— Поешь со мной? — Ветрова старалась говорить непринужденно.
Элих сел за стол и стал отламывать дольки мандарина, раскладывая их по тарелке замысловатым узором. Юля отослала служанок и принялась расспрашивать о шамане.
— Ты не сможешь попасть туда, — качал головой парень. — Лучистая радость произносила тайные слова, я их не слышал.
— Скажи: куда. А там разберемся, — настаивала Ветрова.
— Завидная пустошь. Так называется это место. Но, приехав туда, ты ничего не увидишь. Не стоит и пробовать. — Он помолчал, угрюмо глядя в тарелку, и спросил: — Зачем тебе шаман? Он, скорее, навредит, чем поможет.
Юлька подумала, что Элих прав, Дюгор уже навредил ей. Она поставила локти на стол и закрыла лицо ладонями. Элих, заметно волнуясь, стал расспрашивать, что с ней.
— А ты не догадываешься? — с вызовом спросила девушка, убирая руки. — Думаешь, мне хочется идти за Апола? Он — лгун, притворщик и вообще! Я больше чем уверена, что отравленное яблоко Диин подбросила именно эта семейка!
— Я тоже об этом думал, — с горечью в голосе согласился Элих, — но Зергэ победит в отборе. Это не изменить. Тебе нужно примириться с этим как-то…
— Что? — вскочила Ветрова. — Ты такое говоришь девушке, которая тебе нравится? Предлагаешь примириться с женихом-подлецом?
Она могла бы наговорить еще кучу неприятных слов, но остановилась, заметив, как изменился Элих. Он растерянно хлопал глазами, тоже поднимаясь из-за стола:
— Ты знаешь?
— Я, по-твоему, слепая?
— Юлла, я даже сам себе не смею в этом признаться, — шептал парень, качая головой.
— Я бы за тебя пошла с удовольствием, — зло сообщила Юля, — а ты меня этому Зергэ уступаешь.
— Было бы счастьем назвать тебя невестой, — вздохнул Элих, — но ты — дочь правителя, а я не владею магией.
— Совсем?
Элих кивнул:
— Редко, но случается, что ребенок не унаследует, ни дар отца, ни дар матери. Особенно, если они слабы. Так случилось со мной.
— Какой магией владеют твои родители?
— Мать всегда чувствует ложь, — парень усмехнулся, — не слишком удобное для семейной жизни качество. Отец предвидит, что вскоре случится.
— Он ясновидящий? — удивилась Юля, но Элих покачал головой.
— Я же говорю, дар у него слабый. Мало проку в том, когда знаешь: будет вечером дождь или подморозит, привезут торговцы на ярмарку пиво или ограничатся вином. Но я не владею даже таким убогим умением. Поэтому служу во дворце. Наследство родителей получит младший брат. Парень приблизился к Юльке и посмотрел ей в глаза: — Никудышный я жених для Ясной зари.
Она тоже шагнула навстречу, обвила руками его талию и уткнулась в грудь. Плечи девушки задрожали, голос срывался на всхлипывания:
— Илюшечка! Сделай что-нибудь! Пожалуйста! Видеть не могу больше этого Апола!
Он тоже обнял ее, поцеловал в висок и прошептал на ухо:
— Ничего не получится. Покои Зергэ охраняют лучше, чем твои и правительницы. Он нигде не появляется без сопровождения.
Ветрова вздохнула, высвободилась и села за стол.
— Иди, Элих, я все поняла.
За секретарем Лучистой радости закрылась дверь, Ветрова схватила салфетницу и швырнула ему в след. Злость закипала в груди, вырвавшись наружу криком:
— Отпустите меня! Хочу домой! — Юля уронила голову на сложенные на столе руки и разрыдалась. Плечи сотрясались, волосы выпали из растрепавшейся прически беспорядочными локонами.
Никто не услышал, никто не пришел. После пяти минут безудержного плача девушка выпрямилась, осушила щеки выпавшей на стол салфеткой и поднялась с призывом к самой себе:
— Надо действовать!
