Иначе как она выносит моего наследника?
– Согласен.
– Сегодня ночью и проверим, насколько, – криво улыбаюсь я. – Если не лопнет от моего напора, значит, сможет родить мне здоровое потомство.
Мы с Траваном смеемся, но наш смех обрывается, когда Фидон произносит следующие слова:
– Сегодня ничего не будет, мой господин.
– В каком смысле?
– Тиальда сказала, что пока служитель Пантеона не проведет обряд, она тебя к себе не подпустит. А, поскольку сегодня обряд проведен не был, то…
Улыбка мгновенно слетает с моего лица, сменяясь звериным оскалом.
– Какого дьявола? – рычу я, вставая из-за стола. – Как она посмела?!
– Карден, не кипятись, – Фидон вскакивает с кресла, а следом за ним со своего места поднимается и Траван. – Она имеет право на такое требование. Она же не наложница. Госпожа Селеста была рождена, чтобы стать твоей женой и рожать твоих сыновей, а не просто служить тебе в спальне. Будь милостив. Она же не со зла! Просто бережет свою честь! – последние слова летят уже мне в спину, потому что я, громыхнув дверью, вылетаю из кабинета.
Честь она бережет? Право имеет? Сейчас я ей покажу все ее права и обязанности.
До комнаты Тиальды я добираюсь в максимально короткие сроки. Руки чешутся свернуть нежную шейку за непослушание. Но сначала заглянуть в ее наглые глаза и услышать все то, что сказал мой советник, из ее уст. И пусть молится всем богам, чтобы я готов был ее выслушать. Потому что если ярость окажется сильнее меня, Тиальде придется молить о быстрой смерти.
Распахиваю дверь в ее покои, и она вскакивает с кресла у окна. Хватает со стоящего рядом столика кинжал и, забившись в угол, выставляет оружие вперед, защищаясь от меня.
– Пошла вон, – прогоняю служанку, не сводя взгляда с испуганного, но полного решительности лица Тиальды.
Селеста
– Не подходи, – цежу, наблюдая, как Карден надвигается на меня. Нависает, словно скала. Огромная гора. Если он захочет, может переломить меня пополам, и я ничего с этим не сделаю.
– Ты, вероятно, забыла, зачем ты здесь.
Он становится так, что кончик кинжала упирается ему в живот. Я как могу сильно вжимаюсь спиной в стену. Плечи царапает холодный камень. Смотрю, не моргая, на своего будущего мужа.
– Ты обещал, что сегодня проведут обряд. Но уже почти вечер, а ничего так и не произошло. Я имею право отказать тебе, если не являюсь твоей женой.
– На моих землях никто мне не отказывает. Тем более, моя Тиальда, – рычит он и придвигается еще плотнее. Чтобы не проткнуть его, мне приходится прижать рукоять кинжала к своей груди. Теперь между нами только клинок и ни сантиметра лишнего пространства. Мне нечем дышать. – Если мне придется брать тебя силой, я так и сделаю.
Карден хватает меня за локоть, отчего моя рука дергается, и острие лезвия проходится между полами распахнутой кожаной жилетки. Прямо по рубахе. Я вскрикиваю, когда вижу, как белая ткань окрашивается в красный. Не сильно, но все же. Тошнота подкатывает к горлу, и я, расслабив пальцы, роняю нож. Он с грохотом падает на каменный пол.
Смотрю прямо в разъяренные глаза Кардена.
– Ты заплатишь за каждую каплю моей крови, которую пролила по неосторожности.
Карден дергает меня на себя и впивается в мой рот. Остолбенев, я пытаюсь сообразить, что делать дальше, а он просто раздвигает языком мои губы и врывается в мой рот. Я не умею всего этого. Не знаю, что должна делать, но внезапно мне так хочется узнать его вкус, что я робко касаюсь его языка своим. Когда они сталкиваются, между нами как будто пробегает разряд. Будто молния ударила в место соприкосновения наших тел. В его руку, крепко удерживающую мой локоть. В его грудную клетку, которая касается моей, в его язык и губы.
Я не могу оценить, хорошо ли он целуется. Но мне нравится. В голове очень приятный туман, внизу живота томительно тянет, а ноги становятся мягче.
Карден отрывается от меня и смотрит так… как будто своим взглядом сейчас сожжет меня. Превратит в пепел и подует, чтобы тот развеяло на ветру.
– Завтра. Я приду завтра вечером. Это последнее слово. И тебе лучше быть готовой к тому, что случится.
Он просовывает палец в разрез своей рубашки, проводит им по кровавому следу, а потом размазывает кровь по моим губам.
– Оближи.
– Ты… – начинаю я, но второй рукой он хватает меня за подбородок, заставляя распахнуть губы. Заталкивает палец мне в рот.
– Я приказываю – ты выполняешь. – Я касаюсь языком его пальца, чувствуя на нем металлический привкус. – Еще одно неповиновение, Селеста, – цедит он, – и ты узнаешь всю силу моего гнева. А если тебе не страшно, поспрашивай у слуг, что я делаю с теми, доверие к кому пошатнулось. До завтра, Тиальда.
Развернувшись, он громыхающими шагами покидает мою комнату. Ноги подкашиваются, и я практически съезжаю по стене вниз, но вовремя беру себя в руки, потому что на пороге моей комнаты появляются три наложницы Кардена.
– Какого дьявола вы здесь делаете, чертовы шлюхи? – цежу я. Ноги набирают силу, и я делаю шаг в их сторону.
– Господин прислал, – склонив голову, отвечает одна из них. Всматриваюсь в ее невинное лицо. Ее не было в большом зале. Получается, это та новая, которую Кардену подарил отец? – Сказал отдать вам это.
Все трое протягивают руки, на которых лежат бархатные подушки. Из-за своего гнева я их даже не заметила. На подушках лежат изысканные украшения, инкрустированные роскошными драгоценными камнями. Они переливаются в закатном свете, бьющем из открытого окна. Подхожу ближе. Хочется скормить всю эту красоту его наложницам. А лучше даже ему самому. Но это – проявление слабости. Если даже я и могу быть слабой, то точно не перед шлюхами правителя.
Нацепив на лицо самое скептическое выражение лица, делаю вид, что рассматриваю украшения. Несомненно, они потрясающие. Но едва Кардену донесут – а наложницы непременно это сделают, – что я осталась довольна, он поймет, что меня легко подкупить. Это не так.
Подцепляю пальцем тяжелое ожерелье с изумрудами и бриллиантами. Цепь, на которой держатся камни, приятно гремит.
– Диола!
– Да, госпожа? – служанка появляется из-за своей ширмы, испуганным взглядом окидывая представшую перед ней сцену.
– Спрячь его.
– Возможно, вы хотите надеть что-то из этого? Посмотрите, какое красиво оже…
– Убрать, я сказала! – рявкаю на нее, и служанка начинает наконец суетиться.
Мне противно быть такой… мерзкой. Я ни в коем случае не хочу обижать добрую, преданную Диолу. Но как только
