города, где улица — ювелирные лавки, другая — ткани и портные, третья — кузнецы и мастеровые. То тут, то там бегали мальчишки с лотками — я лишь тоскливо проводила одного из них вглядом, и вот, в руках у меня очутилась медовая лепёшка. Денег с собой Ананта не взял, но это не означало, что их не было вовсе — кошель на поясе висел у Шада. Именно он по приказу хозяина и купил мне лепёшку.
Сами деньги не походили на монеты — это были гранёные бусины из разного металла с необычной гравировкой. Железные назывались «тё», серебряные — «инь», а золотые — «ру». Нити, на которых их хранили, именовались «до» и «тадо» — в зависимости от того, сколько бусин помещалось на связку, шесть или двенадцать. К моему удивлению, в этом мире золото было более дешёвым и ходовым металлом, почти наравне с медью, но из неё редко где что-то чеканили. А вот серебро здесь ценилось столь же высоко, как и жемчуг — его использовали наравне с монетами. Иногда вместо денег расплачивались драгоценными камнями, и из них тоже делали бусины. Железо же — самый распространённый металл, несмотря на то, что многие духи его боялись.
— В Белых Песках чеканят свои монеты, — охотно отвечал на мои вопросы Ананта. — Я же решил, пусть в Рашхе будут деньги империи Тиё — так проще торговать.
Первым делом я попросила Ананту дать поглазеть на кузнецов. За работой их увидеть не удалось, потому что огонь в горнах разводили к вечеру, а ковали ночью, когда спадала жара. Но вот подмастерья ловко что-то точили, правили, натирали. Делали ножны, оплетали рукояти кожей, проверяли баланс, общались с заказчиками. Здесь было много воинов, и от Ананты я узнала, что все они — наёмники и охранники караванов. Вести меня смотреть за работой других кузнецов, не оружейников, ему показалось не таким интересным. Здесь оказалось такое разнообразие холодного оружия, что я невольно пожалела об отсутствии рядом старшего братца — он бы, мало того, что помог разобраться во всех названиях и как что применять, так заодно бы и сам с удовольствием погулял тут.
Ананта предложил подыскать хотя бы кинжал, но я замотала головой.
— Порежусь же, — я неловко улыбнулась.
— У тебя в мире не учат носить оружие? — деловито поинтересовался он.
— Только если для готовки ножи. Я никогда не интересовалась подобным, но от брата знаю, что если не знаешь, как держать нож, лучше в случае опасности бежать. Потому что защититься не сумеешь, только навредишь себе или почём зря — другому человеку.
Про перцовку здесь вряд ли слышали, так что рассказывать о том, что тот же брат мне однажды для самообороны подарил такой баллончик — излишне. Хотя, может, тут были артефакты со схожими эффектами? Вроде какой-нибудь вспышки или даже паралича.
— Умные слова. У тебя хороший брат, — похвалил Ананта. — А научиться — не хочешь?
— Это же не так быстро, — промямлила я, не зная, как реагировать. — Не за неделю и не за месяц. Разве такому не всю жизнь учатся? К тому же, я едва могу подняться по лестнице… Лучше уж Шад будет меня защищать.
— Разумно, — как-то отрешённо кивнул он, взглядом изучая что-то в конце улицы.
— Тебя что-то беспокоит? — насторожилась я.
— Девушка, что была гостьей до тебя, сразу потребовала учить её обращаться с мечом и луком, — странно скривил губы Ананта. — Она полагала, что её избрали для чего-то великого, и потому кинулась учиться всему и сразу. Рю пытался объяснить её, что магии без предрасположенности не обучить, но она вбила себе в голову, что какая-то особенная… Думаю, именно поэтому ты интересуешь Рю больше, чем та.
Не ожидала, что он так легко расскажет про прошлую гостью. Но если она была из моего мира, то ничего удивительного в мыслях об избранности. Мало ли у нас подобных историй? Некоторые всю жизнь живут с ожиданием, что именно с ними должно произойти необычное чудо… Старший брат когда-то тоже увлёкся и холодным оружием, и историей средневековья из-за книжек про попаданцев в другие миры. Впрочем, он быстро избавился от наивного ожидания и детский интерес попросту перерос в хобби.
— Чем же я так интересна Рюдзину? — насмешливо сощурилась я. — Тем, что не считаю себя особенной?
— Возможно, — хмыкнул Ананта. — Но мы опять слишком много говорим о Рю. Разве тебе самой не хочется быть особенной?
— Мне больше нравится, если я и правда оказалась здесь случайно, — встряхнула головой и посмотрела на небо, заслонившись от солнца ладонью. — Думаю, Рюдзин всё-таки прав, потому что никакая я не особенная, ничего толком не умею и пользы от меня — мало.
— Особенность и ценность определяются тем, на что мы способны. Если ты пока ничего не видишь в себе, это не значит, что в тебе
