В гостиной Призрак навис над Хаконом угрюмой скалой, подавляя беднягу всем своим видом.
— Пиши, — он положил перед ним лист бумаги, а сверху с глухим стуком водрузил ручку — как будто комара прихлопнул или забил гвоздь в крышку гроба. — Делай, как говорят, если не хочешь проблем.
Из-под манжет накрахмаленной рубашки выглянула белая шерсть, а на подбородке, еще недавно гладко выбритом, проступила щетина. Мрачный брутал, Призрак действительно выглядел человеком, способным обеспечить тебя проблемами до конца жизни.
— Да не ломайся ты, — занервничала кукла. Очень ей не терпелось, чтобы ее мужчина избавился от обузы в лице бывшей жены с ребенком.
Красный, как помидор, Хакон склонился над бумагой и принялся писать под диктовку Оскара.
Глава 19
— То есть он не оборотень? — скосила я взгляд на Призрака, ведущего машину сквозь ночь.
— Определенно нет.
Опустив голову, я уставилась на свои руки, нервно смявшие ткань платья на коленях. Через окно на ладони упал красный отблеск от светофора.
— Если я не родная дочь Магнуса и Хакон не оборотень, то откуда у Молли эта мутация? Получается, от меня? Я — зверь?
— Сто раз тебе об этом говорил. Ты еще сомневалась?
Закрыв глаза, я прислушалась к своим ощущениям. Чувствовала ли я в себе что-то особенное, дикое, животное? Всю жизни у меня был отменный слух, да и на зрение я никогда не жаловалась. Подруги часто удивлялись, как хорошо я ориентируюсь в темноте.
— Значит, мои настоящие родители такие, как ты?
— Попробуем собрать информацию о твоей семье. Узнаем у Магнуса, в каком приюте тебя удочерили, затем наведаемся туда. Должны были остаться документы.
— Как думаешь… они могут, — я закусила губу, — могут быть живы? Мои настоящие мама и папа.
— Конечно, — заверил Призрак, но после неловкой паузы, которая прозвучал красноречивее любых слов.
Солгал. Не хотел расстраивать.
Дома он попытался привычно сбежать в свою спальню, но я не дала, схватила за руку и посмотрела в темноте проникновенным взглядом.
В машине, да и у Хакона я замечала, как Призрак украдкой смазывает нос мазью, и сейчас видела ее блестящие остатки на коже у ноздрей. Пальцы легли поверх запястья, так что подушечками я почувствовала биение пульса. Сердце Рейга стучало, как отбойный молоток. Сильно. Громко.
— Агвид, — прохрипел зверь, тяжело дыша, — отпусти. Иначе я за себя не ручаюсь.
При виде ярких, горящих во мраке глаз меня охватил азарт, и я выдохнула, замирая в предвкушении: «Не ручайся» — и тут же была прижата к обжигающе горячей груди.
Призрак зарычал — хищник, настигший добычу, и оторвал меня от пола так, будто я ничего не весила. Пушинка, сметанная ураганом страсти, унесенная волной исступленной одержимости.
Почти сразу я поняла, что мне ничего не надо делать, что всё сделают за меня. Сладкая, всепоглощающая беспомощность. Просто расслабься и получай удовольствие.
До спальни на втором этаже мы не дошли. Не дошли даже до лестницы. Зверь взял меня там, где стоял. На весу. Ему даже не понадобилось прислонять меня к стене, настолько он был силен.
Треск — это Рейг порвал на мне платье, чтобы добраться до трусиков. Под напором пальцев резинка крошечных стрингов лопнула, полоснув по коже. Глухой стук, один, второй, — это я скинула с себя сапожки, которые друг за другом упали на паркет. Освободившись от обуви, я скрестила ноги на пояснице своего распаленного гиганта.
Зверь ворвался в меня мощно, одним толчком. Сразу заполнил всю. До предела. Без остатка. И начал двигаться, вбиваясь, растягивая, накачивая своей страстью. Как поршень. Как заведенный. Как робот, не знающий усталости.
Каждым мощным движением бедер Рейг словно утверждал на меня права, клеймил, и принадлежать ему было до безумия сладко. Хотелось большего, хотя меня и без того разрывало от ощущений.
