– Стефан… – в его голосе прозвучала почти человеческая забота.
Михаил сел на стул и сложил руки в замок. Солнечный луч проходил у его ног, срезая края пыльных туфель.
Когда-то, несколько сотен лет назад, Михаил был слугой в одной зажиточной семье. Молодой хозяйке, Анне, нравилась его аккуратность, расторопность и желание быть полезным. Возможно, ей также нравились его каштановые, с легкой проседью, кудри и горящие, по-цыгански черные, глаза, которые он не опускал, даже когда кланялся. В любом случае она щедро ему платила и время от времени, когда мужа не было дома, позволяла обедать за своим столом. Но в большом доме много глаз и много языков. Однажды муж вернулся раньше обычного и, застав Михаила за господским столом, иссек его розгами, а потом привязал к столбу – прямо под окном жены. Михаил провисел на столбе пять дней, под проливными дождями и палящим солнцем. От смерти его спасали только короткие визиты сердобольной старухи-служанки, которая по поручению Анны каждую ночь приходила поить его и омывать раны. Но эти милости только продлевали агонию. К концу пятого дня мучения Михаила стали настолько невыносимыми, что он, едва шевеля высохшими губами, попросил старуху больше не беспокоиться о его судьбе. Тогда, вне себя от отчаяния, Анна согласилась на страшный поступок.
Михаил так и не узнал, как она нашла семаргла. Придя в себя после мучительного перевоплощения, по сравнению с которым пытка солнцем перестала казаться пыткой, Михаил, дрожащий от нестерпимого внутреннего холода, бросился в дом и убил всех, кто там был: слуг, хозяина и саму Анну. Только часы спустя, придя в себя возле ее обгоревшего трупа, он понял, что произошло – и не смог себе этого простить. С тех пор в память об Анне он продолжал носить одежду слуги, чтобы помнить о своем месте в жизни. Следующие несколько веков Михаил посвятил поиску недавно перевоплощенных семарглов. Он помогал им выжить и принять свою новую сущность. Одним из таких семарглов стал Стефан.
– Мы оба знаем, что с тобой происходит. – Михаил подался вперед. Теперь он едва не касался пальцами солнечной полосы.
Стефан безучастно смотрел на его руки.
– Это она тебя прислала?
– Мария – единственное существо, которое заботится о тебе больше, чем я. Она – твое спасение.
– Ее забота становится навязчивой, а спасение мне может принести только тепло Влады… – Стефан встал на ноги и втянул ноздрями воздух. – Я схожу с ума?!
– Семарглы не сходят с ума.
– Тогда почему я чувствую в этой комнате ее запах?! – он царапнул ногтями по стене, в бетоне остались борозды.
– У тебя отличное обоняние, мой мальчик. Возможно, лучшее в нашем роду. Такой дар не дается просто так, – Михаил достал из кармана кусок фиолетовой ткани и бросил Стефану. – Наслаждайся.
Стефан мучительно застонал.
– Твоя проблема находится вот здесь, – Михаил постучал пальцем себе по виску. – А с твоим телом все в порядке: оно готово принять тепло – любое, не только Влады. Помнишь, как ты справился с этим в прошлый раз?
Стефан молчал.
– Стефан! – рявкнул Михаил – словно, как следует, тряхнул его за плечо. – Как ты справился с этим? – выделяя каждое слово, повторил он.
– Я перевоплотил Марка.
– Ты насытился им. – Михаил откинулся на спинку стула. – Переступил через свое отвращение, чтобы спасти жизнь брату Илоны. Значит, сможешь повторить это, чтобы спасти себя. – Он встал и вернул стул на место. – Клара тебе поможет. Просто закрой глаза – и насыть себя.
Михаил ушел, а Стефан остался сидеть, привыкая к запаху серой, как мышь, девушки, стоящей у двери. Когда солнечная полоса погасла, он схватил ее запястье и прижал к своим губам.
В первые секунды, казалось, стало легче, – даже теплее. Стефан встал и, прислушиваясь к себе, сделал несколько шагов. Но потом все его существо взбунтовалось против инородной субстанции, и он едва успел выйти из комнаты, как тело, чужое, непослушное, забилось в ознобе.
Стефан посмотрел на себя в зеркало – и с отвращением отвернулся.
Порядок, заведенный в день появления Марка, не нарушался неделю. Когда Влада просыпалась, Марк уже сидел в кресле. Он не выдавал себя ни единым шорохом, но его присутствие было ощутимей, чем солнечный свет, падающий на лицо. Они болтали о разных пустяках, потом Влада уходила принять душ, а Марк готовил кофе – и пропадал на целый день.
Влада заполняла свободное время чем попало: читала, гуляла, готовила, фотографировала – и ждала наступления ночи. Ночные разговоры с Марком длились дольше. В основном говорила Влада – о том, что скопилось у нее на душе, избегая лишь двух тем – Мартина и Марка. Она говорила до тех пор, пока наползающий сон не начинал путать воспоминания, а потом Марк желал ей спокойной ночи и уходил.
Время, отведенное для разговоров, с каждым днем увеличивалось, но его все равно катастрофически не хватало. Однажды, когда Марк в очередной раз пожелал спокойной ночи, вместо привычного прощания Влада ответила: «Мне нужно больше тебя». Марк задержался в дверях – и исчез в темноте.
На следующее утро Влада спустилась на кухню, как обычно после душа, в коротком красном халатике, вытирая мокрые волосы, и застала Марка у плиты. Он оглянулся – и отвел взгляд. Попытки и дальше переворачивать блинчики ни к чему не привели. Марк отложил лопатку и, опустив голову, оперся ладонями о край плиты.
– Если мы будем проводить больше времени вместе, нам нужно установить кое-какие правила. Это важно.
Улыбаясь от уха до уха, Влада макнула блинчик в ежевичное варенье.
– Одно я знаю: не приближаться.
Марк кивнул.
– Как минимум на несколько метров.
Влада закусила губу.
– Ты болен? Что-то серьезное? Поэтому ты так медленно двигаешься? И так тихо говоришь? И такой бледный? Это заразное? Я не боюсь…
Проигнорировав все вопросы, Марк продолжил переворачивать блинчики.
– Правило второе: не надевать открытые вещи. Правило третье: никому обо мне не рассказывать. Если ты нарушишь любое из них, твоя жизнь может превратиться в ад. А теперь, пожалуйста, переоденься.
Влада надела джинсы и темно-синюю футболку с длинным рукавом. Когда она снова появилась на кухне, Марк одобряюще кивнул и сел с противоположной стороны стола. Перед ним стояла тарелка с блинчиками и чашка кофе. Влада решила, что Марк ждет ее появления, чтобы начать завтрак, но он не съел и крошки.
В то утро Влада рассказала ему о Мартине. Она торопилась, перебивала саму себя, но после очередной дозы воспоминаний ей становилось легче. Марк просто слушал. Что бы ни происходило в его душе, это оставалось только там.
Часом позже в который раз зазвонил телефон, и Влада, впервые за неделю, решила поднять трубку. Звонкий голос Терезы прозвучал оглушительно резко.
