Именно поэтому Тая исключила любой контакт с теми, о чьих способностях не знала наверняка. За исключением нескольких друзей, ну и мужа, она не трогала никого. Такова цена её дара. Не слишком высокая, если уж честно.
— Ой, — опечаленно вздохнул клоун, не дойдя до нужного ряда какой-то метр. — У вас же места десять и одиннадцать? Ой-ой. Тут такая оказия случилась. Они как раз за колонной находятся.
Действительно, ровно два места упирались в деревянную колонну, поддерживающую купол. Остальные колонны располагались в проходах у выходов из шатра, но конкретно места Таи и Дитриха были напрочь испорчены. Вид оттуда — никакой. Ещё и носом упираешься в дерево. Хоть влево сдвинься, хоть вправо — а не увидишь ничего толком.
Почти весь зал был заполнен. Дитрих отметил краем глаза небывалый ажиотаж. Пустовали только все те места, которые утыкались в злосчастную колонну. На всех без исключения рядах.
— При покупке билетов об этом не было сказано.
— Особенности постройки купола. Поначалу не рассчитали нагрузку, вот, пришлось сейчас доделывать, — грустно ответил клоун и тут же радостно воскликнул: — Не переживайте! Это наша ошибка, поэтому вам предложено насладиться представлением из вип-ложи. Как видите, других зрителей тоже рассадили. Хозяин не позволил бы, чтобы шоу было испорчено из-за такого недоразумения! Вы согласны на наше предложение?
Дитрих с Таей переглянулись, и девушка безразлично пожала плечами. Мол, да какая разница.
Дитрих глянул наверх, где располагались вип-ложи. Дурное предчувствие не исчезало, но магический дар пока молчал. Смертей, по крайней мере, связанных с цирком, он здесь не видел.
Ладно, бес с вами. На месте осмотрится.
— Хорошо, — сказал Дит.
Новые места оказались неплохи. Вид открывался хороший, пространства значительно больше (хоть ноги вытянуть можно), а ещё есть возможность заказать закуски, и их бы поднесли прямо в ложу. Последний фактор особенно понравился вечно голодной Тае, которая тут же попросила сыра с брусничным соусом.
— Три порции, — заявила она жадно. — Нет, четыре. Дит, а ты что-нибудь будешь?
— Нет, спасибо.
У Дитриха немного отлегло от души. Жене определенно тут понравится. Ей вообще всё нравится, где есть сыр, соус и возможность полакомиться от души. Беременность ей очень идет, делает её смешной, такой чуть забывчивой и особенно нежной.
— Понял, передам ребятам, чтобы принесли четыре порции сыра! Спасибо, что выбрали нас! — вновь хлопнул в ладоши клоун, а затем передал две программки.
Тая полистала свою и изумленно хмыкнула.
— Мне кажется, или здесь выступает нечисть?
Дитрих тоже бросил взгляд на афишу представления.
Хм, да, выглядело так, будто здесь полно всяких разных нелюдей, причем многие — в естественной форме, не маскируясь от обычных людей. Вон, на фотографиях виднеются хвост или клыки.
Разумеется, нечисть была повсюду, и выступать в театре она тоже могла, потому что многие жили обычную человеческую жизнь, скрывая истинный облик десятилетиями. Но обычно это как-то не выпячивалась. Не с разрешения же арбитров они будут показывать своё нутро?
— Предсказательница Амина расскажет вам ваше будущее, — прочитал он.
И, пожалуй, эта предсказательница была единственным привычным Дитриху существом в программе. Не покидало ощущение, что «Семь грехов света» — это про нелюдей, собранных со всего мира и привезенных сюда в качестве декоративных зверюшек.
Тая уселась поудобнее, Дитрих оперся на бортик локтями, вглядываясь в зрительные ряды. Он обратил внимание на парня, сидящего в ложе напротив. Точнее — не на его самого, а на его костюм. Яркий, цветастый, какой-то совершенно аляпистый. Лица издалека почти не было видно, но показалось, что под глазами две красные точки. Или не точки. Не разобрать. Но что-то ярко-красное.
Он — тоже часть цирковой труппы?
Парень козырнул ладонью, но Дит не понял, к кому конкретно обращалось его приветствие.
