окна кажутся огромными, чуть ли не от пола до потолка. Рекламные плакаты за стеклом и развевающиеся на ветру флаги, цветная подсветка создавали ощущение большой детской игрушки, словно перед тобой кукольный домик. Но одновременно здание вышло очень изысканным: орнамент в стиле модерн, несколько отдельных входов с разных сторон, балюстрады, терраса на крыше. Кованые стержни декоративных решёток изгибались и превращались в цветы, причём благодаря игре света они словно текли длинными мягкими волнами.
Я на несколько мгновений забыла про холод, пытаясь поймать первое и потому самое важное впечатление — нравится мне или нет. Очень уж резко всё тут контрастировало с тем, что я до этого видела на Листе Бретей. Даже почти решила, что нравится, когда под платье забрался резкий порыв ветра, сдул все мысли и погнал в тепло. Холл выполнили уже в привычном для местных стиле, тиснёные серебром обои и паркет. Я заозиралась, пытаясь сообразить, куда мне идти. Оказывается, весь первый этаж состоял из обычных ресторанных столиков. Но Мишка, конечно же, справлять свой день рождения вот так, в общем зале — не мог. И куда тогда мне идти?
— Мадемуазель пришла на мероприятие?
Рослый швейцар в кителе с позументами возник рядом словно из воздуха. Я поймала его оценивающий взгляд. Ну да, выгляжу я сейчас неплохо и вошла без пальто. Явно не в общий зал собралась.
— Я на день рождения. Сейчас, — и попыталась достать из кармашка приглашение, которое очень неудачно оказалось под кошельком.
— Мадемуазель Елизавета Орешкина? На день рождения Михаила Самохина?
— Да.
— Прошу вас, — швейцар сделал какой-то непонятный мне жест, и рядом словно тоже из воздуха появился парнишка лет четырнадцати, в униформе ресторана. Может и правда какая-то непонятная магия? — Юзен, проводи мадемуазель на третий в «двойку».
— Мадемуазель, прошу вас за мной, — парнишка сделал поклон, дождался, пока я ошарашенно кивнула, и двинулся первым, показывая дорогу.
Оказалось, что из холла наверх ведёт мраморная лестница, вся в коврах и с позолоченными перилами. Опять вспомнилась сказка про Золушку, на такой вот лестнице она туфельку и потеряла. Но планировка здания довольно хитрая, заходя в нижний общий зал путь наверх не заметишь. Чтобы посетители попроще не чувствовали себя ущербными? Ибо, как я успела заметить через приоткрытое двери, второй этаж состоял сплошь из отдельных номеров, а третий оказался разделён на несколько банкетных ВИП-залов.
— Лизка! Молодец, что выбралась! Ты это, настоящая красавица сегодня, честное слово!
Мишка сразу кинулся ко мне, причём, кажется, собрался обниматься. Не к месту вспомнилось, как он меня прижимал к стенке после пары Дюрана и чуть не сломал рёбра. Да и как он меня унижал перед мадам Грорувр, тоже не забудется — а тут «красавица». И я вскипела. Пусть только дотронется! Вот здесь и сейчас я ему не служанка-студентка. Ударю куда дотянусь и сколько хватит силы, а дальше плевать. Пусть жалуется папаше, пусть меня выгонят… к моей радости, по дороге Мишку отвлекли, и до объятий дело не дошло. Рядом немедленно возник официант, усадил меня на заранее назначенное место, и я поняла, что ноги меня не держат. Я и впрямь была готова Мишку при всех ударить? Или мне показалось? «Мне нужен диплом, главное — дотерпеть до диплома», — повторяла я как мантру. К сожалению, перед собой лучше всё-таки оставаться честной, мантра действовала всё хуже. Оказывается, мои запасы долготерпения тоже не безграничны, и если я хоть как-то Мишку не обуздаю, то и в самом деле в какой-то момент не выдержу. Сорвусь и накатаю на него заявление или прилюдно выскажусь и расцарапаю рожу, а дальше уже плевать, что будет.
Немного успокоившись, и пока собирались остальные гости, я решила осмотреться. Да уж, такого я ещё не видела. Неимоверное количество зеркал и стеклянных поверхностей, строгая чёткость и лаконичность линий. Никаких цветочков или завитушек, лишь чистая геометрия. При этом даже на мой неискушённый взгляд вокруг исключительно дорогостоящие материалы. Начиная от мебели дерева каких-то драгоценных пород. И заканчивая всем остальным — кожа, шёлк, бархат, серебро, хром и бронза. Вместо ковров на полу лежали шкуры неизвестных полосатых зверей. И прорва светильников, от неимоверного количества больших хрустальных люстр до какого-то аналога точечных, спрятанных в стенах и в потолке. Они создавали необычную игру света и контраста за счёт многочисленных стеклянных и зеркальных поверхностей, но вот интересно — как быстро всё это надоест?
Несколько часов спустя я сидела на диванчике и думала, что, видимо, я полная дура, ибо мне уже надоело — остальным нет. Что говорить, а гулять и просаживать деньги родителей Мишка умел мастерски. Сегодня он собрал практически весь наш поток, затащил и некоторых студентов на пару курсов постарше. Что меня больше всего удивило, но одновременно ужаснуло — Мишка всё-таки пригласил мадам Ферреоль де Грорувр. И она пришла, пусть и запоздала! Конечно, как простые студенты не сходила с ума и не выделывала фортели на танцполе — или как этот тут называется? Пока она, пристроившись за барной стойкой, лишь сидела и потягивала коктейли через соломинку. Однако платье на ней, явно дорогой эксклюзив, было слишком уж облегающим и с таким количеством блёсток, что больше подошло бы девчонке лет семнадцати, чем без пяти минут профессору и даме как минимум средних лет. И при этом чувствовала дама себя в этой атмосфере просто великолепно.
А музыка в банкетном зале гремела на славу, и это была не такая музыка, под которую принято танцевать на солидных приёмах, а какое-то кислотное электронное месиво. Вот не подозревала, что и на Листе Бретей есть такое, а эти сплошь аристократы от него в восторге. Мои сокурсники веселились, спиртное лилось рекой. Мимо моего диванчика уже несколько раз в сторону уборной пробегали девчонки, причём лица у них отдавали зеленцой, и это было не специально продуманной косметикой. Ортанс вообще учудила. Словно вместе с подружками и не травила меня вчера в столовой, сейчас уселась рядом со мной на диванчике. Дохнула перегаром, попыталась обнять.
— Да я трезва как стёклышко! — При этом её так закачало из стороны в сторону, что она тут же свалилась бы, если бы я не подхватила её под руку. — Я тебе докажу: тридцать три корабля лавировали, да не вылавировали. Лавировали да не вылавировали! Ну-ка, повтори! У тебя так не получится, это уж точно, и кто тут из нас пьян?
Ортанс бросила похотливый взгляд. На меня! Никогда не замечала за ней тяги к однополой любви, скорее наоборот. Подозрение, что в большую чашу с пуншем, из