Восторг. Сумасшедший жар. Боль от зубов, прихвативших кожу у изгиба плеча и шеи. Я бы кричала, если бы широкой ладонью Рейг не зажал мне рот, и, слава Богу, он догадался это сделать, иначе своими стонами я бы разбудили весь дом.
Впрочем, разбудила. Краем глаза я заметила, как на втором этаже загорелся свет и на лестнице мелькнула темная фигура Ингрид. Плевать. В этот момент мне было плевать на все, кроме любимых рук, бегущего по венам огня и хриплого дыхания у уха.
Безумие. Настоящее. Мы не занимались сексом, а тем более любовью — совокуплялись. Дико. Как животные. Это была концентрированная похоть. Яростное, неукротимое желание обладать друг другом.
Пальцы зверя отпустили мой рот, чтобы смять ягодицы на грани боли и удовольствия. Мозолистые ладони с размаха, рывком насадили на толстый, раскаленный ствол. Рыдая от наслаждения, я обвила руками шею своего любовника, едва не задушив его в объятиях.
— Не могу больше, Рейг. Не могу…
Как же крышесносно, когда любимый мужчина в тебя кончает! Когда вы оба одновременно взрываетесь в ослепительном оргазме. Когда потом тебя заботливо несут в ванную и ласкают под теплыми струями воды, смывая любовные соки и помогая еще больше расслабиться.
Сквозь сон я почувствовала, как голова коснулась подушки, к спине прижалось горячее тело, а сверху, на плечи, легло одеяло.
* * *
Утром я нашла себя в спальне Призрака, в пустой постели. Хозяин спальни и постели ни свет ни заря умчался по делам. Об этом с кислым видом сообщила на кухне Ингрид, после того как передала мне накормленную и счастливо лепечущую дочь.
После вчерашнего общаться с домработницей было неловко. Вспоминалась темная фигура на освещенной лестнице. Ингрид все видела. Видела, как Призрак меня…
Забрав из ее рук ребенка, я поспешила укрыться в гостиной.
Впрочем, никакая утренняя неловкость не могла испортить мне настроения. Хотелось петь и пританцовывать, кружить Молли по комнате и гнать прочь дурные мысли.
— Теперь, у тебя есть папа, — шепнула я дочери. — Самый лучший, самый замечательный папа на свете.
В ответ малышка заулыбалась, будто понимая, о чем толкует ее до неприличия счастливая мать. Радостная, я собиралась выйти к бассейну через французское окно, но вдруг застыла: в кресле на моем пути сидел человек. Мужчина с гривой белоснежных волос. Отец Призрака.
— Агвид? Так ведь тебя зовут? Я хотел бы с тобой поговорить.
После этих слов солнечный день померк, совершенно лишившись красок. Секунду назад я была счастлива, а теперь настороженно прижимала к себе дочь, закрывая ее от едва знакомого оборотня. Наша первая встреча с отцом Рейга вышла неудачной и оставила неприятный осадок. Ничего хорошего от этого мужчины я не ждала.
О чем он хотел поговорить? Красочно расписать, почему я должна держаться от его сына подальше?
— Когда твоя истинная, а тем более жена имеет ребенка от другого мужчины, это, конечно, огромное унижение, — ноздри незваного гостя затрепетали, и я поняла, что он принюхивается к Молли.
— Если вы явились сюда, чтобы меня оскорблять…
— Не за этим, — вожак стаи пригладил ткань брюк на коленях. — Просто констатирую факты. А факты таковы, — он начал загибать пальцы. — Обычно оборотни берут в жены молодых невинных девушек. Семьи очень следят за репутацией будущих невест. Тут, увы, мимо. Даже опытные Бьерны не уследили за твоим поведением. Я не буду уточнять, о чем это говорит…
И все-таки он меня оскорблял, хотя пытался завуалировать свое намерение.
Дом Призрака — не мой дом. Я не была полноправной хозяйкой этого роскошного коттеджа и не могла выставить обидчика за дверь, тем более отца Рейга, главу клана, оттого уйти самой показалось мне отличным решением.
Если этому господину нравится кого-то унижать, пусть унижает воздух, а я пас.
— Агвид, мне нужна твоя помощь, — ударило в спину, когда я с малышкой развернулась к двери.
Помощь?
Неожиданно.
— Прошу, присядь, — вожак кивнул в сторону свободного кресла, и я неохотно в него опустилась. Молли от скуки тут же принялась дергать меня за волосы.
