— В мозжечке?! — переспросила я.
Марсианин кивнул.
— И как он с ним взаимосвязан? — предчувствуя неприятность пятой точкой, поинтересовалась я.
— Он органический и обладает функцией простейшего перемещения к заданной цели. Вдыхаете его и все. Дальше он сам до нужной зоны мозга доберется и врастет.
В купе с уже имеющимся имплантом… стану скоро биороботом.
— А он большой?
— Нет, — умилился Лео Карде, заставив меня напрячься. — С ворсинку!
В носу заранее засвербело.
— Сейчас! — с этими словами признанный гений технологий извлек из широкого кармана комбинезона небольшой контейнер с малюсенькими капсулами. Одну достал и принялся развинчивать. На дне ее, тщательно присмотревшись, я действительно обнаружила крохотный волосок длиной меньше сантиметра.
— Готовы? — уточнил мужчина, придвигая открытую капсулу ко мне. — Просто поднесите к носу и сделайте глубокий вдох.
Я приготовилась, перехватила капсулу, поднесла к носу, зажмурилась и… чихнула! Вот до чего мытье водой доводит. Резко распахнув глаза, вместе с синхронным взглядом марсианина проследила феерический взлет блестящей невесомой органической разработки, которая на миг застыв блеснувшей искрой в максимальной точке своего полета, плавно спланировала вниз… прямо на мою ногу. Этот факт мы, напряженно затаив дыхание, пронаблюдали оба.
— Не шевелитесь, — негодующе прошипел марсианин, — как можно так несвоевременно чихать!
Ну, точно Гриша!
Мужчина, между тем, опустившись на колени и с фанатичным возмущением на лице, едва не прижимаясь к моей коленке плоским носом, принялся всматриваться в каждый сантиметр моей конечности, выискивая подотчетный волос.
— Ползет, — спустя время донесся до меня его голос.
Как? К мозжечку? Оттуда??! Я впечатлено засопела, представив себе время ожидания.
— Не дышите, — тут же донеслось шипение, — и эту… одежду поднимите выше.
Одежду? Я растерявшись, не сразу поняла, что речь о юбке! Тут же подцепив ее на бедрах плавно начала подсобирать ее, приподнимая выше. И что, мне так ее вообще снять придется? Мысль была негодующей.
Юбка ползла выше, за ней методично следовал нос моего нового коллеги, а, видимо, и проклятый трансиметр. Вот у него их несколько в контейнере, чего он к этому конкретно прицепился? Чувствуя, что подобрала подол выше края чулка и уже отсвечиваю полоской голой кожи, собралась возмущено топнуть ногой и потребовать прекратить это безобразие, когда…
Если бы я была фаталистом, я бы сказала, что это рок. Дверь стремительно скрылась в потолке и в проем шагнули двое.
— Орино, я понимаю, что ситуация выглядит не в мою пользу, но позвольте мне…, - увидев нашу, резко застывшую от неожиданности композицию, он осекся и тоже замер на месте.
Шея стала покрываться красными пятнами, почему-то рассеянно отметило мое сознание. И все это к уже покрасневшему лицу. Здоровье барахлит, определенно. Почему я думала об этом? Наверное, для того, чтобы не упасть в обморок, а то и вовсе не рухнуть замертво. Отвлечься, на что угодно отвлечься — было необходимо мне сейчас.
Ведь тот, кто стоял рядом с Кузьминым, тот, кто (я чувствовала это!) прожигал меня неумолимым взглядом, тот, кого я узнала, сразу, хотя и взглянула всего на долю секунды, сразу отведя взгляд… это был ОН. Тот верлианец из Казани, тот, кто оставил меня на ночь в своем номере с непонятной целью, тот, кому я не вернула 2000 водоталлов и тот, кто звал меня к себе каждую ночь! Все, ситуация хуже некуда! Это полная катастрофа! Ведь он еще и Орино… руководитель этого проекта и этой службы!
Регина
Секунды, минутки, часы, дни, годы… вечность. Время остановилось и одновременно неумолимо промчалось мимо, отмеряя уготованный мне период работы на новом месте. Все! Этого моя карьера не переживет, тем более учитывая предыдущую 'встречу' с руководителем проекта.
В ситуации глубокого потрясения мозг начинает странно реагировать, фиксируя мелочи, которые в обычном состоянии ты бы никогда не заметил. Так и я сейчас отмечала багровеющую шею Кузьмина, узор на половом покрытии, неравномерный шорох наших дыханий. Так же со всем самоотдачей задалась вопросом — как еще стою на ногах? Сей факт искренне изумлял невозможностью. Видимо, мозг, выпав в прострацию, временно по причине недееспособности утратил контроль над нервными центрами организма, в результате чего я лишилась чувствительности — ноги окаменели и не воспринимались сознанием как часть меня. Но почему-то данный нюанс нисколько не мешал этим самым нервным центрам чутко реагировать на взгляд верлианца — его я неотступно чувствовала кожей, и сейчас, даже не глядя на обладателя неземных глаз, знала, что он замер, сконцентрировавшись на светлой полоске кожи, видневшейся над чулком.
Прошло не более пары минут всеобщего потрясения, а перед глазами успела промелькнуть жизнь. Те, кто утверждают, что это возможно лишь перед смертью — не правы. Ну, и черт с ней с работой! Внезапно подумать об этом было облегчением! Я профессионал? Или обморочная барышня? Мы ничего предосудительного не делали, поэтому пусть будет стыдно тем, кто что-то не то подумал!
С этим решением, я разжала пальцы сминавшие ткань одежды, позволяя ей плавно скользнуть по бедрам, укрывая тело, предрешая судьбу трансиметра. На последнее, кстати, сразу среагировал марсианин, с резким шипением дернувшись на месте.
— Регина Аркадьевна! — одновременно прозвучало из уст марсианина и Кузьмина, причем одинаково возмущенно!
А верлианец молчал. А я на него так и не смотрела — не могла. Ни одного взгляда не сумела бросить, после того первого мимолетного, распознавающего. Жутко страшно было и стыдно… Даже гадать не надо о том, в каком он шоке от факта моего обнаружения на базе, а уж от представившейся картины… что он обо мне думает узнать тоже не хотелось. И это не рок. Это удар в спину! От судьбы…
Лео Карге быстро разогнулся и, все еще недовольно передергиваясь, потянулся к контейнерами с оставшимися капсулами, сообщив руководству невозмутимым тоном:
— Ваша новенькая уничтожила уникальный экземпляр! И я за это отвечать не намерен!
Прозвучало это как — наберут по объявлениям. Я внутренне поникла — сказать, что первый рабочий день не задался — было крайне оптимистично. Видимо, он в принципе станет и последним. Но действия марсианина неожиданно обстановку разрядили — Кузьмин как-то незаметно обмяк, расслабляясь, а верлианец… он молча развернулся и вышел! Последнему обстоятельству я особенно порадовалась. В его присутствия моя жизнедеятельность определенно сходила на нет.