На помощь обитателей дворца рассчитывать не приходилось, надо просить единственного, как она теперь поняла, друга — ее фитра. Сменила вычурное платье на кожаные штаны и длиннющий сюртук, поддев под него вязаный свитер, закрутила волосы в узел, закрепив найденными в прикроватной тумбочке шпильками, сунула в карман перчатки, обулась и пошла в «конюшню», как по привычке называли здесь постройку для фитров. В смежной комнате заметила Молли. Та испуганно метнулась за угол, вероятно надеясь, что госпожа ее не видит. Ветрова только усмехнулась: путь думают, что хотят, ноги ее здесь больше не будет! Приближаясь к нужному стойлу, чувствовала, как приходит умиротворение. Эмоции улеглись, охватило ощущение счастья. Хотелось раскрыть объятья и заключить в них любого, кто окажется рядом. Она безошибочно нашла невидимое существо прикосновением:
— Ангел, — прошептала, — можно я буду называть тебя Ангелом?
Потрескивание, напоминавшее смех, заставило и ее улыбнуться.
— Люди не дают нам кличек, — ответил фитр. — Они не умеют нас различать, поэтому считают недостойными имен.
— Сами они недостойны, — печально отозвалась Юля. — Вы — самое прекрасное, что может существовать на земле, и достойны не только имен, но и свободы. — Благодарное прикосновение к щеке, похожее на поцелуй, было ответом на ее слова. Девушка обратилась к фитру: — Хочу отпустить тебя. Мне, конечно, грустно расставаться, но возвращаться в свой мир, зная, что ты томишься в неволе, еще горше.
— Собираешься домой навсегда?
Юля кивнула и спросила:
— Поможешь найти шамана? Он живет в Завидной пустоши.
— Не сомневайся, помогу тебе во всем, о чем попросишь.
— Правда, там нужно какое-то слово, его произносила Райда, но никто не слышал. Может быть, мы как-то без этого проскочим? Попытаемся проскочить.
— Зачем же? Если она произносила пароль вслух, мы его узнаем. Подожди.
Ветрова отстранилась, чувствуя, как фитр легким сквознячком проскользнул мимо. Скрипнула, распахиваясь, калитка и вскоре из соседнего стойла послышались шорохи и стрекот. Юля вышла, ожидая Ангела, Тот вскоре тронул ее руку прохладным прикосновением:
— Положи мне на спину что-нибудь и садись.
— Что положить? — удивилась девушка.
— Обычно используют коврик. Можно поставить паланкин или обычную скамейку.
— Или метлу, — засмеялась Юля.
— Людям страшновато сидеть без видимой опоры, — в голосе фитра угадывалась улыбка.
Ветрова не боялась таких пустяков. Она нащупала подставленную спину и забралась на нее. Сидеть было мягко, словно ее окутывала пушистая перина.
— Ничего они не понимают! — заявила девушка. — Так куда лучше, чем в паланкине.
Сначала мимо промелькнули ограждения отсеков с фитрами, раскрылись тяжелые ворота, пробежали мимо брусчатка двора, стены дворца, окна, крыша… И вот Юля парит несомая Ангелом высоко над землей. Грудь распирало от восторга. Ни с чем несравнимые ощущения! Девушка и небо.
Теперь она даже рада была тому, что осталась без помощников. Пусть закомплексованные парни страдают от своих несовершенств, пусть не верят в себя, она сумеет справиться одна. С помощью Ангела, конечно. Дорогу она и узнавала, и не узнавала. В поездке от шамана во дворец карета двигалась низко, в окно ослабевшая путница видела немного. Теперь же можно было полюбоваться просторами Росистых лугов в полной мере. Клонящееся к горизонту солнце освещало сжатые нивы, перелески с росчерками темных стволов и голых ветвей, спокойные воды озер и рек, мокрые дороги с увязающими в грязи крестьянскими подводами. Но вот, резко потеплело, и горизонт словно преломился, ухнув вниз, взору небесной всадницы открылась желтоватая потрескавшаяся земля.
— Говори пароль, Юлла. Скорее, иначе нас выбросит отсюда, — застрекотало в голове.
— Дюгор, к тебе гости! — крикнула девушка и, вспомнив, что надо сказать эти слова три раза, повторила: — Дюгор, к тебе гости… Дюгор, к тебе гости.
В то же мгновение горизонт выровнялся, а вместо сухой пустоши путникам открылась деревянная усадьба с удобной площадкой для парковки фитров.
Ангел бережно поставил всадницу на землю. Ветрова не сразу привыкла к твердой почве под ногами, ее покачивало, как после катания на карусели.
— Спасибо! — она погладила фитра, тот прошелестел:
— Иди, Юлла. Я подожду здесь.
— Не нужно. Лети в Грозовые утесы. Я не вернусь во дворец.