Так, Платон просил посмотреть с помощью дара на то, как умрут работники цирка. Самое время начать, как раз вот с этого паренька.
Дитрих всмотрелся, но ничего не разглядел. Обычно он видел смерть, даже далекую, хотя бы общий образ или размытое очертание. Он видел, как гибнут нелюди через столетия. Видел их дряхлыми, седыми, ослабшими.
А тут вообще ничего…
Как бы ни напрягался, но этот парень словно не собирался умирать. Вообще. Никогда.
Дитрих перевел взгляд на жену, собираясь коснуться её ладони — чтобы усилить свои способности и наверняка узнать, как оборвется жизнь парня со странными красными точками на щеках.
Картинка тотчас поплыла перед глазами, и смутный образ видения затуманил взор. Только вот оно было связано не с незнакомцем из ложи напротив.
События скачут перед глазами как в калейдоскопе. Дитрих видит свою жену, видит, что она хватается за окровавленный живот, что пытается закричать, но не может. Лишь хрипло сипит. Глаза её округляются, становятся большими и совершенно беззащитными. Она хочет прикрыться, но у неё не получается. Руки падают по бокам бессильно. Кровь течет по одежде.
Он видит смерть. Чувствует её всем своим естеством. Гибель не Таи, но их нерожденного ребенка.
И эта гибель будет как-то связана с этим цирком…
Дитрих сглотнул, посмотрел на расслабленную жену.
— Пойдем отсюда, — сказал таким тоном, что Тая поняла — вопросы лучше задать позже.
Они поднялись со своих мест, скользнули по лестнице вниз.
— Куда же вы? — удивился клоун и попытался преградить дорогу. — Представление вот-вот начнется!
— Супруге стало плохо, здесь слишком душно, — Дит кивнул на Таю. — Подышим воздухом и вернемся. Вы заказали сыр? Принесите его, пожалуйста, поскорее. А, и ещё добавьте две бутылки минеральной воды.
— Хорошо-хорошо, — закивал клоун. — Очень хорошо. Возвращайтесь поскорее!
— Обязательно.
Дит уже видел, что этому пареньку в дурацком костюме осталось недолго. Этим же вечером его убьют за то, что тот «упустил» таких ценных гостей. Смерть будет долгая, кровавая, мучительная.
На коже через порванную одежду несчастного алеет клеймо с плачущим клоуном.
Дит видел, как над ним склоняется подросток с красными татуировками в виде слезинок под глазами. Как он жалостливо качает головой и произносит:
— Ай-ай. Как же нехорошо вышло.
Только вот в глазах его — ни единой эмоции. Ни злобы. Ни раздражения. Ничего.
Именно с ним Дитрих столкнулся взглядом перед тем, как к нему пришло видение смерти. Именно его гибель он не смог разглядеть.
Что ж, если выбирать между жизнью какого-то стороннего человека или собственного ребенка, Дитрих бы, не колеблясь, всякий раз выбирал своё дитя.
В молчании они вышли на улицу и направились прямиком к автомобилю. Быстрым шагом, не оборачиваясь. Внутри Дитриха закипал гнев. Гнев — это хорошо. Там, где есть гнев, нет место животному страху, что поселился в нем, стоило увидеть раненую Таю и почувствовать гибель их ребенка.
Если окажется, что Платон знал, что с этим цирком что-то не так… если он решил пожертвовать братом, отправив его сюда…
Дитрих выругался сквозь зубы.
Помощник Дита, Алексей, удивленно оглянулся, когда они с Таей сели на задние сиденья.
— Так скоро? — спросил он.
— Я не знаю, что это за место, но отсюда лучше убраться побыстрее, — вздохнул Дит.
— Понял, — кивнул Алексей и надавил на педаль газа.
Иномарка бесшумно сорвалась с места и вскоре покинула площадь. Безумный цирк остался за поворотом, но в ушах всё ещё гремела веселая музыка, предвещающая только смерть.
Глава 7
Посвежевший, выспавшийся и сытый Платон смотрелся очень уместно в этом особняке. Я даже представила его одетым в какой-нибудь шелковый халат — ему бы пошло. Он бы стоял на балконе, как истинный аристократ, с фарфоровой чашечкой кофе в руках. Взирал бы вдаль туманным взором.
Образ получился почти исторический.
