Ага, стало быть, это Джой, секретарь Уилфорта. Молодой, но действительно весьма смышлёный парень.
Впрочем, учитывая содержание разговора, о личности второго его участника я подумала лишь мельком. Тем более что следующая реплика Уилфорта, на которой, собственно, разговор и завершился, оказалась следующей:
— В ближайшее время Тёмный Оплот должен прекратить своё существование.
И всё. Для остальных находившихся в коридоре людей ничего не изменилось. Для меня наступила нестерпимая, звенящая в ушах тишина. Признаться, я не ожидала подобных масштабов. Я не знала, как он собирается это сделать. Я не представляла, каким человеком надо быть, чтобы столь отчаянно стремиться к подобному.
Но в этот момент решение было принято. Пусть я не убийца, пусть я всю оставшуюся жизнь стану мучиться угрызениями совести, пусть даже меня поймают и мне придётся использовать по назначению капсулу с ядом. Но этот человек не должен пережить мой визит.
Из доступных мне вариантов — яд и кинжал — яд, разумеется, казался предпочтительным. Однако это только в теории просто — подсыпь яд в бокал или тарелку жертвы и жди результата. В реальности же — как это сделать? У меня не было доступа к еде и питью Уилфорта. Моё же появление на кухне показалось бы странным само по себе. Но даже если я найду благовидный предлог, чтобы туда заглянуть, как узнаю, какая именно еда предназначается для Уилфорта (и исключительно для него, ибо я не хочу заодно перетравить весь дворец)? А заодно кто сказал, что у меня появится возможность подсыпать яд незаметно? Нет, профессиональный убийца наверняка нашёл бы способ без особого труда. Но я‑то таковым не являлась!
Удобный случай подвернулся сам собой. Заглянув в очередной раз в библиотеку, Уилфорт предложил мне составить ему компанию за ужином. Первым порывом было отказаться. Для простой исследовательницы такое приглашение являлось слишком большой честью. Тёмная же шпионка не желала иметь с хозяином дворца ничего общего. Но я вовремя опомнилась. Ужин на двоих — это идеальный шанс. Правда, сомнений в моей виновности ни у кого не возникнет. Но яд действует далеко не сразу, и к тому моменту, как Уилфорту станет плохо, я уже буду далеко. Словом, немного посомневавшись для виду, я согласилась.
В тот вечер Уилфорт удивил меня во второй раз. Ужин был накрыт на террасе. Погода в последнее время заметно улучшилась: после побега с бала мне ни разу не приходилось надевать плащ. Ветер к вечеру усилился, но он был южный, не холодный. Освещение обеспечивали развешенные повсюду фонарики. Блюда источали прекрасный запах, а два пузатых бокала прислуживавший за столом лакей первым делом наполнил до середины вином. Красным. Смотрелось романтично, особенно в свете тех самых фонариков. Вот только вкус отвратительный.
— Как идут исследования? — поинтересовался Уилфорт вскоре после того, как мы приступили к еде.
На этом, начальном, этапе не было никаких шансов посыпать яд незаметно, так что пока я не предпринимала таких попыток.
— Чудесно, — заверила я, имитируя неловкость, которую непременно должна была испытывать по легенде. — Надеюсь, что в скором времени смогу написать две статьи. Возможно, даже три.
— В самом деле? — изумился Уилфорт. — Неужели стенная обивка северного крыла настолько интересна?
— Стенная обивка, а также резьба на колоннах в Каминном зале, — с важным видом кивнула я.
— Поразительно.
— Вовсе нет. Лорд Уилфорт, вы ведь знаете, насколько выдающийся архитектор проектировал ваш дворец.
— Да, это мне известно, — задумчиво кивнул он. — Не сомневаюсь, что вы гораздо лучше меня представляете себе научную ценность подобных вещей. Всё дело в том, что, какой бы информацией я ни обладал, для меня этот дворец — в первую очередь дом. Место, где я живу и работаю. Поэтому мне сложно думать о нём как об объекте исторических исследований.
— А разве вы работаете дома? — изобразила удивление я. — Мне казалось, что государственные вопросы решаются в королевской резиденции. То есть… — я сделала вид, что окончательно смешалась, — простите, не обращайте на меня внимания, я действительно ничего не понимаю в подобных вещах.
— Всё зависит от того, какого рода государственными делами заниматься, — отозвался Уилфорт. — Некоторые необходимо решать непосредственно в королевском дворце. Другие — скажем, в здании мэрии или суда. Те же вопросы, которыми занимаюсь я, можно решать где угодно. Место не имеет значения. Главное — это собственная голова, необходимая документация и, конечно, преданные помощники.
— А какого рода делами вы занимаетесь?
Я не могла не задать этот вопрос, глядя ему в глаза, хотя отлично понимала: правду он не скажет.
— Общественного характера, — обтекаемо ответил он.
— Это должно быть необычайно интересно.
— Далеко не всегда. Поверьте, в основной массе эти дела чрезвычайно скучны.
Что ж, не исключено, что для вас — да. Во всяком случае, я очень легко представляю себе, лорд Уилфорт, как вы со скучающим видом подписываете приговор тёмной библиотекарше.
— Жаль, — вздохнула я.
— Думаю, ваша работа значительно интереснее, чем моя, — заметил хозяин дворца, по — моему, совершенно неискренне.
— Каждому своё, — заявила я, встречая его взгляд и вкладывая в свои слова совсем не тот смысл, чем следовало из разговора.
— Именно так, — согласился он.
Я покосилась на слугу. Тот стоял на почтительном расстоянии, но пристально следил за нами, готовый предугадать любое наше желание. Любое, кроме одного: отвернуться хотя бы секунд на десять, чтобы предоставить мне возможность спокойно сделать своё дело. Впрочем, какое там 'спокойно'? Ведь Уилфорт тоже практически не отводит от меня глаз.
— Я заметил, как бережно вы относитесь к книгам, — сообщил между тем он.
— Я вообще бережно отношусь к чужому имуществу, — усмехнулась я.
— О нет, — не принял такое объяснение Уилфорт. — Бокалы и вилки — это тоже чужое имущество, но вы не берёте их в руки с тем же трепетом, что книги.
Я опустила взгляд на собственные пальцы, удерживающие бокал. Хм, вот на таких мелочах и попадаются шпионы. Хорошо, что для исследователя любовь к книгам не менее естественна, чем для библиотекаря или чтеца. Однако до чего же он внимателен к деталям!
— Я люблю читать, — сказала я в ответ я самое нейтральное, что пришло в голову. — А у вас, стало быть, совсем не остаётся на это времени?
Я постаралась изобразить сочувствие.
— Практически не остаётся, — подтвердил Уилфорт, и особого страдания я в его голосе не заметила. — Признаться, в последнее время дел у меня скопилось столько, что я очень мало что вижу кроме них. Книги, обивка, — он усмехнулся, — резьба на колоннах — всё это отложено до лучших времён.
